— Ну не то чтобы совсем тварью… Я подбросил Попутчика вверх, хотел убить кое-кого голыми руками. А он, возвращаясь вниз, чуть не проткнул меня, словно жука… Обиделся, наверное.

— Обалдеть, — заключил Шиду, — как ты вообще выжил, если не знаешь, куда летит брошенный тобой меч…

— Эй, такое было всего один раз! И вообще, предвидение будущего — не моя сильная сторона…

— Конечно… Никто не может знать, что несет грядущее, даже Светилам оно недоступно…

— Да ладно! — удивился Омега. — А всякие предсказатели, провидцы?

— Кто?

— Ну существа, предсказывающие будущее… Всякие гадалки…

— В нашем мире нет таких людей… — покачал головой Шиду.

— А пророчества? Древние свитки, содержащие предупреждения о бедах грядущего?

— Ни о чем таком даже не слышала, — тихо отозвалась эльфийка.

— Ура! — довольно оскалился Омега. — Хоть один мир без обезумевших фанатиков, ждущих Разрушителя! Как приятно, хоть здесь удастся отдохнуть от этой чуши…

— Что? — насторожился Шиду. Что-то странное было в том, с каким облегчением Омега об этом сказал. Эльфийка тоже смотрела подозрительно. Беловолосый смущенно пожал плечами:

— Да ладно вам, у каждого свои скелеты в шкафу… Эй, это просто выражение такое! И вообще, я же не заставляю вас рассказывать свои тайны!

— У меня и нет тайн, — пожал плечами Шиду.

— Да ну?

— Ну разве что тайны ремесла… Но для тебя они вряд ли являются тайнами… — отозвался Шиду, и в его словах мелькнула тень вызова. Легкая, едва заметная… беловолосый прищурился.

— Подождите, — начала Айшари, но Омега двинул плечом, и эльфийка, невнятно ойкнув, сползла ему за спину, потеряв шанс вмешаться в разговор.

— Это нужно выяснить… Сколько костей в теле человека?

— Больше двухсот. А какие из них можно сломать?

— Все. Самый простой способ заставить согласиться на твои условия без инструментов?

— Сжать плечо, большим пальцем надавить под ключицу, все время увеличивая силу нажатия. Сколько существует основных разновидностей сажания на кол?

— Две. Какова длина иглы для вонзания под ногти?

— Обычно — полпальца… Простейший инструмент для сдавливания черепа?

— Руки.

— Инструмент!

— Ну веревка с узелками и прочная палка… С какого места начинают сдирание кожи?

— С пяток…

Время для Айшари тянулось медленно… Этот безумный обмен вопросами продолжался целую вечность. Юная эльфийка знать не знала, сколько всевозможных методов причинять боль изобрели разумные. Ее начинало подташнивать. Девушка собрала все силы, чтобы заблокировать уши и не слушать…

Между тем освещающий горы огненный шар благополучно миновал полуденный рубеж, склон уступа под ногами путников утратил крутизну, равно как и скала справа. Появились какие-то чахлые деревца, мох, местами пучки травы… Океан все еще был далеко внизу, но уже стали слышны отголоски бьющихся о камни волн. Айшари, изнуренная борьбой с собственным слухом, провалилась в сон. Ей снилось, что наставник детворы ее Дома, почему-то с лицом Омеги, спрашивает, как нужно разрезать привязанного к столу Шиду, чтобы получился человек-свинья… А она не знает, и все над ней смеются…

* * *

На противоположном конце континента острый клинок надрезал матово-темную кожу, и капелька тягучей, темной крови скатилась по шее Старшей жрицы. Одновременно по ее виску начала свой путь вниз капля обжигающе холодного пота. Но лицо женщины осталось неподвижной маской, изображающей почтительное внимание, что воистину являлось одним из чудес храбрости и самообладания. Ведь к стене носительницу ритуального серебряного ожерелья прижимал, обдавая винными парами, не кто иной, как сам глава Дома. Глава Дома упился настолько, что сейчас походил на Стража перед пробуждением темной стороны — налитые кровью глаза, одрябшая, с раскрывшимися порами кожа, туго обтянувшая скулы и собравшаяся в мешки под глазами. Капелька слюны, капающая с верхнего клыка, выглядящего непривычно большим и острым… Жрица моргнула. Возможно, в этот миг владыка Дома Серпа Ночи был ближе к темной стороне, чем любой из Стражей. Словно среагировав на движение век, мужчина наклонил голову и невнятно заговорил, проглатывая шипящие звуки и растягивая каждое «р» до короткого рыка:

— Две луны, старуха! Две луны ты и твои потаскухи не можете найти мою дочь!!! Завтра!.. Слышишь, если завтра вы снова ничего не скажете, демоны будут в ужасе отворачиваться от вас, не в силах смотреть на те страдания, которые я заставлю вас испытать!!!

