Есть один!

И тут же — второй, этот просто дуриком вылетает на мою очередь. Совсем ещё пацан… но с автоматом в руках — он тоже пришел сюда, чтобы меня убить. Извини, конечно, но в данном вопросе я тебе не помощник…

— Молоток! — это старшина Измайлов. — Налево смотри! Неспроста этих пацанов сюда гонят, они наше внимание отвлекают! Тут толпа целая, а там что-то подозрительно тихо! Не бывает так!

Сбоку слитно бьют автоматы моих товарищей, и я — совершенно машинально — поворачиваюсь в ту сторону.

— Не туда! — снова кричит старшина. — Где левая рука, забыл, что ли?! Сено-солому привяжу!

Он прав, а я, лопух эдакий, отвлекся не по делу.

Снова смотрю на тропку.

Их тут две — и обе сходятся в одном месте. Ну, почти в одном… между ними расстояние метров в сорок. И этот фланг нашей обороны сейчас прикрываю только я — больше просто некому.

Нас застигли уже при возвращении.

Рутинное патрулирование — но таким оно только кажется. Тем, кто ни разу не топтал камни этих гор подошвами своих ботинок. Некоторые топчут их китайскими кедами — их покупают у дуканщиков. Это нарушение формы — но кеды не так скользят по камням, а это порою спасает жизнь — никому ведь неохота сверзиться в обрыв метров, эдак, с сорока-пятидесяти. Согласитесь — веский повод, не правда ли?

Я пока хожу в берцах и этому даже рад — ноги постоянно елозят по камням туда-сюда. Прочные голенища ботинок отчасти защищают от острых камешков, которых тут просто до фигища! Были бы кеды — уже не раз помянул бы их производителей недобрым матерным словом.

Духи навалились кучей, паля из всех стволов, и нас сразу же согнали с тропы — бодаться с такой толпой было явно не по зубам. Неполное отделение с одним «ПК» — а с той стороны стволов пятьдесят… или шестьдесят. Силы — слишком уж неравные.

Старшина скомандовал отход. Таща за собою двоих раненых, мы отступили по тропе — как раз по той, откуда сейчас выскакивают молодые духи. Вышли на этот пятачок — и здрасьте! Нас тут уже ждали — афганцы знают эти горы лучше и такую возможность предусмотрели. На выходе с пятачка стоял пулемет, подкрепленный десятком стволов. Атаковать не прокатывало никак, и мы залегли в камнях.

Сразу стало плохо — убило одного из раненых. Потом зацепили и старшину. Не сильно, но передвигаться он уже не мог — пуля порвала связки на ноге. Ещё кого-то ранило — этого я уже не видел, только слышал крик. А может быть, и убило… не знаю. Кругом стоял грохот, стрельба… и был бы, наверное, ещё один покойник… Но он не получился — меня вовремя треснули по спине.

Лежа в камнях, быстро меняю магазин и, пользуясь временной передышкой, дозаряжаю тот, который только что отстегнул.

— Правильно! — снова старшина. И как это он ухитряется все замечать? Ведь ещё и по рации что-то говорит… По слухам, Наполеон умел делать сразу три дела — слабак! Куда ему до Измайлова — тот ещё стрелять как-то ухитряется и командовать… связь держать… И ведь нога уже перевязана — а я не видел, чтобы кто-то её бинтовал. Да, небось, по французу и не стреляли сразу со всех сторон — не те тогда были времена…

Но я отвлекся.

Тропа, по которой мы сюда пришли (точнее, прибежали), была относительно узкой и извилистой. Да, она плохо просматривалась, но идти по ней больше чем двум за раз было очень некомфортно и небезопасно — камни внизу остренькие и какие-то недобрые…

Поэтому и держать её было относительно легко, даже такому салабону, как мне. А вот тропка в стороне… она более широкая и удобная — можно сразу целой кучей выскочить. Там и склон не так крут, можно быстро бежать.

Но — оттуда никто не появлялся и даже не стрелял. И это отчего-то очень не нравилось старшине, он прямо глаз с той тропы не сводил! Не говоря уже про автомат…

С прочих сторон пока тоже никто не лез, ограничиваясь заполошной стрельбой. Тоже, между прочим, аргумент — их больше. Нас, чисто статистически, могут и так всех перестрелять. Рано или поздно… Хоть одна из сотни пуль попадет — и амбец!

