Александр Борискин

Лукинский фактор

Часть первая. Лукинский фактор

Пролог

23 июня 1892 года (по старому стилю). Поздний вечер

Елизавета Афанасьевна Бецкая, ещё не старая сорокатрёхлетняя помещица Новгородского уезда Новгородской губернии, тяжко задумавшись, сидела у постели своего единственного сына, родной кровиночки Петеньки.

«И зачем я так настаивала на его приезде?! Вот приехал к матери, а теперь уже третьи сутки лежит в беспамятстве, весь горит, бредит. Вчера специально врача привезла из Новгорода. Посмотрел, послушал. Простуда, говорит, сильнейшая! Будто я сама не вижу, что простуда. И малиновым вареньем с чаем поила, и горячим молоком, и песок речной горячий в мешочках к пяткам привязывала! Велел поить клюквенным морсом, обтирать уксусом и ждать кризиса. Петенька-то искупался во Мсте во время поездки на Пегом до разработок глины и песка в деревеньке Луки, что поставляем на нашу фаянсовую фабрику. Ведь июнь, вода-то в реке холодная. Горный инженер! Всё ему интересно. Лучше бы со мной посидел».

Тяжко вздохнув, Елизавета Афанасьевна в который раз протёрла сына уксусом, укутала в ватное одеяло и всплакнула.

«В прошлом году Ивана Григорьевича, мужа любимого, похоронила. Неужели и Петеньку за ним следом? Что тогда делать, зачем жить? Пошлю я Прохора в часовню старинную в Луки, пусть ещё свечек поставит за здравие Петеньки. Да быстрее надо, вроде гроза собирается».

— Варька, позови Прошку!

Стуча сапогами, в светелку зашёл конюх Прохор, правая рука помещицы после смерти мужа.

— Чего, барыня, надо-то?

— Прохор, седлай Пегого да поезжай в Луки. Поставь свечки за здравие Петеньки в часовенке. Да поторопись. Слышь, гром гремит, гроза собирается. Опять дорога раскиснет, не проедешь. Свечки под иконами в горенке возьми. Семь штук.

— Как велишь, Елизавета Афанасьевна. Всё сделаю!

После полуночи гроза разыгралась не на шутку. Дождя не было, но молнии так и сверкали в стороне Лук. Гром почти не смолкал.

Елизавета Афанасьевна, стоя на коленях перед иконой Божьей Матери, молилась за здравие сыночка своего Петеньки, постоянно испуганно вздрагивая от раскатов грома.

Наконец в два часа ночи пошёл дождь. Ей почему-то вспомнилось, что в ночь на Ивана Купалу совершаются разные чудеса, и Елизавета Афанасьевна с новой силой вознесла свои молитвы Богу.

Под утро, усталая и разбитая, она вернулась в горенку к Петеньке, положила руку ему на лоб и почувствовала, что жар спал. Сын лежал, откинув одеяло. Рубашка, пододеяльник и простыни были мокрыми. Несколько раз перекрестившись, мать с помощью Варьки перестелила постель, сменила рубашку, переложила сына, укутала чистым одеялом, села напротив него в кресло. Ещё немного — и её сморил тревожный утренний сон.


7 июля 2012 года (по новому стилю). 2 часа ночи

Геннадий Алексеевич Соколов вышел на крыльцо своей дачи и, посмотрев на небо, раздираемое молниями, с радостью подумал: «Хорошо, что гроза началась ночью. Иначе весь праздник испортила бы!»

Вчера, 6 июля 2012 года, он отпраздновал 66-летие. В гости приехало всё его большое семейство: старший сын Александр сорока трёх лет со своей женой Леной и двумя детьми — Катей одиннадцати лет и Сашей, которому пятнадцать лет должно исполниться 7 августа, и младший сын Алексей тридцати восьми лет с женой Настей, дочерью Антониной трёх лет, дочерью Машей семи лет, сыном Фёдором одиннадцати лет и сыном Игнатом, которому 10 августа будет пятнадцать.

Старший сын Александр, окончив Ленинградский лесотехнический институт, в просторечье калабаху, работал главным инженером на большом многопрофильном деревообрабатывающем комбинате в Ленинградской области, принадлежащем финнам и выпускающем многослойную влагостойкую фанеру, большой сортимент изделий из дерева: доски, брус, плинтус и т. п., а также оконные рамы, двери, внутриквартирные лестницы и много чего другого. Он прошёл путь от технолога до главного инженера, хорошо разбирался в производстве и был на хорошем счету у хозяев комбината.

Его жена Лена работала на соседнем заводе, выпускающем спички, начальником химической лаборатории. Подчинённых у неё было всего два лаборанта, так что практическую химию она освоила в совершенстве.

