Глава пятая

Кеша — знаменитость, Кеша — звезда!

И наступила новая, необыкновенная жизнь. Все хотели видеть и слышать знаменитого Кешу. Его забавные истории.

— Прилетаю я как-то на Таити, — рассказывал Кеша, — ветер северный, порывистый. Временами дождь. А Хрюша мне и говорит: «Вот тебе батончик „Марс“. Держи. Съел — и порядок!» А я отвечаю: «Только — „Дирол“! Тройная защита от кариеса! Чистота — чисто „Тайд“!»

Зрители хохотали, аплодировали. Но Кеша не выступал бесплатно. После каждого выступления его должны были кормить. Иначе он не выходил на сцену. «Только птички бесплатно поют», — часто повторял он фразу известного русского певца Шаляпина. — «А я не птичка, я попугай».

Однажды Кот подошёл и сказал:

— Хочешь у меня дома выступить?

— Где, где?

— У моих хозяев. Не бесплатно, конечно. Плеер получишь. Или джинсы.

Кеша чуть не задохнулся от счастья. Но виду не показал.

— А джинсы какие? Фирменные? — спросил он.

— Обижаешь, — сказал Кот. — Других не носим.

— Ну, ладно, — согласился Кеша. — Так и быть. Выступлю. Только джинсы — вперёд. До концерта.

— Хорошо, — сказал Кот.

— А после концерта — плеер!

— Будет тебе и плеер. У нас этого добра навалом.

— А во время концерта — сок. Ананасный. Двадцать банок! — не успокаивался Кеша.

Кот усмехнулся:

— Не лопнешь?

— Не-е… Я что не выпью, с собой возьму!

На следующий день, ровно в пять часов, как договаривались, Кеша нажал кнопку звонка. Дверь ему открыл Кот:

— Проходи.

Кеша прошёл.

Никогда, даже в кино про миллионеров, он не видел ничего подобного. С потолков свисали хрустальные люстры. Повсюду пальмы в деревянных бочках. А комнат столько — можно заблудиться.

— Шесть квартир объединили, — похвастался Кот. — Четыре на нашем этаже. Одну этажом выше и одну под нами.

— А так можно? — изумился Кеша.

— Нам всё можно!

Кешу ждали. За огромным столом сидело несколько крепких парней. Одинаково постриженных. В мешковатых куртках. Среди парней были и девицы. Тоже одинаковые. С длинными ногами и в коротких юбках.

— Ну?! — спросил самый здоровенный, наверное, хозяин дома. — Что ты умеешь?

— Он всё умеет, — подобострастно сказал Кот. — Такое выдаёт, обхохочешься.

— Тогда давай, чего ждёшь? Выдай нам, чтоб мы тоже обхохотались, — сказал Хозяин.

Кеше вся компания сразу не понравилась. Уж очень они себя нагло вели. Но он не подал виду. Ради джинсов и плеера стоило потерпеть.

— Прилетаю я как-то на Таити, — начал Кеша. — Вы не были на Таити?

— Были, — вдруг сказал один из парней.

— И ничего особенного, — сказала сидящая рядом с ним девица. — Океан, жарища. Вода — жуть! Живьём сваришься.

Кеша растерялся. Вопрос, который он задавал, не требовал ответа.

— Значит, вы были на Таити? — спросил он.

— Были, были! Дальше давай!

— Понятно, — сказал Кеша. — Значит, вы были на Таити. И я там был…

— Мёд, пиво пил, — сказал Хозяин.

Все засмеялись.

— При чём тут мёд? — обиделся Кеша.

— А при чём тут Таити? — спросил Хозяин.

— А притом, что прилетаю я как-то на Таити, а Хрюша мне и говорит…

— А каким рейсом летел? — спросил всё тот же парень. — Нашим или сингапурским?

Кеша обиделся:

— Вы будете слушать или нет?

— Будем, будем, — сказали все.

— Так вот, — снова начал Кеша. — Прилетаю я как-то на Таити… Вы не были… то есть вы были на Таити. А Хрюша мне и говорит: «Вот тебе „Марс“. Съел и порядок…»

— Кого съел? Хрюшу?

Это сказал Хозяин, и все просто скорчились от смеха. Кеше стало так обидно, что он чуть не заплакал.

— Не буду я у вас выступать!

— То есть как это не будешь? — спросил Хозяин. — А плеер, а джинсы?

— Ничего мне от вас не надо!

— Ишь какой, — сказал Хозяин. — Обиделся. Уж и пошутить нельзя. Только ему можно. Давай выступай! Как договаривались.

— Не буду!

— Значит, на принцип пошёл, — сказал Хозяин. — И у меня есть принцип. Или ты будешь выступать, или я из тебя пёрышки повыдергаю. Будешь голеньким, как мороженая курица.

