— А то ж! На фига я тогда с собой свой гигай[Гигай — накопитель информации гигабайтной вместимости. Назван так во времена, когда его емкость достигла 1 Гб.] таскаю?

— Я ж говорил, маньяк! — тихонько хмыкнул Вадик.

— Ладно, народы! Окончательно перезнакомимся на биваке вечером. Там у нас будет много времени чаи погонять и байки потравить. А пока подготовьтесь к выходу. «Пух?» пакуем — погода не холодная.

Участники похода не спеша побрели каждый к своему рюкзаку.

— Чернов — наш восьмой участник, — пояснил Владимиру Михаил, — он живет при Полигоне и там же работает. Разрабатывает какое-то оборудование. Что за Полигон и что за оборудование, не спрашивай — Чернов не ответит.

— Понятно. Меньше знаешь, крепче спишь.

— Типа того.

— А это не тот ли Чернов, что с нами в поход ходил? Такой парниша небольшого роста…

— Это когда?

— Ну, он тогда на биваке шел с бревном да в яму провалился и на этом бревне повис.

— А, ну да, точно! Я и забыл, что ты именно в тот поход с нами ходил. Да, тот самый. Он давно уже свой универ закончил и теперь еще более озабоченный стал, — рассмеялся Михаил. — Ну, ты его завтра увидишь.

— Да, приятно старых друзей увидеть, а то все где-то не там, где они, болтаюсь… Как-то даже и себе принадлежать перестал. — Владимир мрачно посмотрел на Михаила.

— Сочувствую. Меня бы это тоже достало, — ответил Михаил. — Ты правильно сделал, что сбежал, — добавил он вполголоса и, хлопнув друга по плечу, пошел паковать свой пуховик в рюкзак.

Авария

Группа

— Хороший пятачок, — сказал Михаил, обозревая заваленную снегом поляну.

— Здесь падаем, командир? — подал голос запыхавшийся Вадик, тяжело опираясь на лыжные палки.

— Здеся, здеся! — вместо Михаила ответил Гриневич. — Я тут рядом классную сушину видел. Чур, я валить буду!

— Не пыли, Гриня! Эту сушину без тебя завалим, — при этих словах руководителя Николай заметно сник и скис, — твоя забота сейчас Юрика на нас вывести. А становимся мы здесь… — Михаил ткнул палкой в снег и еще раз огляделся. — Не, вон там!

Михаил выдернул лыжную палку из снега, показал ею направление на приглянувшееся местечко и бодро зашагал туда.

— И вид тут красивый! — заметила Юля, успев пройти по снегу на середину полянки.

Поляна находилась на вершине небольшого холма, откуда в прогалине между соснами открывался весьма впечатляющий вид на юг.

— Командир! А что там за поле, огороженное бетонной стеной? Полигон, что ли? — спросила Юля.

— Он самый! — слегка замешкавшись, ответил Михаил, сбросив в снег рюкзак. — Ну у тебя и зрение! Это же километров тридцать пять отсюда будет…

— Так воздух чистый в том направлении. У-у, здоровенный какой! А что там такое испытывают?

— А это ты у Юры спроси, он там работает… Вот и узнаешь, если ответит, — хохотнул Михаил.

Юля, казалось, не услышала его, продолжая смотреть вдаль, на Полигон.

— Опять снег пошел. Вид испортил, — вздохнула она и развернулась в сторону будущего бивака.

Там уже сбросившие рюкзаки и лыжи участники похода разгребали снег и трамбовали место под палатку. Делали это слаженно и привычно, поэтому уже вскоре на окраине поляны красовалась палатка, и туристы приступили к дальнейшему обустройству бивака.

Тем временем Коля, вытащив из рюкзака погонялу, крутился по снегу, выискивая место, где «прислониться», не мешать товарищам. Наконец, отойдя на несколько метров в сторону, он смахнул снег со старого трухлявого пня и уселся на него.

Поклацав кнопками погонялы и сверившись с ее показаниями, он взялся за мобилу.

