— Прошу простить за откровенность, но буду говорить как есть. Ваша матушка после неудачных последних родов не могла иметь детей. Да и как женщина наверняка была уже неинтересна графу. Сначала ваш отец увлёкся крестьянками и несколькими одинокими соседками. Кстати, в окрестных деревеньках бегает пяток ваших единокровных братьев и сестёр. А вот с госпожой Красовской, похоже, всё серьёзно. И графиня это знала, о чём имела несколько неприятных разговоров с мужем.
Сижу, смотрю в стену и никак не могу сосредоточиться. Немец тем временем продолжил рассказ.
— Развода графу никто не дал бы. А здесь такой повод. Нет, это не он, просто так совпало, — ответил Фридрих, увидев мою попытку уточнить. — Что касается остального, то вас действительно пытались убить. И сделал это человек пана Малаховского, о чём и так догадывалась графиня. Затем приезд доктора Лисовского, который предварительно о чём-то долго разговаривал с Малаховским, и всё. Вы мечетесь в забытье, госпоже резко стало плохо. Я попытался обратиться к Винценту, но он принял мои рассуждения за бред сумасшедшего и прогнал. Ну не к вашему же отцу мне было идти?
У меня в голове будто что-то хрустнуло. Это встал на место последний элемент пазла.
— Неужели отец так безумно влюблён, что готов пойти если не на преступление, то на откровенную подлость?
— Всё проще — деньги. Своим приданым и большинством денег семьи графиня распоряжалась самостоятельно. А его сиятельству, наверное, хотелось свозить молодую любовницу, а скоро жену, в Париж или Венецию. Но это мои догадки. А вот с Малаховским и доктором всё точно. Только я больше сопровождал вашу матушку и возил тайную корреспонденцию. Доступа к внутренним делам усадьбы у меня нет. Там епархия людей вашего отца. Поэтому мне не удалось защитить хозяйку, дабы пресечь ваши возможные упрёки.
В принципе ведь не произошло ничего необычного. Ну, разборки в какой-то графской, а тем более польской семье. Какое мне до этого дело? Да и логика заговорщиков ясна: надо было устранить подозрительного юнца, и хорошо, хоть обошлось без смертоубийства. Только уроды не учли, что Коля Смирнов по прозвищу Росомаха всегда отвечал ударом на удар. Если его били по лицу, то в ответ он запинывал врага до полусмерти. За угрозу же безопасности своей семьи он устроил бы локальную войну. Юзефу фон Танесдорф я сразу стал считать если не родным, то очень близким человеком. Эти райские три недели были одними из самых счастливых в моей жизни. И смерть графини Юзефы я не прощу никому.
Оказывается, всё это время я смотрел на немца, который как-то незаметно подобрался, а правую руку положил на выглядывающую из-за пояса рукоятку ножа. Делаю жест: мол, что случилось?
— Ваш взгляд напомнил мне фельдфебеля Отто Юнга, когда тот приходил в ярость. Он саксонец и вроде по молодости немало натворил дел, разбойничая на дорогах. Крови у него на руках точно было немало. Во время войны с Данией он показал, чего стоит в бою, и напугал даже собственных сослуживцев. Это один из немногих людей, которых я опасался.
Я расслабился и облокотился на жёсткую спинку стула. План у меня возник давно, но теперь он требовал некоторой корректировки. Долги нужно отдавать, чем я собираюсь заняться в ближайшее время. Если раньше меня и посещали мысли отсидеться в сторонке, которые я старательно гнал, то теперь это стало личным делом. А значит, господа заговорщики и прочие мятежники, скоро вас ждёт масса сюрпризов.
— Ты со мной? — спрашиваю мутного немца.
— Жена померла. Детишек воспитывает моя сестрица в Данциге. Делать мне особо нечего, и жить здесь граф не позволит. Да и за хозяйку надо отомстить. Вы же это собрались сделать?
— Тогда собирайся, ефрейтор Фридрих Вильгельм Паулюс. Послезавтра мы выезжаем. Нам срочно надо посетить одного доброго доктора, — отвечаю с усмешкой. — Счастливой и долгой жизни не обещаю, но вот насыщенных приключений будет предостаточно!
Глава 6
В который раз благодарю Бога, хотя сам не особо верующий, что он послал мне Фридриха. Про себя я называл немца Фредди. Ну, предположим, захотелось мне допросить некоего доктора Лисовского, жителя славного городка Новогрудок, центра одноимённого уезда. Исторический город на самом деле. Несмотря на забавно звучащее для русского уха название и ныне затрапезный вид, в прошлые века тут такие страсти кипели — закачаешься. Здесь даже располагалась православная митрополия Великого княжества Литовского, которая чуть ли не соперничала с московской.