И он направился к Кеше. Но Кеша взлетел к потолку, а потолки были высокие, чуть ли не четыре метра. Попробуй, достань. И оттуда, с высоты, Кеша крикнул своим обидчикам:

— Сами вы — мороженые курицы. Строите из себя. Расселись, развалились. А в искусстве ничего не понимаете!

— Лови его! Держи! — закричали Кешины зрители, выскакивая из-за стола. — Ты нам за всё ответишь!

Они стали кидать в Кешу яблоки, груши. Стараясь сбить его как вражеский самолёт. Но Кеша уворачивался от их снарядов, пытался добраться до открытой форточки. И это ему удалось. Последнее, что он видел, как Хозяин запустил вслед ему кокосовый орех, но попал в люстру. Раздался грохот и звон разбитых хрустальных подвесок.

А Кеша вылетел на свободу.

Глава шестая

Однажды в студёную зимнюю пору

Незаметно наступила зима. Стало рано темнеть. Задул холодный ветер и оборвал все листья с деревьев. Остались самые крепкие, самые закалённые. Но и они не выдерживали. То один, то другой срывался, описывал прощальный круг и падал на землю.

Кеша жил теперь в соседнем доме, на чердаке. Прятался от холода и от владельца Кота. Кот рассказал, что хозяин поклялся его подстрелить.

Начался отопительный сезон, и на Кешином чердаке было жарко, как в Африке. Только не росли бананы и другие вкусные вещи. Даже простые батоны не росли. Даже самые дешёвые сухарики. Кешу кормил воробей Коля. Если бы не Коля, Кеша бы умер от голода. Но с каждым днём доставать еду становилось всё труднее. Зима — не лето. Снег, метели. Все продукты словно попрятались от холода.

— И что за люди? — возмущался Коля. — Влетел я в магазин. Большой такой, двухэтажный. Схватил кисть винограда. Ну, маленькую, совсем зелёную. Так охранник взял ружьё и давай по мне палить. Из двух стволов. Еле крылья унёс.

— Ну, а виноград где? — поинтересовался Кеша. — Где, я тебя спрашиваю, виноград?

— Не удержал. Простите.

— Трус! — закричал Кеша. — Я тут с голоду помираю, а он мне басни рассказывает!

— Не сердитесь, — оправдывался Коля. — Я на рынок слетаю. Чего-нибудь принесу.

Но Кеша не успокаивался:

— И это называется «друг». Из-за своей жалкой ничтожной жизни готов товарища предать!

— Почему «жалкой»? — обиделся Коля. — Для меня моя жизнь вовсе не жалкая.

— Не жалкая? А кому она нужна? Кроме тебя?

— А ваша? — спросил Коля. — Ваша жизнь кому нужна? Кроме вас?

— Моя?! Сравнил! Моя жизнь принадлежит народу. Всему человечеству. Такие, как я, рождаются раз в сто лет. В тысячу. А ты? Кто ты есть? Жалкий, серенький, никому не нужный воробьишко. Таких — тысячи, миллионы. В Китае вас просто палками бьют. Чтоб много не ели.

У Коли на глазах выступили слёзы:

— Я вообще не ем. Всё — только вам. Каждую корочку, каждую крошечку.

— Ладно, — согласился Кеша. — Обижаться не надо. Я по-дружески. Есть очень хочется. А ты давай, собирайся. Нечего засиживаться.

— Устал я, — сказал Коля. — Мне бы отдохнуть, поспать.

— После. После поспишь. Ну?.. Лети. Летите, голуби, летите…

Коля глубоко вздохнул, взобрался на раму чердачного окна… Взмахнул крылышками и растворился в снежной метели.

Час его не было, два. Кеша начал волноваться. Если с Колей что-то случится, тогда точно — помирать ему с голоду.

И тут на чердак влетела Ворона.

— Ко-о-ля! — завопила она.

— Что? — испугался Кеша.

— Кошка. Чуть не съела. Слабый он стал, еле чирикает. Прыгнула на него… Если б не я да другие воробьи… Не видать бы нам больше Коли.

Кеша похолодел. Его Коля, его дружочек. Такой маленький, такой пушистенький. Чуть не погиб. Из-за него.

— Где он? — закричал Кеша. — Где Коля, мой друг сердечный?

— В подъезде. С ним Кот рядом. Дежурит.

Коля действительно лежал в подъезде. У радиатора отопления. Глаза закрыты, еле дышит. Кот отпаивал его валокордином.

— Угробил товарища, — мрачно сказал Кот. — А ещё друг. Такой друг хуже любого врага.

— Я?! — обиделся Кеша. — Я хуже врага? Я для Коли готов на всё. Мне жизни для него не жаль.

— Знаем, — сказал Кот. — Видели. Коля голодный, а всё тебе несёт.

Кеше стало стыдно. Они правы. Он во всём виноват. Он. Один. Во всём. И больше никто.

Он опустил голову и направился к выходу из подъезда.

— Ты куда? — удивилась Ворона.

— После узнаете!