Младший сын Алексей окончил Первый медицинский институт в Санкт-Петербурге и работал хирургом в областной больнице города N-ска недалеко от Санкт-Петербурга. Даже защитил кандидатскую диссертацию в НИИ уха, горла, носа. Будучи студентом, он крестился. Работая в больнице, часто ходил в церковь Покрова Богородицы, был там замечен, возведён сначала в сан дьякона, а потом рукоположен в иереи. Заочно окончил Санкт-Петербургскую духовную академию и одновременно с работой в больнице служил вторым священником в той же церкви.

Его жена Настя окончила филологический факультет N-ского университета, владела английским и французским языками и работала в местной туристической фирме. Ещё учась в университете, окончила норвежскую экономическую школу «Норман скул», филиал которой был открыт в их университете по обмену, и получила диплом экономиста.

Сам Геннадий Алексеевич окончил Ленинградский политехнический институт по специальности «механик» и проработал сорок лет на одном из оборонных заводов, уйдя на пенсию три года назад с должности главного механика, в которой он находился более двадцати пяти последних лет.

Его супруга Надежда Михайловна училась вместе с ним, только на экономическом факультете, и проработала на том же заводе заместителем главного бухгалтера почти тридцать пять лет. Как ей исполнилось 55 лет, ушла на пенсию и в основном занималась домом, внучками и внуками.

Дача Геннадия Алексеевича располагалась на реке Мсте в тридцати километрах от N-ска. Начал он ею заниматься ещё в 1989 году, когда через своих знакомых договорился в местном лесхозе, уже дышащем на ладан, о выделении ему шестнадцати соток лесхозовской земли. Потом купил в том же лесхозе сруб раскулаченной кузницы, перевёз его на участок и установил, заменив нижние сгнившие брёвна. В нём прожил почти десять лет, пока строил основательный дом.

В те годы, когда стало возможно частное строительство, очень многие начали строить дачи за городом, да не все смогли их закончить: у кого-то кончились деньги, кого-то застрелили в лихие девяностые, кто-то потерял к строительству интерес. Геннадий Алексеевич преодолел все препятствия и теперь имел кирпичную дачу с железобетонными перекрытиями, с цокольным этажом, в котором были расположены его мастерская с отдельным выходом наружу, прикрываемым утеплённой железной дверью, и спортзал с установленным там столом для настольного тенниса. Этот спортзал легко трансформировался в тир, оснащённый двумя пневматическими винтовками и воздушным пистолетом. Он был тем магнитом, которым Геннадий Алексеевич заманивал к себе старших внуков.

На первом этаже дачи располагалась неотапливаемая светёлка с входом из прихожей. Из прихожей шла дверь и в зимнюю, отапливаемую часть дачи с кухней, гостиной и спальней, между которыми располагалась большая дровяная печь. Со стороны гостиной к печи был пристроен камин. Выходящая на кухню варочная часть печи под кирпичным сводом была закрыта железными дверцами, что позволяло намного ускорить приготовление пищи и долго сохранять её горячей. Сверху свода было удобно сушить грибы, ягоды и фрукты.

Из прихожей шли две лестницы: одна на цокольный этаж, вторая наверх, в мансарду.

Мансарда представляла собой зал. Рядом с одной стенкой проходила дымовая труба от печи. К трубе была пристроена ещё одна небольшая печка с лежанкой. В мансарде стояли биллиардный стол и стеллаж с художественной литературой, скопленной не одним поколением Соколовых. В дальней стороне располагались диван, кресла, стол и журнальный столик. По бокам мансарды под срезами крыши, разместились четыре кровати, отделяемые от зала раздвигающимися занавесками. Около лестницы также под срезом крыши находилась небольшая кладовая, где был установлен сварной алюминиевый бак для воды, которая самотёком подавалась на кухню и в туалет, спрятанный под лестницей на первом этаже.

Из мансарды можно выйти на балкон, расположенный в торце дома и с которого хорошо просматривался весь участок с постройками: баней, сараем (бывшей кузней), беседкой, качелями для детей, кострищем с брёвнами вокруг него и двумя тепличками. Под балконом был разбит цветник. Такой же цветник находился и с другой стороны дома, выходящей на дорогу.

В 2011 году Геннадий Алексеевич докупил ещё земли, так что теперь его участок составлял около тридцати соток, от дороги в сторону реки, до которой было не более пятидесяти метров в разлив весной.

В левой задней части участка был пустырь, где стояли футбольные ворота. На этом импровизированном футбольном поле всегда проводился матч сезона между командами старшего и младшего сыновей, состоящими из членов их семей.

Весь участок огорожен сеткой-рабицей, прикреплённой к металлическим уголкам, приваренным к трубам, забитым в землю.

На участке соседа с левой стороны, если смотреть от дороги, около забора располагается сварной металлический гараж, за ним — будка сторожевого пса-трёхлетки породы кавказская овчарка по имени Лорд, далее — курятник с тридцатью наседками и двумя петухами. В конце участка выстроена баня. Небольшой деревянный дом прижимается к забору с другой стороны участка. Там же находился загон для двух поросят и огород.