— Сколько с меня?

— Три сотни.

Удовлетворенно кивнув, еще раз поблагодарив, парень извлекает требуемое из фирменного кожаного портмоне. Неслабо я за день поднялся — почти стипендия.

— Как, уже закончил?

Вставая, киваю неслышно подошедшей девушке:

— Да, Ди.

Мак замечает:

— Хороший у тебя знакомый, котена.

— Плохих не держим.

Решившись пошутить на ставшую понятной местную популярную тему, добавляю:

— Но я не волонтер.

Судя по улыбкам, шутка удалась.

Уже на улице, глубоко вдыхая воздух и чувствуя, как холод понемногу остужает горящие щеки, вспоминаю, что хотел посмотреть: куда меня занесло?

На стене у дверей целая куча солидно и качественно выполненных табличек: «Центр развития правовых гражданских инициатив», «Межрегиональный Общественный Фонд «Свободный Голос», «Региональная молодежная общественная организация «Луч», «Молодежная правозащитная группа», «Антикоррупционный региональный кабинет», «Объединенная приемная защиты гражданских прав и свобод», «Фонд социальной справедливости», «Экологическая группа «Наш дом». Выше всех расположена броская и большая: «Лучшая Россия».

Что-то вроде запомнилось, надо глянуть в Интернете.

Зазвонил сотовый. Беру:

— Да, мам? Уже иду. Работенка подвернулась, немного подхалтурил. Буду минут через сорок.

* * *

Обедали мы вдвоем. Такая традиция в нашей семье — кушать вместе. Когда получается, конечно. Мама деньгам обрадовалась. Пусть и немного, но заработок. Она за свои смены шестнадцать получает, за уборку подъездов нашего дома полторы тысячи ежемесячно, да моя стипендия — вот и весь официальный семейный доход.

— Как, Артем, красивые там девушки?

— Есть несколько.

Про лесби, разумеется, рассказывать не стал. Зачем маму шокировать?

— Совсем ты уже взрослый, сыночек. Закончишь политех, отслужишь, устроишься на работу, женишься…

— Нет, я с женитьбой спешить не буду. Трудно сейчас нормальную девочку найти. Надо подойти к вопросу разборчиво.

А мысли в который раз вернулись к Диане. Ну, она наверняка не «розовая»!

— Вот бы папа порадовался…

Печальный мамин голос всколыхнул горькие, вызывающие боль воспоминания.

Вот мы всей семьей на море. Вот встречаем Новый год. Вдвоем, как два настоящих мужика, перебираем движок его «Газели». Смотрим телевизор, обсуждая дела на работе… А вот тот проклятый день, когда нам сказали, что отца больше нет. В бок грузовичка влетел пьяный на крутом внедорожнике, выбив «Газель» под идущий по встречке «КамАЗ».

Похороны запомнились очень плохо. Я и не хочу их вспоминать, потому что все еще жду, что откроется дверь и раздастся полный энергии и задора, веселый голос любимого отца: «Эй, парень!..»

Была у меня тогда мысль бросить учебу. Просто не мог ходить в политех, сидеть на лекциях, конспектировать материал… перед глазами стоял папа. Еще хорошо запомнил, как он утром посетовал, что в «Брауне» стал быстро разряжаться аккумулятор, поэтому выбрился плохо… Аккумулятор я уже давно заменил. Бреюсь его бритвой. И вуз почти заканчиваю. Без троек, со стипендией, как того и хотел мой самый дорогой и любимый человек.

Помог маме с посудой и отправился в свою комнату. Сегодня нам подъезды не мыть, поэтому весь вечер свободен.

Запустив свой старенький, вызывающий насмешки однокурсников, но рабочий и с большим дисплеем «iRU», сначала выполнил пожелания руководителя дипломного проекта. Доработал в C++ программу, подправил управляющий интерфейс, добавил описательной части. Потом воткнул в гнездо собственноручно перешитый сотовый модем и вышел в Сеть. Долго искать не пришлось — вот они все.

М-да… «Белоленточники». Фигассе у нашей старосты знакомые! А сама во всех политеховских мероприятиях участвует, чуть ли не член «Единой России».

В политической обстановке страны я более-менее разбираюсь, голосовать с мамой ходим. Она за Жириновского, я за коммунистов. Отец часто рассказывал про жизнь в Советском Союзе. Там бы никогда не допустили, чтобы убившая человека тварь осталась на свободе.

И пусть он тысячу раз сынок прокурора — закон должен быть единым для всех! Но в современной России пьяный урод, из-за которого погиб батя, наказания не понес.

Полистав страницы с программами и заявлениями оппозиции, возвращаюсь мыслями к увиденному сегодня. Лесбиянки, гомики…

А ведь не знал бы — ни за что не подумал. Ведь вроде спокойный, вежливый парень. Одет богато, а никакого высокомерия, даже руку пожать не побрезговал. Хорошо, что и я не побрезговал. А та девчонка вообще симпатичная. Лесби… Задок у нее что надо, аппетитный. Интересно, как она с подругой?..