— Юра? Юра! Привет! Мы только что приземлились, где ты там? Я не вижу твоей отметки.

— А я погонялу еще не включил. Привет! — раздался голос из динамика мобилы.

— Ну, ты герой! Давай включай, а то начальник беспокоится.

— Не волнуйтесь, у меня все в порядке. Вот тебе мой сигнал.

Через секунду на экране Колиной погонялы зажглась отметка.

— Ого! А че так далеко?!

— Да наши умники из пятой группы решили эксперимент ночью проводить. Чтобы электросети района не перегружать. Пришлось с выходом задержаться, пока им все настроил.

— Ну, это святое, понимаю…

— Ага! Вот вы где, — Юрий, видно, пригляделся к карте на экране погонялы и определил местонахождение группы. — Знаю я вашу поляну. Бывал я там недавно. Там, кстати, сушина на краю стоит очень хорошая.

— Уже валим! За два часа добежать успеешь? А то стемнеет скоро.

— Постараюсь. Все, конец связи. Побежал.

— Ждем! — Николай выключил мобилу.

Еще раз сверившись с показаниями погонялы, он развернулся к лагерю и крикнул:

— Командир! Юра будет часа через два. Опоздал с выходом — работа задержала.

Михаил, только что натянувший тент возле предполагаемого места костра, посмотрел на затянутое тяжелыми облаками небо.

— Плоховато… Погода может в любой момент испортиться… Он там, случаем, не напрямки ломанулся?

— Не, не дурак. По лесной дороге выгребает. Скоро на наши следы выйдет. — Коля еще раз посмотрел на экран погонялы и добавил: — Если их там свежим снежком не завалило.

Полигон

Руководитель пятой группы подошел к кофейнику и налил полную чашку.

В голове слегка звенело от недосыпу, и в глазах ощущалось слабое, но жжение. Говорят, что в таких случаях пить кофе вредно… Ага… но иногда просто надо. Досадно, когда на самой последней серии весьма перспективного направления случается срыв. Да еще такой, что выбивает из графика всех. И тебя, и соседей.

Они ждут результата от последнего эксперимента. Им нужно это дозарезу. Последние параметры забивать в свои выкладки, а тут такой облом — мелкая авария… и все результаты коту под хвост. Пришлось повторять. Причем в выходные.

Отсыпаться придется уже завтра, когда на Полигоне хозяином будет шестая группа. А сейчас — повтор злосчастного эксперимента.

Эксперимент с координатором проекта согласован, и «добро» получено. Теперь главное, чтобы все прошло тип-топ. И без тех досадных срывов, что их постигли на предыдущем этапе, когда охвостье импульса (ГЛАВНОГО ИМПУЛЬСА!) не смогли записать, так как сгорели сразу все предохранители входного каскада.

Добавили, перестраховались еще раз, и на этот раз все должно записаться как надо.

Вообще дикая у нас система: результат влияет на входные, а входные на результат.

Записывать приходится с особым тщанием и то, и другое. Впрочем, как утверждает последняя парадигма в науке, — так и должно быть.

Это в благостном девятнадцатом или там двадцатом веке можно было ставить эксперименты без таких бешеных обратных связей. Даже если они и были, то легко просчитывались.

А тут совершенно иная ситуация. Чтобы просчитать, нужно сам этот откат изучить и составить отдельную теорию.

Вот и приходится по нескольку раз одно и то же проходить. «Господин Великий Случай» правит бал по полной.

Он осторожно взял чашечку, поднес ее к губам и полной грудью втянул приятный аромат. Сделал глоток и сосредоточился на ощущениях. Волна тепла пошла от желудка, приятно освежая.

— Палыч! Атомщики нам готовы выделить дополнительную мощность уже через полчаса. Диспетчера также гарантируют переброску дополнительной мощности. Можем начать раньше срока.

— Согласовано?

— Да!

Адреналин хлынул в кровь. Руки от переизбытка кофеина в организме стали подрагивать. Пришлось поставить чашку с кофе на столик.

— Запускай генераторы первого каскада, — сказал он и решительно зашагал к своему креслу.