Только с моей стороны изредка выскакивали какие-то очумелые (или обкуренные?) пацаны, паля в нашу сторону. Дав по три-четыре выстрела из своих винтовок, они снова прятались за камни. Не все — мне удалось подстрелить ещё одного.

— Замануха это, Ершов… — хрипит старшина. — Ты глянь — они все с винтарями, только изредка автоматы мелькают. Зелень это… внимание на себя отвлекают… деды рядом где-то…

Надо же!

А я вот этого не рассмотрел!

Правильно Измайлов говорит — зелень… это и про меня тоже! Таких простых вещей не усёк!

С досады я слишком резко нажимаю на спуск, и очередь пролетает мимо цели — молодого парня с винтовкой. Тем не менее, напугать удалось, и он поспешно выпалив куда-то в нашу сторону, ныряет за камни.

— Авдонин! — кричит старшина. — Сюда давай!

Грохоча по камням коробом, подползает наш пулеметчик.

— Чем богат? — не оборачиваясь, спрашивает Измайлов.

— Пол-ленты… и пара пачек в сидоре…

— Забивай. Нам сейчас твоя машинка в самый раз подойдёт. Чую я какую-то каверзу…

Боец кивает и, сбросив вещмешок, вытряхивает из него остатки боезапаса и пустую ленту.

А у меня продолжается странная игра в салочки с молодыми душманами. Даже и я теперь вижу, что они, всеми правдами и неправдами, отвлекают наше внимание от более широкой тропы. И это — явно неспроста. Со стороны обороняющихся здесь ведет огонь только мой автомат, остальные огрызаются позади, да и палят в другую сторону. А старшина и пулеметчик молчат, не стреляют. Их вообще — не видно и не слышно. По его приказу отдаю ему одну из своих гранат — у меня их всего две. Себе оставляю рубчатую «феньку» — она как-то внушает мне спокойствие своей тяжестью.

Передышка (если происходящее можно вообще так назвать) не оказалась продолжительной — басмачи снова зашевелились.

Из устья тропы вынырнуло сразу двое парней — эти уже с автоматами. И вокруг моей позиции тотчас же поднялась пыль — стреляли они часто. Хоть и неприцельно, но всё же… Пока я выцеливал одного (успешно, кстати говоря!), откуда-то вывернулось ещё двое, потом ещё…

Словом, пришлось нырять вниз. Как раз и магазин опустел…

А старшина не стреляет!

Он же их одной очередью положить может, чего же тогда ждёт? Зеленый-не зеленый… вот заматереет такой пацан — тогда и разницы никакой не разглядеть. Будет стрелять да взрывать не хуже стариков!

Но Измайлов огня не открывал.

А любую мою попытку высунуть нос (вместе с автоматом, естественно) противник тотчас же пресекал таким огнём! Как ещё у автомата ствол не спилили…

Смех-смехом, а ведь они так и подползти сюда могут! Близко же… метров пятьдесят.

Осторожный взгляд, мельком брошенный в ту сторону, подтвердил — ползут… и активно так! Метров тридцать им до камней — один рывок…

Не оборачиваясь к старшине, вытаскиваю из кармана «феньку». Самый тот подарок для данной местности!

Хриплый возглас со стороны басмачей! На секунду стихает непрерывная пальба. На ноги вскочили, а в этот момент стрелять затруднительно?

Похоже…

Выдергиваю чеку и швыряю гранату через камень.

Один, два, три…

Хренак!

Вскидывая автомат к плечу, приподнимаюсь.

Да, «фенька» шлепнулась удачно — одного духа уконтрапупило, вон он лежит. Ещё один крутится на месте, зажимая руками лицо. И другим, надо полагать, прилетело, хотя и не так основательно. То-то они все свой бег замедлили…

А сейчас и я вам перцу добавлю!

Сваливаю ещё одного.

Лязгает вхолостую автомат — патроны кончились.

На этот раз — кончились совсем, запасных магазинов у меня нет. Хватаю с земли камень и швыряю его под ноги наступающим, авось, прокатит — могут ведь и за гранату принять?

