Александр Конторович

Пограничник. Пока светит солнце

ПРОЛОГ

Март 1942 года

Управление «В» НКВД СССР

С самого утра день не задался, над отсыревшей от дождя землей нехотя скользили темно-серые тучи. И ничего, казалось бы, не предвещало хоть какого-нибудь улучшения погоды. Но ближе к полудню внезапно налетевший ветер разогнал облака, и обрадованное солнце тотчас же залило все своими яркими лучами. От земли пошел пар. Приободрились и часовые, до сего момента приподнявшие воротники шинелей, чтобы пронзительный мокрый ветер не забирался за шиворот.

Огибая подсыхающие лужи, к зданию штаба управления подходили несколько человек. Протопав по коридору, они остановились перед тяжелой дубовой дверью начальника. Их ждали — секретарь, выйдя из-за стола, предупредительно распахнул дверь, приглашая в кабинет полковника.

— Ну-с, дорогие товарищи, присаживайтесь!

Начало ничего хорошего не предвещало. Чернов только рано утром вернулся из Москвы и заперся в кабинете, что-то обдумывая. Всем руководителям отделов было приказано прибыть на совещание к тринадцати часам. Повестка совещания не оглашалась, но, сопоставив визит к руководству наркомата и испортившееся настроение полковника, можно было предположить, что привезенные им новости будут далеко не самыми приятными.

Некоторое время в кабинете царила тишина. Начальник управления что-то писал на листе бумаги, время от времени приподнимая голову и окидывая собравшихся рассеянным взглядом.

— Ну… примерно, так… — отложил он наконец ручку. — Я вижу, товарищи, вы в некотором недоумении пребываете?

— Я так полагаю, товарищ полковник, — вежливо ответствовал Молин, — что вы не станете долго держать нас в неизвестности?

Чернов только усмехнулся:

— Не стану. Вчера меня вызывал нарком. Нет, никаких претензий к нашей работе у него нет. Пока нет.

— Простите, Михаил Николаевич, — взял слово Гальченко. — Но ведь совсем недавно руководство даже выражало нам свою благодарность! Что-то поменялось?

— Нет, Александр Иванович, пока не поменялось. Пока! Но нарком высказал мне своё удивление… относительно количества подготовленных нами специалистов — и вот тут мне возразить было нечего! Сколько человек мы выпустили в прошлом месяце?

— Старших групп — четырнадцать человек, — прокашлялся Благов. — Групп, прошедших боевое слаживание, — восемь. Четверых инструкторов по оперативно-тактической подготовке после окончания обучения направили в распоряжение наркомата. Итого — пятьдесят восемь человек.

— То есть менее двух взводов? — прищурился полковник.

— Да.

— И какова будет боевая эффективность от применения такого количества бойцов?

— Простите, товарищ полковник, — покачал головой Молин. — Но деятельность наших специалистов нельзя оценивать по тем же параметрам, что и работу обыкновенного бойца!

— А по каким можно?

— Мы… мы ещё не разработали для этого подробной методики… — развел руками Благов.

— И что я должен ответить наркому? — ехидно поинтересовался Чернов.

Присутствующие переглянулись, никто ничего не сказал.

— Итак! — встал со своего места полковник. — Да вы сидите, чего уж там… Перед нами поставлена задача увеличить выпуск. Как минимум — вдвое! На фронте тяжело, немец забрасывает в наши тылы хорошо подготовленную агентуру — и в массовом количестве! Особисты просто перегружены работой! Нарком настоятельно просил — пока просил оказать максимально возможное содействие нашим товарищам.

— Товарищ полковник… — развел руками Благов. — Мы и так работаем с полной отдачей. Не вопрос — можно удвоить усилия. Поменьше поспим… Но с кем прикажете работать? Курсантов-то больше нет! Мы и так самым тщательным образом перепроверили все предоставленные нам списки — больше никого подобрать не удалось. А новых списков нет!

Преподаватели дружно закивали головами, соглашаясь с начальником отдела обеспечения учебного процесса.

Полковник вопросительно посмотрел на кадровика, тот смущённо развел руками.

— То есть, если я вас всех правильно понял, проблема состоит в отсутствии пригодных кадров? — вкрадчиво спросил Чернов.

— Скорее в том, что процесс комплектования курсантов идет очень медленно, — ответил кадровик — Никакой командир, разумеется, не хочет отдавать перспективного бойца. А уж найти таких кандидатов среди комсостава — и вовсе проблематично. Они все задействованы на своём месте, и я могу понять их руководство!

— Ну, что-то подобное я и представлял… — поджал губы начальник управления «В». — И соответствующее решение уже есть! Товарищей Гальченко и Молина попрошу остаться, прочие — по распорядку!