Вокруг на пультах управления забегали огоньки, на мониторах поползли вверх кривые мощностей.

Группа

— Серьезно валит! — сказал Юрий, баюкая в ладонях большую кружку чая. — Если так до утра валить будет — завалит на фиг.

— Ниче, не впервой, откопаемся, — оптимистично откликнулась Юля.

— Я последние два километра чисто по погоняле шел. В трех метрах ни хрена не видно.

— Да, мы заметили, как ты там бродил, — вставил Николай, — даже орать пробовали, но весь наш ор в этом белом болоте тонет.

— Это так. Я вас услышал уже совсем рядом. Ну и марш-бросок вышел… давно так не выкладывался.

— А ты откуда идти-то начал? — сочувственно спросила Эля.

— От восемнадцатого километра. Попросил, чтобы меня туда подбросили. Там от трассы лесотехническая дорога идет и пересекается с вашей в пяти километрах отсюда.

— А! О! Выходит, ты за неполных четыре часа двадцать километров по снегу отмахал, — прокомментировал Николай, вертевший карту погонялы.

— В соревнованиях не участвовал до этого? — спросил Владимир.

Юрий глотнул чаю, помотал головой и ответил:

— Не! Мне эти соревнования неинтересны. Я больше гулять люблю, чем бегать.

— А чего так припоздал? — поинтересовался Михаил. — Чего там начальство на выходные надумало делать?

— Да у них на прошлом эксперименте с записью результата великий облом случился. Почти половину упустили, вот и решили переделать срочно, чтобы из графика не выбиваться. На общем собрании постановили. Решили сегодня ночью повторить. Вот я и тормознулся, пока все свое не настроил и не сдал группе. Моего присутствия при эксперименте совершенно не требуется — наоборот, даже гонят подальше, чтобы под ногами не путался, — вот я и здесь.

— Сегодня, говоришь, будут эксперимент делать?

— Ага!

— А нам тут от этого вашего эксперимента не перепадет? — полушутя-полусерьезно спросил Вадик.

— Не. Слишком далеко, чтобы перепало. Там весь внешний эффект — в акустической волне при выключении главной мощности. Даже на самом поле Полигона в эпицентре если стоять будешь — оглохнешь часа на два, да и только. Был прецедент с одним олухом из рабочих, потому и знаю, — вполголоса добавил Юрий. — А из излучений — что-то типа легкой радуги и никакого жесткого. Кстати, красивая радуга очень. Но сейчас не увидите. За такой пеленой — нереально.

Он решительно допил остатки чая и протянул кружку за добавкой.

Костер весело гудел пламенем, поднимая в снежное небо тучу искр. От него веяло теплом и уютом. Тепло не только растопило окружавший его снег, но и успело подсушить приличный пятачок грязи вокруг. Тонкий тент, повешенный над бревном, где сидели люди, служил не только защитой от сыпавшегося с неба снега. Задняя часть тента, загнутая книзу, отражала тепло костра на сидящих, добавляя комфорта.

Николай вновь вынул из внутреннего кармана куртки погонялу и посмотрел на экран. Оказалось, что он ее за суетой встречи Юры Чернова забыл выключить, и теперь две отметки — зеленая и красная — наложились одна на другую и весело перемигивались, отчего казалось, что метка сама собой меняет цвет: зеленая — красная, зеленая — красная. Николай щелкнул выключателем, и экран погас.

И в этот же момент земля под ногами вздрогнула.

Полигон

— Есть пробой!

— Отлично! — руководитель пятой группы пребывал в приподнятом настроении.

Все шло просто замечательно. Нигде ни одного сбоя, никаких сторонних помех, что иногда, к досаде исследователей, случались. Ничего, что могло бы помешать довести эксперимент до конца.

Он осторожно убрал пальцы с пульта управления и бросил взгляд на монитор внешнего обзора. Там, так же как и всегда, переливаясь всеми цветами радуги, сверкал «хрустальный шар».

Так его назвали наблюдатели, когда впервые увидели над Полигоном.