Сработало!

На какой-то момент они замедлили свой бег, а парочка тех, кто ближе был — так и вовсе легли. Не хотят ещё разок на взрыв налететь!

Торжествующе ору что-то нечленораздельное…

И эхом отзываются камни!

Со стороны широкой тропы вылетают разом человек двадцать — здоровые такие бородачи!

Вот, стало быть, кому эти пацаны дорогу расчищали…

Деды — не деды, а мужики тут куда как более основательные. Да и вооружены лучше — автоматы почти у всех.

А у меня — стрелять нечем. Поторопился, слишком часто палил, вот и результат!

Но есть ещё штык, а я когда-то мог ножиком махать…

Рывком выдергиваю свое последнее оружие.

Гулко бьет пулемет Авдонина.

Очередь из «ПК» по набегающей плотной толпе, да с короткой дистанции… ух, какой неподарочек! Это не «калаш», тут все серьёзнее…

Бросает три гранаты старшина, одну, кстати говоря, прямо по моим противникам. И тоже «феньку», судя по тому, что и над моей головой что-то противно взвизгивает — достало и сюда.

Поспешно ныряю за камни и слышу, как длинной очередью бьет его автомат. Ох, не завидую я там никому… стрелок он отменный.

— Держи!

И к моим ногам падает магазин!

Живём!

Втыкаю штык в землю и торопливо перезаряжаю оружие. Ну все, ребятки, теперь меня просто так не схавать!

Приподнимаюсь и одиночным выстрелом добиваю ополоумевшего духа, который очумело прет прямо на наши позиции. Он падает всего в трех метрах от камня, за которым я сижу. А, если…

Прыжок, кувырок — срываю с него сумку и подхватываю автомат.

Назад!

Над головой что-то противно визжит, но — поздно, камень защищает мою спину.

Трофейный автомат — «семерка», но зато к нему аж три магазина — красота!

Что-то грохочет над головой… рев? Да это же…

Наклонившись на бок, закладывает вираж «крокодил».

Час спустя.

— Им живые пленные были нужны, на обмен, — сплевывает окурок капитан Вяльцев, наш ротный. — Хадовцы какого-то типа вчера вечером хапнули, вот басмачи и возбудились. Срочняк им приперло его назад заполучить. Вот и решили, надо думать, что наилучшим вариантом будет обмен его на наших солдат. Видать, под рукой никого не нашлось, решили захватить свежих…

— Вон оно как… — задумчиво тянет старшина. — То-то они больше к земле нас прижимали, на поражение почти никто и не стрелял…

Не стрелял?

Да меня чуть в клочья не порвали!

Но молчу и благоразумно не суюсь со своими сомнениями — молод ещё…

Прижимали нас или как, но троих всё-таки убили… а ранений не получил только я. Всем прочим досталось — каждому по-своему.

— Лады, Измайлов! — встает капитан. — Ты там не кисни — выздоравливай!

Он хлопает старшину по плечу. Тот лежит на носилках — ждет погрузки в вертолет. Остальных уже погрузили, теперь и его очередь пришла.

— Ершов! — окликает меня он.

— Я!

— Как там?

— Нормально все… а вы?

— Не впервой — оклемаемся… А ты — пацан везучий!

— Да…

— Я те точно говорю! Когда за камни с трофейным автоматом сигал, дух тебе в спину полмагазина выпалил — и не попал!

Во как?!

А я и не заметил ничего…

— Как впечатления от боя?

— Да… толком и не пойму… ребят вот жалко…

— Это да… — помрачнев, говорит Измайлов. — Не подфартило парням. А ещё что усёк?

— Ну… так сразу и не скажешь…

— Отчего духи себя так вели, понял?

— Ага.

— И ещё одно на ус намотай! Никакая гопота и шпана зеленая, никакой отморозок — даже и со стволом, просто так не наглеет. Особенно против вооруженного человека. Раз от молодняка борзость поперла — ищи рядом серьёзного дядьку, он всем этим и рулит…

Сон заканчивается как-то рывком — я сижу на кровати, обливаясь холодным потом. А руки продолжают искать отсутствующее оружие. Только кинжал лежит рядом с кроватью — поспешно стискиваю его рукоятку.

Что это было?