Дождавшись, пока за ушедшими закроется дверь, полковник вытащил из стола два листа бумаги.

— Держите!

«Настоящим удостоверяется, что предъявитель данных полномочий выполняет ответственное задание по линии Управления кадров НКВД. Имеет право знакомиться со всеми личными делами военнослужащих и гражданских лиц. Требовать предоставления дополнительных данных, назначать проверку, в том числе и оперативным путем. Всем командирам частей и подразделений, сотрудникам Особых отделов, независимо от занимаемой должности, предлагается оказывать всемерное содействие в выполнении тов. … порученного ему задания. Предоставлять в необходимых случаях транспорт и выделять личный состав для оказания поддержки».

Подпись…

— Однако… — покачал головою Молин. — Сам Меркулов подписал?

— Он самый. Так что, как понимаете, вопрос поставлен весьма серьезно! Вас, товарищ Молин, я попрошу взять на себя лиц, проходящих лечение в госпиталях и вновь направленных в учебные подразделения. Среди них, несомненно, имеются кандидаты с солидным боевым опытом. Так сказать, несколько знакомая вам стезя — обучение…

— Ясно. Справимся, товарищ полковник.

— Срок — месяц! Понимаю, что времени в обрез… но ничего поделать не могу!

— Ну, на такое-то время я отъехать вполне способен, окончание учебы завершит и мой заместитель. Краев вполне уже освоился в качестве преподавателя, месяц выдержит!

— Теперь вы, Александр Иванович! — повернулся к майору Чернов. — У вас задача будет несколько иной. Как вы хорошо знаете, из числа бойцов и командиров погранвойск по приказу Верховного сформированы специальные части. По поддержанию порядка в тылу, борьбе с вражескими диверсантами и много ещё с чем.

— Да, Михаил Николаевич, я про это знаю.

— Так вот! Опыт общения с пограничниками у вас громадный, эту категорию людей вы хорошо успели изучить — вам и карты в руки! Срок — тот же! Особо вас заменить нам пока некем…

— Ну, со стрелковой подготовкой у нас есть кому справиться. Барсову привлечь могу, ещё пара человек есть… вытянут! Вот со всем прочим… это уже сложнее будет.

— Ну, нам пока для глубокого внедрения людей и не готовить, переживем. Уж месяц-то продержимся!

— Тогда и вопросов нет, — пожал плечами майор. — Когда прикажете приступить к выполнения задания?

— Сегодня же!

Два дня спустя

Штаб Юго-Западного фронта

Вынырнувший из-за поворота автомобиль притормозил перед опущенным шлагбаумом. Со стороны рощицы, которая закрывала от посторонних глаз КПП, недружелюбно уставился черный зрачок «ДП». Стараясь не перекрывать пулеметчику сектор обстрела, к машине подошёл боец в темно-зеленой фуражке.

— Попрошу ваши документы, товарищи!

Приоткрыв дверь, водитель протянул бойцу красноармейскую книжку. Сидевший рядом майор подал свои бумаги.

— Товарищ Гальченко?

— Я, — ответил пассажир.

— По какой надобности следуете в расположение штаба?

— В командировочном предписании все сказано — выполнение задания командования.

— И всё же?

— Товарищ сержант, а вам не кажется, что здесь не самое удобное место для таких вопросов? Все предыдущие посты не были настолько любознательными, как вы!

— У нас своё начальство… — философски заметил сержант, поправляя на плече «ППД». — Извините, товарищ майор, но вам придется проследовать к нашему командиру! Без его приказа я не могу вас пропустить.

Майор пожал плечами и приказал водителю съехать с дороги и заглушить двигатель. Судя по дотошности сержанта, проверка быстро не закончилась бы.

Провожаемый бойцом, которого направил с ним сержант, Гальченко прошел около двадцати метров и остановился перед окопом. Не перед пулеметным гнездом — этот окоп находился чуть в стороне и был хорошо замаскирован, так, что даже вал из мешков с песком смотрелся издали как естественный холмик. Навстречу ему поднялся командир пограничников. Капитан в такой же, как и у своих подчиненных, зеленой фуражке.

— Капитан Ракутин, товарищ майор! — отдал честь пограничник. — С какой целью вы следуете в расположение штаба?

Не отвечая, майор пристально вгляделся в лицо Ракутина. Сжал губы. При этом на его лице явственно проступил шрам от давнего удара холодным оружием.

Замолчал и пограничник. Он тоже с интересом разглядывал подошедшего, словно пытаясь что-то вспомнить.

Провожавший майора боец, уловив непонятную паузу в разговоре, насторожился, его рука скользнула к винтовке. Не меняя позы, майор вытянул левую руку и перехватил движение провожатого. Подержав его руку в своей несколько секунд, он разжал пальцы и отпустил бойца.