Александр Конторович

Кардинал в серой шинели

— Становись!

И, лязгнув металлом, шеренга солдат опускается на колено. Снова лязг — и над поставленными на землю щитами вырастает густой лес пик. Их задние концы уперты в землю, а древки укреплены в специальные выемки на верхнем крае щитов.

Хриплая команда — и вторая шеренга солдат вскидывает арбалеты.

А на их плечах уже лежат пики третьего ряда.

М-м-да… тот еще ежик получается.

— А скажите мне, капитан, — поворачиваюсь я к командиру отряда. — Отчего у вас вторая шеренга с арбалетами, а не с копьями? Вы же, как я понимаю, против конницы выстроились?

— Нет, милорд, — отрицательно мотает он головой. — Это против пехоты построение. Против кавалерии, как вы правильно заметили, пики держат оба первых ряда. И арбалетчики стреляют поверх голов солдат второго ряда. Цели-то крупные, видно их хорошо. А в данном случае, пока пехота не подойдет близко, можно пренебречь тем, что пики третьего ряда иногда будут отклоняться от прямой линии. Зато последний залп арбалетчики сделают почти в упор, выбив самых сильных бойцов противника. И уже после этого уйдут в глубину строя. Пехотинцы же третьего ряда не так устанут, держа свое оружие на весу. Они смогут действовать своими пиками со всей силой.

— Вот как? Интересно… не встречал я такого построения раньше… Сколько же времени надо готовить солдат, чтобы они действовали настолько слаженно, как ваши?

— Год! Это в самом лучшем случае! Если учить уже опытных бойцов.

Краем глаза вижу утвердительный кивок барона.

— Вы согласны с капитаном, Лэн?

— Да, милорд! Его солдаты действительно очень неплохо обучены.

— И пробить такой строй…

— Можно, конечно. С очень серьезными потерями. Все, что сделано руками или построено человеком, можно сломать, милорд. Но иногда — очень дорогой ценой. Как в этом случае.

— Так значит, отряд капитана…

— Стоит тех денег, которые он за них просит.

— Ну что ж, капитан Байер! Считайте себя принятым на службу.

— Как обычно, милорд?

Слава Всевышнему, меня успели просветить на этот счет. Так что полным лопухом я уже не выгляжу.

— Да, капитан. Один год и один день. Оплата вам пойдет с завтрашнего дня. Поступаете под командование барона Вольте.

Лэн вежливо наклоняет голову.

Капитан вытягивается и резким кивком приветствует своего командующего.

— По всем вопросам, Байер, можете обращаться к барону. В исключительных случаях, если он отсутствует или очень занят, ко мне или к сержанту Лексли.

— Сержанту? — капитан явно удивлен.

Лексли поворачивается боком, демонстрируя кошачью морду на рукаве, и Байер понимающе наклоняет голову.

— Я все понял, милорд…


Лязгая железом, колонна солдат втягивается в ворота. Неплохо! Каждый бы день такие гости…

Худо-бедно, а две сотни солдат (и неплохих солдат!) у нас еще прибавилось. Сотня копейщиков, шестьдесят мечников и сорок арбалетчиков — тот еще подарочек для непрошеных гостей!

Этот отряд привели монахи. Обычные наемники, но хитропоп отчего-то был в них уверен. Не буду спорить, я уже не раз убеждался, что в таких вот вопросах он обычно не ошибается. Так или иначе, а только хорошо обученных солдат у нас собралось уже почти семь сотен. Из лесов, по зову барона, пришли лучники. Не так много, как я ожидал, но стрелки это были… Даже Лексли крякнул от зависти! Что, вообще-то, было очень редким явлением.

Работали эти парни не только луками. Арбалеты тоже у многих имелись. Не помню уже, сколько по нашим правилам (в смысле — земным правилам, современным) лучнику надо было держать в воздухе стрел. Пять, шесть?

Но эти парни запросто держали четыре. То есть, пока первая стрела еще не упала на землю, лучник выпускал уже четвертую. Причем это делали все! А некоторые и пять штук ухитрялись подвешивать. И это была не торопливая стрельба куда попало! Все стрелы, упав на землю, втыкались недалеко друг от друга. Так что и собирать их было легко. Да и по лесу эти ребята ходили знатно. Тихо и незаметно. Посмотрев на их упражнения, я распорядился заказать сразу три воза стрел. Таким стрелкам они точно не в нагрузку будут.


Так, общими трудами, замок понемногу начал походить на то, чем он изначально и должен являться — на крепость. Уже грозно поблескивали на стенах копья стражников. Покачивались на цепях котлы со смолой. И ветерок ворошил растопку в дровах, сложенных под ними. Щедро стимулируемые медяками, таскали булыжники на стены местные сорванцы. Будет что сбросить на голову слишком уж назойливым визитерам.

Стараниями управляющего пополнялись замковые кладовые. Там и без того добра хватало, но Логен, получив недвусмысленный руководящий «одобрямс», развернулся во всю ширь своей души. Одного вина привез откуда-то чуть не два десятка здоровенных бочек! На мой недоуменный вопрос он кивнул в сторону Котов.

— Они сказали мне, что во время осады вином разбавляют воду, чтобы солдаты не заболели от плохого питья.

