— Легко, — я прошелся по татами, приноравливаясь к чуть пружинящему покрытию, — он же бесконтактный, поэтому никаких там ударов и бросков. Показывать будем медленно, скажем, чтобы не оказывать сильного воздействия на энергетику зрителей.
— Какую энергетику?
— А есть разница? — подняв бровь посмотрел я на парня, — просто энергетику. Звучит серьёзно, а там каждый уже сам додумает, что это за энергетика. Какие-нибудь тонкие поля, астральное тело, биотоки и прочая белиберда. В общем, не переживай.
— А если спросят?
— Скажи, что учение секретное и под страхом смерти разглашать нельзя, иначе придёт мастер Чхарёк и накажет отступника.
Бурят со стоном закрыл лицо ладонями, прошептал через них, — Во что ты меня втравливаешь…
— Нормально всё будет, — я встал напротив него, — а теперь давай порепетируем.
Отняв ладони, тот хмуро посмотрел на меня, но больше говорит ничего не стал.
— Значит так, — принялся импровизировать я, — например я иду на тебя, вытянув вперёд руки, как будто собираюсь схватить.
Повторил это в натуре, медленно идя на новоиспеченного мастера бесконтактного боя.
— А ты, в это время, когда я буду в паре метров, вот так рукой как бы перед собой черти полукруг.
Я посмотрел на продолжающего стоять Степана, скомандовал, — Черти давай!
Тот быстро повел рукой перед собой.
— Не так быстро, — поправил я его, — мы же бережём энергетику зрителей. Плавно, не торопясь, как в замедленной съемке.
Степан кивнул и повел рукой уже медленней. Я тут же скособочился, сделал ногами пару заплетающихся «па» и завалился набок на татами. Вскочил, сказал, — Видишь, ты типа воздействовал бесконтактно на энергетику моих ног и завалил меня на пол. Понял?
— Хм, — почесал тот затылок, — вроде да. Не сильно сложно.
— Ну а я о чем, — тут же заулыбался ему в ответ, — в том-то и суть бесконтактного боя, что всё просто, не карате чай какое-нибудь.
Мы ещё поотрабатывали приёмы с воздействием сзади, когда я мешком заваливался на спину, затем я имитировал удар в скулу и Степан как бы, незримой силой, уводил меня в сторону, а затем опускал руки вниз и я тоже оседал на пол.
Ну а финальным аккордом я решил продемонстрировать самый страшный удар.
— Значит так, — произнёс я, снова вставая напротив, — сейчас просто пристально на меня смотришь. Да не так, выпучись. Нет, нормально выпучись, всем должно страшно стать, а не смешно. Ну как на толчок по большому пошел, только делай это как бы сурово. Во, отлично!
Схватившись за шею, с криком — Ай! — я завалился на татами. Затем встал потирая якобы место удара. Сказал удовлетворённо, — Ну всё, это коронка будет. А остальное, скажем, слишком секретно, чтобы показывать непосвящённым.
— А если кто-нибудь ещё у меня заниматься этому захочет? — засомневался вновь бурят.
— Скажешь, что этому тайному искусству разрешено обучать только одного ученика за раз.
— Но когда мы с тобой закончим, снова же попросятся.
— Тьфу, — я упёр руки в бока, недовольно глядя на парня, — ты что такой тугой, ну скажи, что обучать можно только тех кто подходит, а они не подходят. И вообще, срок обучения ученика десять лет. А за десять лет что-нибудь придумаем.
— И как ты это только всё придумал…
— Не спрашивай и мне не придётся врать, — ответил я, пробуя какие-то боевые стойки, глядя в зеркало и по всякому выгибая руки, ища наиболее впечатляющие позы.
— Да уж, вижу в этом ты мастер, — вздохнул Степан.
— Ради нас обоих стараюсь, — вновь ответил я, затем попросил, — Ну ка, оцени, как тебе такая стойка, я её назвал — «Орел расправил крылья и пикирует на добычу».
— Вообще-то, когда орел пикирует, он крылья складывает, — вновь, явно из вредности, возразил мне бурят.
— Да кого это волнует, — махнул я рукой, — главное эффект!
Глава 7
Появившись на пороге школы я заметил странные взгляды, что на меня бросали отдельные ученики. Преимущественно со значками аристо на воротнике. Некоторых я помнил по вечеру у Стуковых, некоторых нет, но, похоже, слухи, о моей победе над Сюзанной разлетелись широко.
— Дрейк Ричардович, — один из старшеклассников, сурово просеивающий взглядом мелкоту в фойе, увидев меня расплылся в улыбке и предложил, — давайте помогу с верхней одеждой.
Оглядев скучивщуюся у гардероба и вяло перепихивающуюся за право первоочередной сдачи куртки толпу, на которую то и дело рявкала суровая гардеробщица тётя Глафира старшая прапорщица в отставке воздушно-десантных войск, я милостиво кивнул, скидывая кожаное пальто от модного дома «Дон Саркисян», ему на услужливо подставленные руки, — Будь так любезен.
