“Гендерквир” устало закатил глаза, презрительно фыркнул и снизошёл до пояснения:

— Мы — небинарный человек, наши местоимения — она, они. И нас возмущает, что теперь наша кожа — белая!

Судя по кислому лицу Фанга, английский он понимал и слышал это не в первый раз. К счастью для остальных, ответы новенького были просто сотрясанием воздуха на незнакомом языке. Оставалось только гадать, что “примитивы” сделают с мужчиной, который решил считать себя то ли женщиной, то ли хрен пойми кем.

“Родила царица в ночь не то сына, не то дочь; не мышонка, не лягушку, а неведому зверюшку, — нараспев процитировала Белочка. — Александр Сергеевич просто опередил своё время. Вот что значит гений!”

“Понять бы, что теперь с этой неведомой зверушкой делать”, — мысленно протянул Стриж.

Вслух же сказал:

— Так, они, идите, погуляйте пока по бережку, искупайтесь в море, а мы поговорим о делах.

Остальные удивлённо уставились на командира, не понимая, к кому он обращается.

— А кто ты такой, чтобы указывать что нам делать?! — тут же взвился или “взвилась”, или “взвились” новенький, так и не назвавший своего имени.

На этом терпение Стрижа лопнуло. На кону было слишком много настоящих, серьёзных проблем, чтобы тратить время на знакомство с ротой тараканов в чужой голове.

— Бьорн, Архелай, вышвырните новенького поплавать и освежить голову, а потом возвращайтесь.

Путь к подножью пирамиды пролегал достаточно далеко от портала, так что можно было не волноваться, что “примитивы” увидят или услышат Ареса. Хотя, может, и стоило запереть новенького вместе с одержимым репликантом на несколько минут. Есть шанс, что от шока, по крайней мере, у одного из них мозги встанут на место.

Привычные к более суровым наказаниям бойцы прошлого без вопросов схватили возмущённо заверещавшего “небинарного человека” и уволокли прочь.

— У новенького проблемы с головой, — пояснил удивлённо взирающим на это пустотникам Лёха. — К оружию не подпускать, заданий ответственней мытья пола и посуды не поручать, по возможности присматривать.

— Может, тогда изолировать его? — задал резонный вопрос гефестианец Баккер.

— Сперва дадим шанс, — подумав, ответил Стриж. — Вдруг на что-то сгодится.

Чем “гендерквир” может навредить сейчас, он придумать не смог. Оружие, как и трофеи из замка Пауков, уже перенесли на научную базу. Тут не было ничего ценного, кроме личных вещей и пленного Паука, надёжно запертого в камере Вивьен. Разве что портал сейчас настроен на перемещение в лабораторию, но там вход перекрыт клеткой-тамбуром с охранным плетением, опасным даже для пустотников. И отключить его чужак не сумеет.

Как только вернётся Миа, нужно будет озадачить её перенастройкой зеркала с полным запретом перемещения “небинарных людей”.

Снизу донёсся возмущённый вопль, за которым последовал громкий всплеск.

“Ты просто недалёкий, зашоренный, цисгендерный, маскулинный мужлан!” — тут же пожаловалась Белочка, появившись закутанной в радужный флаг.

“Всегда знал, что всё это от Лукавого”, — мысленно хмыкнул Лёха и, не обращая больше внимания на “глюк-парад”, вернулся к общему собранию.

— Поздравляю, друзья, — начал он, когда широко ухмыляющиеся Бьорн и Архелай вернулись. — Наш отряд прошёл боевое крещение. Операция по добыче вражеского “языка” завершилась успешно. Мы сделали даже больше запланированного, не только добыв пленника, но ещё и так врезав вражинам по мордасам, что они теперь не скоро очухаются. К сожалению, ранен Арес. Сейчас он проходит лечение на основной базе.

Пустотники встревоженно загомонили, но Стриж взмахом руки оборвал шум.

— Арес выживет, — сказал он. — Ничего опасного, но поваляться на койке ему придётся. Главное, чтобы этим наши потери и ограничились.

— Его можно навещать? — спросила Мун Хё.

— Пока нет, — качнул головой Стриж. — Но как только пойдёт на поправку, то навещайте, сколько душе угодно.

Как ни мерзко врать, но сейчас другого варианта не было. Оставалось лишь надеяться, что репликанта удастся вернуть в норму. Молчаливый искусственный солдат действительно стал всем другом. В нём удивительным образом сочетались хладнокровная жестокость, детская наивность и верность тем, кого Арес считал своими близкими.

— Сейчас отдыхайте. И приглядывайте за гостями, — напомнил Лёха, кивнув на окно. — Я пока побеседую с нашим пленным.

— С тобой пойти? — спросил Погорелов.

— Не, справлюсь сам, — отмахнулся Лёха. — Чай оно не в первый раз. Отдыхай.

И вышел из зала.

Пленный сидел в камере, ошалело крутя головой. Он никак не мог поверить в реальность происходящего. Да любой на его месте впал бы в шок, захвати его ожившие персонажи легенд, владеющие знаниями, недоступными людям.