Кстати, светоч польской поэзии — Мицкевич — тоже родился в этом городишке. У доктора явно присутствует тяга к прекрасному, раз он поселился в этом историческом месте. Вообще достаточно интересный городок, который известен активным сопротивлением возвращению в ласковые объятья России-матушки. А какой здесь демографический замес! Одна татарская диаспора чего стоит! Потомки самых настоящих ордынцев чуть ли не в центре Белоруссии моего времени!
Но сейчас не об экскурсах в историю. Вернёмся к нашему эскулапу. Как мне незаметно проникнуть в дом? Пока в крае вполне себе действуют официальные органы власти — это уголовно наказуемое деяние. Плюс надо учитывать, что доктор — человек известный и всегда на виду. Ко всему прочему его не оказалось дома — пан Рышард уехал к больному.
Вот здесь свои необычные таланты проявил мой новый немецкий друг. Вернее, Фридрих формально слуга, но я сразу стал воспринимать его как боевого товарища. Оказывается, в пригороде располагался небольшой трактир, где хозяином на удивление был не жид, а тоже немец. Насколько я понял, маман не чуралась серых схем в бизнесе. По крайней мере, часть выкуренного вина уходила в трактиры, минуя налоги в казну. Думаю, там и других подобных дел хватает. Я всё сильнее восхищаюсь этой неординарной женщиной, пусть земля будет ей пухом. Не поймите превратно. Просто мысли человека из девяностых, который тоже не особо платил налоги.
Вот у герра Иоганна, одного из подпольных торговцев, мы и остановились. Мне выделили небольшую комнату, где я сразу завалился спать после долгой скачки. Фридрих расположился в соседней каморке, но сначала решил пообщаться со старым знакомым. Конями должны были заняться люди трактирщика. Ещё в усадьбе было решено, что мы возьмём по одной заводной лошади и поскачем налегке. Насчёт лёгкости всё достаточно условно, потому что оружия и боеприпасов у нас было на гораздо больший отряд. Но в связи с предстоящими событиями я сильно сомневаюсь, что получится свободно приобрести порох и патроны. С провизией пока проблем нет, но всё равно пришлось запастись крупами, сухарями, салом и вяленым мясом.
Два дня ожидания чуть не свели меня с ума. Спасала только монотонная работа, которой я себя специально загрузил. Кроме трёх разминок, включающих фехтование, меня ждала чистка оружия. Разобрал кавалерийский карабин, хорошенько его почистил и приступил к пистолетам. Кроме двух револьверов системы Лефоше, которые уже давно известны в России, у меня был достаточно старый, но надёжный капсюльный пистолет образца 1848 года. Огромная такая дурында, но проверенная временем и не требующая унитарного патрона. Был у меня ещё охотничий штуцер, сделанный на заказ, который я умыкнул у папахена. С него не убудет, а нам дополнительная огневая мощь. Напоследок оставил шпагу, кинжал и засапожник, которые тоже требовали постоянного ухода.
— Он вернулся. — Когда Фредди зашёл в комнату, я сразу почувствовал, что наше ожидание закончилось. — Только есть несколько вопросов. Доктор — холостяк, но с ним постоянно проживает якобы слуга, который на самом деле охранник. Плюс есть ещё и конюх. Тот тоже больше похож на какого-нибудь разбойника, нежели на человека мирной профессии. Просто так в дом не проникнуть.
Эх, как давно это было, когда в крови бурлил адреналин и предвкушение опасности! Есть во мне эта нездоровая черта — склонность к авантюризму, и это мягко сказано. В принципе, план захвата дома доктора был давно готов. Вопрос только в трактирщике и его надёжности. Одно дело — контрабанда, и совсем другое — разбой или чего похуже.
— На Иоганна можно рассчитывать? — серьёзно смотрю в глаза Фредди. — Просто у меня ещё есть планы на жизнь, да и отомстить кое-кому надо успеть. Нельзя, чтобы на мою репутацию легло хоть малейшее пятнышко.
— У трактирщика была дочь. История длинная, но, в общем… он не углядел. Понесла Грета от одного местного пана. Видать, признавать ребёнка тот не захотел, и эта дурёха к нашему доктору пошла. Тот ей плод удалил, да так, что девушка кровью через два дня истекла. У Иоганна всего две дочки, вторая совсем пигалица, а жена померла. Любил он старшенькую и даже байстрюка простил бы. Поэтому Лисовского трактирщик ненавидит люто. Да и пану тому я не завидую. Недолго тому жить осталось. Как раз времена такие наступают, что пропадёт человек — и никто не удивится.
Конец ознакомительного фрагмента