— Э-м-м… Но в замке два источника с водой! И цистерны есть. Огромные — хоть купайся!

— Я тоже так думал… — смущается он. — Но господин сержант… он сказал, что я неправ…

Лексли!

Любитель халявной выпивки!

Ну, погоди… уж я тебе припомню эту воду!

— Логен, — беру я управляющего под руку, — сколько бочек с вином у нас в подвалах?

— Э-э-э… около двухсот, милорд!

— А чем таким отличаются вот эти, что я перед собою вижу?

— Они больше, милорд!

— Намного?

— По сравнению с обычными бочками — раза в два. Но дело не только в этом. То вино, что я привез, оно с Андальских виноградников!

Похоже, что я окончательно отстал от жизни — мне это название ничего не говорит. Но руководящий втык я все равно сейчас кому-то обеспечу…

— Откуда, Логен?

Мирна!

Подошла тихонько, действительно, как маленький котенок.

— Э-э-э… с Андальских виноградников, миледи!

Вот как? Слуги уже именуют ее таким образом? Вообще-то это мне укор! Расслабился, понимаешь… совсем совесть потерял! Война да мордобой, а про девушку забыл! Ладно, я сам — какой-никакой, а законный лорд. А вот она? В каком качестве тут пребывает? А ведь ей уже рожать скоро!

— А с каких именно, Логен? С нижних или…

— С верхних, миледи! С верхних! Сержант мне особо это подчеркивал!

— Тогда распорядитесь поднять одну бочку ко мне в мастерскую. И перелейте его в бочонки поменьше.

— Слушаюсь, миледи!

Комкая в руках шапку, он низко мне кланяется и вопросительно смотрит на бочки. Ладно уж… повезло кое-кому…

Получив мое соизволение, управляющий исчезает, а я поворачиваюсь к сероглазке.

— Слушай, а чем таким особенным интересно именно это вино?

— На верхних виноградниках растет очень редкий виноград. Вино из него обладает целебными свойствами, а вот пьянит не так сильно, как обычное. В старое время короли снабжали им свою гвардию, чтобы те были более сильными и здоровыми. И неукротимыми в бою.

— А сейчас? Уже не снабжают?

— Дорого. В казне мало денег. Во всяком случае, так говорят.

— Ага! Значит, надо и Старику послать парочку бочек! Или даже больше… у нас их тут два десятка как-никак! Не надо быть совсем уж зажравшейся свиньей!

— Ты не свин! — маленькая ладошка нежно гладит меня по щеке. — Просто у тебя очень много всяких дел…

— Ну, да! И оттого я так на тебе и не женился официальным образом! Ну, ничего, вот уж эту-то ошибку я исправить могу!

Она убирает руку и смотрит на меня каким-то усталым взглядом.

— Ты все-таки это сказал…

В следующую секунду мое плечо намокло от ее слез.

— Ну, что ты? Что ты? — осторожно придерживаю ее голову и поглаживаю неуверенной рукой по затылку. — Ты чего? Все хорошо, я рядом!

— Я так ждала этого момента… и так боялась…

— Отчего же?

— Серые не женятся и не заводят семью.

— С чего ты это взяла?

— Все это знают.

— Ну, а я такой вот, весь из себя необычный! Да и кто сказал, что это непреложный закон? Давай главпопа на эту тему поспрошаем!


Надо сказать, что и Эрлиха я своим вопросом немало озадачил. Минуты две он сидел молча, собираясь с мыслями. Потом его лицо просветлело.

— То есть, сын мой, ты хочешь, чтобы я освятил ваш союз?

— Ну, а как это еще тут называется? Освятил, обвенчал… Я хочу, чтобы Мирна стала моей законной женой!

— Хм… Серый рыцарь в церкви… это было. А вот чтобы церковь провела над ним обряд…

Он возбужденно вскакивает с лавки.

— Да! Сам Господь вложил в твою голову эту мысль!

Разве? Я-то вообще был уверен в том, что на эти мысли меня натолкнул управляющий. Но… епископу, в конечном итоге, виднее. Он к Богу ближе, стало быть, ему в этом вопросе и окончательные выводы делать.

Но прислушавшись к словам Эрлиха, я начинаю понимать, какой я, в сущности, еще дилетант в политике. Со слов епископа выходило примерно следующее…

Согласившись быть обвенчанным в церкви, я, тем самым, косвенно признавал ее верховную власть. Пусть и не абсолютную, но все же… А вот ей я давал в руки мощнейший аргумент для пропаганды. Официально причислив Серого к своей пастве, попы признавали всех моих коллег (как прошлых, так и последующих) однозначно стоящими на стороне добра. Пусть и с некоторыми завихрениями. Бывает… никто не совершенен… Помимо этого, таким вот шагом, церковь безоговорочно отбирала у короля инициативу. Теперь уже он, отзывая свои войска и препятствуя им оказать мне помощь, становился в весьма двусмысленную позу. Если попы однозначно признают меня своим и стоящим на стороне добра (а иначе не обвенчают), то на чьей стороне тогда стоит король? Косвенно он потакает силам зла. И как ни поверни, а по-другому не получается.