При виде Стрижа он подобрался и попытался напустить на себя гордый и самоуверенный вид, но в его глазах таился страх. На запястьях пленника красовались кандалы из “хладного железа”. Цепь тихо позвякивала, выдавая нервозность Паука.

Пустотник, усмехнувшись, облокотился на стену и, достав кинжал, отрезал тонкий ломтик от прихваченного по пути куска ветчины.

— Вот так же я буду резать тебя, если не получу нужные ответы, — проинформировал он пленника и отправил ломтик в рот.

Паук обалдело смотрел на невиданное зрелище. Эльф, поедающий мясо, выпадал из привычной картины мира. Ведь всем известно, что Проклятые едят лишь растительную пищу, как им завещано предками, и скорее умрут, чем осквернят тело “кормом” презираемых ими людей.

— Итак, — проглотив ветчину, Лёха отрезал ещё один ломтик. — Что надумал?

Вздрогнув, пленник уставился в пол и глухо отозвался:

— Я ничего тебе не скажу, Проклятый. Давай, режь меня на куски.

— Решил поиграть в героя, — Стриж разочарованно цыкнул. — Зря. Ты всего навсего потратишь моё время, а себе причинишь лишние боль и страдания.

И, вспомнив слова Ареса, так напугавшие Вивьен, добавил:

— Но это не самое страшное в пытке. Куда страшнее ждать, когда боль прекратится, и надеяться на лучший исход. Потому как его не будет. Да ты, наверное, и сам не раз видел, что после некоторых пыток остаётся лишь добить жертву, дабы избавить от мучений.

Паук сглотнул и упрямо сжал челюсти.

Но Лёха видел, как пленник, что называется, “поплыл”. Тихая жизнь садовода в хорошо охраняемом замке не подготовила его к такому повороту судьбы. Скорее всего, Паук уже забыл, когда ему причиняли боль. И теперь нужно было лишь дожать его, чтобы раскололся от макушки до пяток.

— Ну, раз ты такой упрямый… — вздохнул Стриж, убирая ветчину в поясную сумку. — Сейчас будет очень больно.

И, ухватив пленника за волосы, задрал тому голову.

— Сначала я выколю тебе глаз, — буднично сообщил Лёха. — Это дикая боль. Но она заставит тебя подумать, стоит ли геройствовать дальше.

— Стой! — воскликнул Паук, завороженно уставившись на замершее перед лицом лезвие. — Я расскажу, что знаю! Но я простой садовод, мне не доверяют никаких секретов!

— Ну, так садовод мне и нужен, — широко улыбнулся пустотник, отпуская пленника. — Не зря же мы тебя пригласили, барон Рифа.

То, что Проклятым известно его имя, ошеломило Паука. Ведь помимо имени, они могли знать про него гораздо больше, и легко поймают на вранье. После чего действительно будут пытать.

Ход мыслей Рифы легко читался по его испуганному и одновременно напряжённому лицу.

— Будешь сотрудничать, и твоя семья не пострадает, — добавил Стриж.

— Они у вас? — вскинулся Паук.

— Пока нет, — Лёха особенно выделил интонацией слово “пока”, чтобы у пленного не осталось никаких сомнений в том, что Проклятые легко расправятся с его близкими.

Это окончательно сломило волю барона.

— Спрашивай, — тихо сказал он, опуская голову.

Удовлетворённо хмыкнув, Стриж задал первый вопрос:

— Как вы получаете саженцы?

— Не знаю, — мотнул головой пленник. — Клянусь женой и детьми, не знаю! Это тайна, которой владеет лишь графиня! Я только слежу за ними в саду, а откуда они берутся, ведать не ведаю!

— Вот как? — кинжал в руке Стрижа вновь нацелился на Рифу. — И никогда не хотел узнать?

— Я не самоубийца! — истово воскликнул Паук. — Посягнувший на тайны клана умрёт так, что даже демонам станет страшно! А его семью утопят в реке!

Не отводя взгляда от кинжала, он торопливо продолжил:

— Ты можешь мне не верить, но я говорю правду!

Звучало правдоподобно. Кланы хранили свои тайны, допуская к ним лишь избранных. И пустотникам не повезло взять кого-то недостаточно осведомлённого.

— Хорошо, поверю, — смилостивился Стриж. — Но тогда возникает закономерный вопрос: что ты вообще знаешь? Может, просто кинуть тебя на корм рыбам, раз уж ты такой бесполезный?

Рифа вытаращился на него полными ужаса глазами и затараторил:

— Я знаю, как делать удобрения и ухаживать за саженцами! Умею лечить их болезни, избавлять от вредителей!

— Болезни? — насторожился Лёха.

О том, что деревья болеют, он знал. Но не думал, что магическая амброзия тоже может подхватить заразу.

Уход за саженцами оказался куда труднее, чем он себе представлял.

— Что за болезни?

— Плодовая гниль, мучнистая роса, парша… — заторопился Рифа.