Сон?

Несомненно.

Но я… я никогда не видел ничего подобного!

Пулемет… отец тогда говорил…

Вот, значит, как он выглядит…

Думаю, что и этот самый автомат, при необходимости, конечно, тоже смогу теперь зарядить. И даже выстрелить.

Вот попаду или нет — это уже другой вопрос!

А вот гранату — брошу запросто и даже попаду точно, ничем она от камня не отличается, там только чеку выдернуть — всего-то и делов!

Чеку?

Откуда мне известны эти слова?

Да и не только эти — их много теперь всяких в голове звучит.

Понимаю, как набивать магазин, как удобнее носить автомат, чтобы не мешал при долгой ходьбе… и ещё множество самых разных мелочей.

Надо же…

Откуда это всё?

Ведь только вчера ничего такого не было и в помине!

А вот сегодня — есть.

И что-то со всем этим теперь надо делать… как-то жить…

Сна уже не было ни в одном глазу, и я, одевшись, спускаюсь во двор. По пути продолжая размышлять над своими сновидениями, совершенно машинально прикидываю возможность укрытия в том случае, если противник вдруг станет обстреливать меня со стены.

Что за чушь?!

Внезапно замираю на полпути и внимательно смотрю на стену.

Отсюда до неё около двухсот метров — арбалетчики достанут. Вот только попасть в узкое окошко… это задача не для рядового стрелка, тут надо сразу залпом стрелять, да и то…

Но отчего-то я совершенно точно уверен, что попасть в окно можно — да хоть и из автомата, например…

Господи!

О чем это я?

Какой-такой автомат, откуда он здесь?

Так, надо всё внимательно по полочкам разложить.

Завернув в трапезную, прихватываю оттуда кувшин кваса и ломоть хлеба. Уложив всё это добро в небольшую корзинку, позаимствованную там же, поднимаюсь на стену.

Рассветает…

Поздоровавшись с часовыми, присаживаюсь на выступ и ставлю корзинку рядом.

Первый же глоток шипучего напитка вносит кое-какую ясность в мои взбаламученные мысли.

Старшина называл меня Ершовым — не Ершем. От матери я знаю, что так и звучала фамилия моего отца. Сначала, потом она приобрела более привычное нам произношение.

Стало быть, этот сон — из его прошлой жизни. Таких войн, да ещё и с подобным оружием — у нас точно не было никогда! Да и не только у нас — нигде!

Фамилия старшины — тоже нездешняя, как и фамилия капитана.

И звания такого нет — ни в каких войсках.

Капитаны — имеются. Но это очень серьезное звание, его заслужить не так уж и легко. Сомнительно, чтобы Вяльцев был настолько известным воином… Хотя… что я знаю о том мире? Там и войны — какие-то слишком уж ожесточенные.

Впрочем, и у нас они не блещут благородством и человеколюбием. Исключения бывают — но на то они и исключения.

Значит, я — каким-то непостижимым образом увидел кусочек из жизни своего отца. Жутковатый, надо сказать, кусочек… «весело» ему там жилось! То-то он тут всех так пугал своими выходками!

Да и то сказать, поживи-ка так хотя бы годик-другой. Кем станешь?

Вот-вот… он и стал…

Ну, отец — это вообще статья особая, а я-то тут с какого бока прилепился?

Сын своего отца — несомненно!

Этим, правда, все и ограничивается.

Никаких особенных способностей я за эти годы не проявил — давно бы заметили.

И очень похоже, что многих это устраивает.

Короля — так в первую очередь! Ему такой вот «гвоздь в сапоге» и вовсе не уперся. Вообще ни за чем.

А вот богатое графство у него из-под носа уплыло.

Де-факто (ишь какое слово мудреное в голове нашлось! Откуда только, хотел бы я знать…) корона не получала никаких доходов с наших земель. Отец не платил, да и мать нисколько не стремилась это делать. Слишком памятным было поведение монарха при нападении орденских полчищ — графство попросту обескровили, забрав отсюда все войска. Даже и местное дворянское ополчение король вызвал к себе. Аккурат перед самым нападением.

Надо сказать, что такой поступок не нашел одобрения и в армии. Полковник Мааре, бывший одно время нашим частым гостем, не раз пространно высказывался на эту тему. Армия отца помнила и очень уважала.