Когда теоретики только-только вывели возможность существования таких «шаров», от них ожидали всего самого худшего. И жесткого излучения, и мощных ударных волн при закрытии канала. А оказалось, легкая радуга и хлопок мощностью до полукилограмма в тротиловом эквиваленте. Только и хватает, что снег на Полигоне слегка взвихрить да напугать ворон в округе.

Даже удивительно, что он оказался таким безобидным.

Впрочем, окна хозпостроек, смотревшие в сторону эпицентра, старались делать покрепче и на время пусков установки закрывать специальными ставнями. На всякий случай.

Палыч бросил взгляд на указатель выходной мощности — указатель показывал медленный и незначительный рост. Он слегка удивился, но так как рост был на грани погрешности измерения, особого значения этому не придал.

«Наверное, датчик барахлит», — подумал он и переключился на более важное дело. Как правило, этот датчик был вспомогательным и особой роли в оценке результата эксперимента не играл.

Сейчас надо было вводить дополнительную мощность на каскады усиления поля, а после этого цель эксперимента — замер точности фокусировки.

— Шестой и пятый каскады — полная мощность! — доложил оператор.

На мониторе руководителя кривые, отвечающие за мощность, которая поступала на эти каскады, взлетели на новый уровень.

— Четвертый и третий — полная мощность! — сказал оператор и тут же добавил: — Зафиксирован рост выходной мощности.

— Что за черт! — обозлился Палыч, но тут его взгляд упал на монитор внешнего обзора. Там Шар неожиданно стал наливаться светом. Этого никогда не было.

Следующий взгляд — на индикатор выходной мощности. Рост был уже явный и мощный. Шар неожиданно для экспериментаторов стал выдавать все больше и больше энергии в довольно широком спектре излучений. К тому же форма у графика через несколько секунд уже явно напоминала экспоненту.

— Черт!!! — у Палыча сразу вылетело все из головы.

Осталась только эта мощность и ее совершенно дикий рост. И не зря. Выходная мощность напрямую была связана с «хлопком», что завершал эксперимент. Решение надо было принимать немедленно.

— Всем стоп! — Его пальцы еле успели включить блокировку первого и второго каскадов. — Шестой, пятый, четвертый и третий — понизить мощность до точки прокола!

На мониторе кривые мощностей медленно вернулись на уровень четверти от полной.

Руководитель бросил взгляд на монитор внешнего обзора — тот был черен. Датчики же на поле показывали море излучения.

Палыч на секунду представил, как это все должно выглядеть со стороны: ослепительно сияющий, как солнце, Шар в центре полигона, а вокруг стремительно тающий снег и пар, вздымающийся к небесам. По мере роста излучения сфера, где даже пар выжигается жаром, стремительно растет. Вместе с ней растет и сфера света, пробивающаяся сквозь мглу непогоды.

«Эдакий атомный взрыв в миниатюре», — подумал Палыч.

— Продолжается рост выходной мощности!

Палыч глянул на датчик — рост действительно был, но уже не такой быстрый.

Он в уме поспешно пересчитал наличную мощность и понял, что рост зашел слишком далеко. Если прямо сейчас выключить все каскады, то шарахнет так… короче, сдует весь научный городок.

«Вот тебе и «ядерный взрыв в миниатюре»! — подумал Палыч. — И это ж надо, за пару секунд такая мощность!»

С ней было нужно что-то делать… Единственный выход — увести эпицентр взрыва подальше от населенных пунктов и от Полигона. Это значит — переместить Дыру на север. Желательно километров на двадцать — тридцать.

«Вот и понадобился результат той давней аварии…» — подумал он, вспоминая ее обстоятельства и параметры.

Палыч снова быстро произвел пересчет — на этот раз пересчет не был таким тривиальным, как ранее, но для Палыча даже пару интегралов взять в уме не представляло особого труда — и переключил в нужном порядке генераторы. Палыч этим славился среди прочих руководителей и ведущих теоретиков — быстрым пересчетом в уме довольно сложных уравнений.