Но представлять это оказалось неприятно. Одно дело фильмы категории «XXX», а совсем другое — видеть реального человека.

И чего ей, дурехе, не хватает? Парней ведь полно! Я, например. Приодеться бы только в повседневку поприличнее… Но у мамы опять просить не хочется. И так пришлось в зимнюю сессию два зачета проплатить. Не потому, что не знал материал. На тех кафедрах по-другому не сдашь, а стипендию терять не хочется.

Но штанины надо обязательно в порядок привести да ботинки начистить. И рубашку нормально выгладить.

Позвонившему вечером Сереге о новых знакомых я почему-то так и не рассказал.

* * *

Звонок от Дианы поступил в обед, через два дня и совсем неожиданно. Я как-то сам ей звонить постеснялся, до Татьяниного дня бесплатных вечеринок в клубах не предвидится, да и вообще…

— Да, Ди, я слушаю.

— Привет, Арти! Ты не занят, можешь говорить?

— Привет! Конечно могу. Спрашивай.

— Ты знаешь, я и Мак о твоей работе остались самого высокого мнения, рассказали ребятам… В общем, дело дошло до Владлена Эдуардовича, ты его видел.

Вспоминаю импозантного дядьку с конским хвостом на затылке. Тоже «голубой»?

Диана продолжает:

— Сейчас у нас сложилась непростая обстановка… Как ты посмотришь на предложение поработать у нас админом?

Сердце радостно дрогнуло. Настоящая работа! Ну, а то, что на оппозицию… Я же не Родину продавать иду? Не на митингах кричать или требовать свержения власти, а просто работать по своей прямой специальности. Тем более, рядом с Ди.

— Я, в целом, не против. Только хотелось узнать: что надо делать и сколько за это будут платить?

— Это уже решать не со мной. Ты сможешь подойти к трем часам после обеда? Владлен Эдуардович как раз освободится.

— Хорошо, в три я буду у вас.

— Ты только диски свои возьми, наш руководитель строгий и требовательный к работникам, наверняка какую-нибудь проверку задумает.

— Я без них только в ночной клуб и за хлебом хожу.

Прямо чувствую, как она улыбается шутке:

— Договорились, Арти. Ты очень милый. Пока!

— До свидания, Ди.

Связь разъединяется, а я продолжаю смотреть на погасший дисплей, не в силах согнать с лица глупую улыбку. «Милый»… Обалдеть!

* * *

— Не буду скрывать, молодой человек, что работы у нас много, она часто весьма непростая, поскольку связана со спецификой нашего движения. Когда много врагов, много и тех, кто стремится сделать гадость борцам за гражданские свободы и правовое общество. В нашем молодежном коллективе нет сильно продвинутых компьютерных пользователей, а без Интернета сейчас, как вы понимаете, работать нельзя. Отсюда обилие вирусов и хакерских атак.

Киваю в знак согласия, не открывая понапрасну рот. Отец много раз повторял: «Хочешь выглядеть умным — молчи».

— С другой стороны, мы не можем назначить вам высокую заработную плату. Некоммерческая общественная организация опирается на добровольные пожертвования, нацеленные, в первую очередь, на решение правовых и социальных проблем населения.

Тут я бы не согласился. Прикиды активистов и самого руководителя, классно отделанный офис да поездки в Лондон… Про гранты читал, не темный, и не из лесу вчера.

— Я делаю вам предварительное предложение: работа системным администратором в «Молодежной правозащитной группе» и пятнадцать тысяч рублей в месяц. Разумеется, если пройдете небольшую проверку.

Пятнадцать! С трудом сдерживаю радостный порыв, стараясь выглядеть спокойным, замечаю:

— Владлен Эдуардович, некоторую проблему вижу в том, что я еще студент и мне необходимо уделять время учебе и дипломному проекту.

Он кивает:

— Я в курсе. Работа не потребует от вас постоянного пребывания на рабочем месте. Наладите компьютеры, устраните мешающие активистам проблемы с программами — и можете быть свободным. Думаю, с посещением учебного заведения трудностей не возникнет. Но взамен я хотел бы договориться о вашем прибытии в случае крайней необходимости в вечернее и даже ночное время. У нас бывают дни, когда работа продолжается до часу, а то и двух ночи.

Воображение немедленно подбросило картинку, где мы вдвоем с Дианой в пустом зале, у экрана ноутбука. Верхнее освещение погашено, горит только дисплей компьютера. Я обнимаю ее за талию, притягиваю и усаживаю к себе на колени…

Отгоняя манящие мысли, согласно киваю:

— Хорошо, я согласен.

— Замечательно. А теперь, хотя я и доверяю словам наших активистов, я бы хотел лично убедиться в ваших способностях.