Скрип подошв о камни — на башню поднимается Кот.

— Не спишь, Сандр?

— Не сплю… — встаю я с места, приветствуя его. — Хотите кваса, сержант?

— Прохладного и поутру? С удовольствием! — он делает щедрый глоток. — Ты чего тут сидишь?

— Да вот… — подыскиваю я причину. — На ворота смотрю.

— И? Много нового разглядел?

— Я вот думаю… если враг их сможет сломать?

— Сможет, — кивает Лексли. — Всё можно сломать, ворота не исключение.

— Тогда они ворвутся внутрь…

— Ну, да. Хотя ещё как-то надо пройти привратную арку — а там дюжина арбалетчиков.

— А если их много? И со щитами… всех ведь не перебить?

— Допустим. И что же ты придумал?

— Поставил бы десяток арбалетчиков вон там! — указываю я рукой. — И вон там… и здесь тоже.

— Там и здесь — понятно. Они стреляют им в спину и в лицо — это очень неприятно, знаешь ли… А вот там… — указывает он рукой. — Открытое место! Даже зубцы внутридворовой стены — тоже не слишком часто здесь расположены, негде укрыться. В других местах — там все понадежнее устроено.

— Они будут бить противнику во фланг. При такой стрельбе можно стрелять быстро и не очень целиться. Даже если промах — так стрела летит вдоль строя и свою цель найдёт все равно. Не голова, так нога…

Лексли бросает на меня заинтересованный взгляд.

— Допустим… это кто тебе рассказал?

— Да… сам как-то… догадался…

— Сам? — сержант хмыкнул. — Неплохие у тебя, однако, догадки!

Выдержка из письма.

«… С того дня стали замечать за ним различные странности. Не раз замолкал он во время разговора, словно пытаясь лучше сформулировать свои слова. И, как правило, мысль его, облаченная в слова, была весьма оригинальной и неожиданной, не лишенной некоей логики. Хотя и странной, на мой взгляд…»

А вот сегодня у нас все встало вверх дном!

Нежданно-негаданно в замок прибыл королевский гонец — нас всех приглашали на аудиенцию к монарху. Уж чего именно было написано в письме, не знаю, но мать отнеслась к нему очень серьёзно. Долгое время советовалась она со своими приближенными, барон — наш главнокомандующий, отец Варшани (спешно прибывший в замок) и Лексли буквально не выходили из её кабинета. Что-то там они важное обсуждали…

Все встало на свои места, когда мать неожиданно появилась у меня в комнате. Сегодня был как раз тот самый день, когда мне разрешалось ночевать у себя, а не в казарме.

— Занимаешься? — бросает она взгляд на рисунки. Там я как раз прикидывал возможное построение отряда при штурме отдельной башни (сержант озадачил).

— Да…

— Вот что, Сандр… ты в курсе, что нас пригласили к королю?

— Так весь замок это знает!

— Но не все знают — зачем!

— И для чего же?

— Тебе скоро будет четырнадцать лет — время вступления в права лорда этих земель.

— Знаю… и что? Лучше тебя всё равно никто с ними не управляется! Пусть так и дальше будет.

Мать обнимает меня, и на секунду я слышу, как бьется её сердце.

— Мой мальчик… всё гораздо серьёзнее!

— А именно?

— Помимо того, что ты лорд этих земель — и в этом качестве от короля не зависишь никак, ты имеешь право претендовать на титул графа Мег — земли это позволяют. Отец этого титула не носил — это требует официального подтверждения от короля. Тот выдает особую грамоту. Как понимаешь, отцу это было совсем недосуг…

— Да уж! Война — некогда по столицам разъезжать!

— Понимаешь? — мать удовлетворённо кивает. — Это хорошо! Мне этот титул не полагается — женщина может стать графиней только по мужу. Задним числом в графское достоинство не возводят. Тем более — женщину. Но вот в твоем случае… все гораздо сложнее. Согласившись принять дворянскую грамоту от короля, ты тем самым признаешь его своим сюзереном. А стало быть — признаешь и его верховную власть над собой и всем графством. И это влечет за собою целую цепочку всевозможных последствий… не всегда благоприятных.