С моей курткой в руках, тот решительно, словно атомный ледокол во льды, врубился в брызнувших во все стороны младшеклассников, не забывая посмевшим возмутиться, отвешивать леща крепкой лопатообразной ладонью.
Прошло секунд двадцать, не больше, как взамен куртки, в моей ладони оказался гардеробный номерок.
— Пожалте, Дрейк Ричардович, — с легким поклоном произнес старшак.
Я посмотрел на минимум двухметрового бугая, что замер словно ожидая чего-то в ответ, усмехнулся, ответил, — Благодарю, жаль, не знаю вашего имени.
— Николя Валуа, — тут же охотно произнёс тот.
«Француз, ёп-та, — хмыкнул я, про себя, — а по лицу и не скажешь. Ещё одна жертва родителей, навроде нашего Такаюки?».
— Что ж, — ответил ему вслух, — я запомню.
Поднявшись в класс, я вновь занял место у окна, вглядываясь в тянущийся до горизонта лес. Я уже и не помнил, когда в прошлом мире мне удавалось вот так сидеть и смотреть на дикую и почти не тронутую природу, а не ломать голову над очередной проблемой государственного масштаба. Просто сидеть и смотреть, глядя как чуть колышутся хмурые верхушки елей, волнами перекатываясь под порывами ветра, словно тёмно-зелёное море.
К сожалению, в эту идиллию грубо, без какого-либо чувства такта снова влез Иванов.
— Дрейк! — неприятно царапнувший по нервам голос простолюдина вырвал меня из медитативного состояния, и заставил недовольно полуобернуться.
Посмотрев на пытающегося нависнуть надо мной парня, грозно упёршего руки в бока, со вздохом спросил, — Ну чего тебе опять, Такаюки-кун?
— Не называй меня так!
Я зевнул, вновь повернулся к окну.
— Дрейк!
Повернувшись обратно, я чуть поднял бровь, — Да, Такаюки-кун?
Парень практически зарычал, но, стиснув кулаки, сдержался. Поджав губы, попрожигал меня взглядом с минуту, а затем спросил, как всегда прямо и грубо, — Ты болдар?
— Ты думаешь, что я болдар? — ответил я вопросом на вопрос.
— Слухи ходят, — сощурился парень.
— Ну и пускай себе ходят. Мне-то что.
— Говорят ты победил болдарку.
— Говорят, что кур доят.
— Так это правда?
Я вздохнул, этот идиотский разговор начинал меня утомлять.
— Нет, кур не доят, это просто поговорка такая.
— Я не про кур, что ты победил болдарку! — от закипающего Иванова начал потихоньку идти пар.
— Ну победил, и что?
— Значит ты болдар, — убежденно заявил парень.
— Нет, не болдар, — ответил я спокойно.
Остальные одноклассники тоже прислушивались к нашему разговору, хоть и делали вид, что он их совсем не интересует. Видимо герой-простолюдин в очередной раз провёл свою просветительскую работу в попытках настроить их против меня.
— Ты не мог победить с малым даром!
— Не ори, — поморщился я, — и победил я её не даром, а тайным искусством бесконтактного боя.
— Такого искусства нет, — недоверчиво произнёс Иванов.
— Ну нет, так нет, — развел я руками.
— Опять смеёшся надо мной?
— Ты видишь на моём лице улыбку? — сощурившись произнёс я.
С яростным рыком развернувшись, Иванов понёсся от меня прочь. Бедному Такаюки-куну опять не хватило терпения и выдержки. Прищуренным взглядом я проводил его удаляющуюся спину, затем, опустив взгляд ниже, подумал, — «Сказать ему, что у него шнурок развязался?».
Но тут всё решилось за меня, потому что Иванов на очередном шаге на этот самый шнурок наступил, дернулся и, потеряв равновесие, рухнул вперёд, лбом, с треском и грохотом, впечатавшись в угол парты, после чего замер на полу словно труп.
Ещё пару секунд я хмуро наблюдал за ним, пытаясь понять, живой он хоть, после такого, но увидев, как грудная клетка продолжает чуть вздыматься, с некоторым облегчением хмыкнул и посмотрел на остальной класс.
Вот только весь класс, в полной тишине, сидел выпучившись не на Иванова, а на меня.
Увидев мой взгляд, все тут же спешно поотворачивались, а одна из девушек, даже испуганно ойкнула и прикрылась учебником.
— Ты видел, — услышал я чей-то шепот, — как он его, одним взглядом.
— Что ты хочешь, — вторил ему испуганный шепот второго — искусство бесконтактного боя.
— Ты думаешь это оно?
— А что же ещё.
В этот момент в класс влетел учитель английского языка и литературы, Леопольд Стивенсович Книг. Был он невысокого роста, достаточно щуплый и на вид не слишком физически развитый. Ботанический вид ему добавляли очки и вечно растрёпанная шевелюра. Это и полная непримиримость к двоечникам, периодически провоцировали отдельных учеников на выяснения отношений с учителем с помощью кулаков.