Пол под ногами задрожал. Низкий гул покатился по коридорам.

Звякнула, разбившись, чашка с кофе, из-за внезапной вибрации сползшая со столика.

— Дыра увеличивается в размере!.. Десять… Сто… ТЫСЯЧА РАЗ!!!

Осмысливать сообщение уже не было времени. Палыч, недолго думая, вырубил питание сразу всех каскадов.

«Ох, и материть же меня будут за такой резкий отруб», — подумал он напоследок.

И словно в ответ на его самые худшие опасения, мигнул и погас свет, погрузив центр управления в кромешную тьму.

Через секунду включилось аварийное освещение, а еще через несколько на Полигон налетел ураган.

Группа

Николай растерянно озирался. Гул, казалось, шел со всех сторон. Он переполошил не только Николая. Многие повскакивали с бревна, на котором сидели возле костра, и сейчас тоже озирались, пытаясь выискать источник угрозы.

Леночка, взвизгнув, сиганула с перепугу от костра, попутно уронив котелок с чаем. Но прыгнула неудачно — зацепилась ногами за бревно и рухнула плашмя в сугроб.

— Что за хрень! — злобно рявкнул Михаил в окружающую костер тьму, будто именно там находился виновник этой «неумной шутки».

— Я ничего не делал! — послышался из палатки испуганно-обиженный голос Вадика.

И в этот момент, вдобавок к шумовым эффектам, все залил яркий, режущий глаза жемчужный свет.

На мгновение все вокруг вспыхнуло и засверкало всеми цветами радуги — заснеженные лапы елей, сосны, снег под ногами и каждая снежинка, спускавшаяся с черного пасмурного безлунного ночного неба.

Но люди просто не успели оценить всей этой красоты. Свет померк, и тут же на лес обрушился титанический удар.

Тучи снежной пыли, поднятые ударной волной, смешались с искрами костра, целым ворохом мусора и сломанных веток, сорванных с окружающих деревьев. Все это густо посыпалось сверху.

По лесу гулял грохот, смешавшийся с треском падающих деревьев.

Молоденькая густая сосна, росшая неподалеку, величаво рухнула кроной прямо в костер, заставив людей шарахнуться врассыпную. Несколько секунд спустя огонь костра взвился до небес.

— Лена! Лена где?!! — заорал Михаил, поднимаясь на ноги. Ударная волна была достаточно сильной, чтобы сбить человека с ног. Он видел, как она упала по ту сторону костра до падения сосны, но не видел, успела ли подняться и отпрыгнуть.

— Все в порядке! Она здесь! Со мной! — послышался с той стороны пламени зычный голос Владимира.

— Все остальные здесь? Все целы? — Михаил окинул взглядом оглушенных участников похода, медленно пятившихся от стремительно набиравшего жар большого костра.

Сверху все еще продолжал сыпаться разнообразный лесной мусор: сосновые иголки, сухие и не только, веточки и целые ветви, сорванные с окружающих деревьев. И тут до них донесся сдавленный мат и проклятия. Михаил резко обернулся.

Поперек заваленной палатки лежала отломанная верхушка другой сосны, падения которой за грохотом и шумом, да еще эффектным падением той, что сейчас горела в костре, не заметили. Под пологом палатки, придавленной ветвями, кто-то копошился, пытаясь выбраться.

— Все сюда! — рявкнул Михаил.

Медленно отходящие от шока после происшедшего участники похода встряхнулись и резво кинулись помогать командиру стаскивать обломок сосны с палатки.

Вадик, все это время бывший в палатке, нашел наконец выход и встал во весь рост.

Обалдело оглядев окружающий погром, догорающую сосну, лежавшую поперек костра, он уставился ошалелыми глазами на товарищей и не нашел ничего лучшего, как спросить:

— И… и что это было?!

Наступила разрядка.

Сначала один, потом другой, а после и остальные участники похода покатились со смеху. Только Владимир стоял как вкопанный, автоматически поддерживая валившуюся со смеху Леночку, и, растерянно улыбаясь, смотрел по сторонам.