Безразлично поблескивающий клинок отстранился от шеи женщины, высокий эльф растворился в полумраке коридора так же стремительно, как и появился. Только тогда жрица сползла по стене и тихо всхлипнула, вслушиваясь в стук вонзающегося в плотное дерево меча. Видимо, владыка вымещал ярость на попавшейся на пути мебели. Но трезвый или пьяный, он всегда помнил, что и кому он приказал. И обещания свои выполнял до последнего слова, неважно, шла речь о награде или о наказании…

* * *

— По-моему, это подходящее местечко для привала.

— Это единственный родник в округе… Именно тут меня схватил колдун…

— Да ладно, что было, то было… — безмятежно улыбнулся озирающийся по сторонам демон. — Но место отличное!

Айшари приоткрыла глаза как раз в тот момент, когда Омега снял ее со спины. Несколько быстрых движений — и эльфийка оказалась сидящей на валуне, все еще в сером плаще демона, а беловолосый завернул в шелк меч. Шиду опустился на валун по соседству, дал отдых уставшим ногам, скинул заплечный мешок и огляделся. Тут все было так же, как и три дня назад. Небольшая, относительно ровная площадка, выемка в теле гор рядом с дорогой. По одному из окружавших ее утесов десятком звенящих струй сбегал ручей, наполняя образованную природой маленькую каменную чашу. Вода из чаши, видимо, уходила вглубь, так как за край ничего не переливалось. В центре свободного пространства темнело старое кострище — о нем напоминали только несколько давно погасших угольков, всю золу смыло дождями… Чахлые кусты по краям площадки и мох на камнях дополняли картину.

Омега, пристроив сверток синего шелка к одному из валунов, с хрустом потянулся:

— Ладно, детишки… Я пойду поищу кого-нибудь съедобного… Вы разведите костер, вроде есть чем… — Сказав это, демон присел и, резко распрямившись, бросил свое тело вверх. Оказавшись на ближайшем утесе, мгновенно оттолкнулся и сиганул на соседний, повыше, и очень быстро скрылся из виду. Айшари проводила Омегу взглядом. Потом попыталась встать. Не получилось. Тело затекло во время долгого путешествия в шелковой перевязи за спиной беловолосого. Пока она разминала конечности, Шиду успел собрать хворост и соорудить костер. Почиркал огнивом, раздул огонек, повернулся к уже вставшей на ноги эльфийке:

— Айша…

— Не называй меня так! Хватает и его. — Она недовольно скривилась. — Одного существа, коверкающего мое имя, более чем достаточно… Чего тебе?

— Последи за костром. Я слишком устал, немного посплю. До еды, по крайней мере… — Сказав это, Шиду улегся на бок и мгновенно уснул, отвернувшись от костра и положив мешок с пожитками под голову.

Айшари покачала головой:

— Люди… Впрочем, этот парень отличается от остальных… Не знаю только, в хорошую ли сторону…

Девушка прошлась вокруг весело потрескивающего костерка. Длинные полы чужого плаща волочились за ней по земле, словно полы бального платья. Эльфийка потянулась, прищурилась, оценивая время, оставшееся до заката. Мысли текли спокойно:

«Подумать только, я ехала на загривке у демона практически целый день… Еще недолго до восхода Ока Госпожи… Можно и размяться…»

Айшари скинула плащ, осторожно переступая босыми ступнями по поросшим мохом камням, легкими шажками пошла вокруг костерка. С каждым кругом узор, сплетаемый ее ногами, изменялся, а чуть позже к нему добавился узор, сплетаемый руками девушки. Плавные, неспешные движения постепенно обрели внутреннюю силу, воздух начал с гудением расходиться в стороны от маленьких ладошек. Айшари стелилась, словно вьюнок, практически не отрывая ступней от камня, перетекала с места на место, словно волна, двигалась, словно кроны леса под несильным ветром… Дыхание и сила струились сквозь нее, проходили от пяток до макушки, сливались в единое целое. Айшари одновременно танцевала и замирала в пустоте. Одновременно радовалась послушности своего тела и не думала ни о чем. Движения получались легкие, чистые, словно и не было до этого многих и многих окриков учителей, указывающих на ошибки, ударов посохом, осуждающих покачиваний головой… Танец Открытых Листьев дался ей так легко впервые.