— Вот лучше бы ты не учебники читал, а пестиком своим в тычинки потыкал, — заметил Рассказов-старший, заставив мать покраснеть.

— Там вообще наоборот, но… В, общем, успею ещё потыкать, — ответил я, вогнав этим женщину в краску окончательно.

— Будешь только за книжками сидеть, завянет цветочек-то. — Подколол меня батя. Справа донеслось сдавленное фырканье и я неодобрительно посмотрел на захрюкавшего как сучара младшего.

Из чистого упрямства возразил, — Не завянет.

— А я говорю — завянет!

— Ричард, — наконец выпалила мать, — ну хватит уже об этом.

— Согласен, — быстро произнёс я, — хватит вообще о кузинах, тем более у нас и так в семье с этим не всё благополучно, папа. У нас и так мама твоя сестра, ещё одного такого удара генетика не выдержит.

— Во-первых двоюродная, — пробасил тот, нависнув над столом словно грозовая туча, — а во-вторых чушь вся эта твоя генетика. Мой отец женился на своей кузине, мой дед женился на кузине, дед моего деда…

— Понял я, понял, — поднял я руки вверх, сдаваясь, — что в нашей семье уже много поколений думают совершенно не той головой.

— Щенок, ты на дедов-то не гони, они всяко поумнее тебя были, хоть никаких генетик знать не знали.

— Ричард, ну успокойся, — мать начала гладить отца по плечу, — просто у мальчика таковой возраст, бунтарский дух, неприятие авторитетов. Не надо слишком давить, девочки приедут, он с ними пообщается, привыкнет, а там уже, как говориться, сладится и слюбится.

— А ничего, что я тут сижу и всё слышу? — спросил я.

— И слушай, мотай на ус, ты, в конце-концов, будущий глава рода, — тут отец перевел взгляд на с интересом слушающего разговор Иоанна, — ну а ты, тоже от кузин-близняшек отказался бы?

— Гы-гы-гы, нет конечно!

— Гы-гы-гы, — передразнил я его, — иди дальше дрочи.

— Дрейк! — взвилась мать, — выбирай слова, ты же аристократ, а не какое-то быдло.

Пока я думал чтобы такое сказать, что бы не обидеть, братец с легкой развязностью в голосе ответил, — А у меня уже давно всё по взрослому, в этом не нуждаюсь.

— Вот это мой сын, — одобрительно закивал Рассказов-старший.

Посмотрев на напыжившегося от гордости пятнадцатилетку, довольно улыбающегося отца и смущённую, но тоже слегка гордую за младшего сына, мать, произнёс со скепсисом в голосе, — Это всё, конечно, хорошо, но про презервативы, мирамистин и хлоргексидин ему кто-нибудь рассказывал?

Посмотрев на непонимающие взгляды, вздохнул, сказал ещё, — Ну ладно беременность, одним Рассказовым больше, одним меньше, для рода особой разницы нет, но если он на конец заразу какую подхватит? Кто его потом лечить будет? Между прочим, — поднял я вверх палец, — в Медицинском альманахе за прошлый квартал даже статья была…

— Уволь нас от выслушивания этого… этого… — Рассказов-старший так и не смог подобрать нужного определения, поджав губы посмотрел на жену и спросил, — Где он вообще этот альманах какой-то нашел?

Та только развела руками, а батя вздохнул, затем решительно поднялся, заканчивая ужин, положил широкую ладонь мне на плечо и сурово произнёс, — Пойдём, сын.

— Куда это? — воззрился я на него.

— Увидишь, — был дан мне лаконичный ответ, и поняв, что большего я не дождусь, встал вслед за ним и прихватив «Физику» Перельмутера, пошёл следом, гадая, чего он мне приготовил опять.

Пройдя весь холл, гостиную и каминный зал, мы оказались в зале для тренировок и увидев замершего на татами в позе лотоса японца средних лет в чёрном кимоно, я тут же всё понял и тяжело вздохнул, покрепче прижав книгу к себе. Батя припёр очередного мастера боевых искусств, чтобы через обучение пробудить мой магический дар.

— Не вздыхай, — пробасил отец, — уважаемый Сирахерама, сильнейший мастер тайного смертельного боевого искусства которое долгое время изучал в сокрытом высоко в горах уединённом додзё. Он с помощью особых техник сможет пробудить в тебе большой дар, раз уж школа не способна это сделать.

Бла-бла-бла. Тайное додзё, смертельное искусство. Скукота. В прошлой жизни я в одиночку сражался с сильнейшими воинами и побеждал их. Даже без применения магии мне не было равных в поединке, а называли меня — Смертоносный Бог Убийца Царь Смерти. Смертоносный и смерти звучало конечно так себе, но народу нравилось.

В общем, стоило только этому японцу подняться и встать в стойку, как я неспеша лёг на татами, всё также с книжкой в руках и скучным голосом произнёс, — Я устал.

— Дорогой, и правда, — показалась из-за плеча отца мать, — мальчик только со школы, а ты его на тренировку, тем более после еды.

— Тьфу, — в сердцах сплюнул Рассказов-старший и махнув рукой, круто развернулся, стремительно покидая помещение.

Напоследок, окинув меня нежным взором, Эльвира Рассказова поспешила за ним, а братец мои и вовсе тут не появлялся, поэтому остались мы вдвоём, я, да замерший в стойке японец, похоже совсем не вкуривающий, что тут происходит.

— Расслабься, узкоглазый, — лениво посоветовал я ему. Посмотрел на лупающего на меня глазами в непонятках мастера боевых искусств, похлопал по татами возле себя, — присаживайся, говорю, в ногах правды нет. Или ты по-русски не понимаешь?

Посетовал, — Понаберут японцев всяких, а мне потом мучайся.

— Вообще-то я бурят, — произнёс вдруг тайный мастер на чистом русском, садясь рядом.

А вот это было уже что-то новенькое и я, поиграв бровями, поинтересовался, — А высокогорное додзе как же?

— Придумал, — со вздохом ответил тот.

— И зачем? — я повернул голову, с любопытством разглядывая самого что ни на есть самозванца, не побоявшегося обмануть даже главу влиятельного дворянского рода.

— Заработать хотел. — Тот посмотрел на меня, а затем сбивчиво принялся говорить, — ты не подумай, у меня и мысли не было обманывать аристократов, особенно твоего отца, я придумал всю историю, чтобы открыть школу боевых искусств. Просто бизнес, ничего такого. Вообще я по образованию учитель физкультуры, а всякие там стойки и крики в кино подсмотрел. С работой труба вот и решил, — он развел руками. — Всякие грамоты и дипломы подделал, друг помог, шарит в этом, и искал зал в аренду, для занятий, а кто-то, видать, твоему доложил и он меня сюда. Отказывать аристократу сам понимаешь, а признаться страшно, ещё шарахнет магией в гневе. Вот я тут и оказался.

— Забавно, — хмыкнул я, для удобства поворачиваясь на бок и подпирая рукой голову, — а мне признаться, значит, не страшно?

— Ты другой, — доверительно сообщил мне поддельный мастер. — Я сразу понял, что тебе это боевое искусство нафиг не нужно. Слушай, — встрепенулся он, — а может заключим взаимовыгодное сотрудничество?

— Это какое?

— Я же вижу, что с тебя отец просто так не слезет, а мне край деньги нужны, давай я буду рассказывать, что усиленно тебя тренирую, успехи там расписывать всякие буду, а ты сможешь не напрягаться, и заниматься своими делами. А? — он с надеждой посмотрел мне в глаза.

— А ты хитрец, — рассмеялся я, — и мне помочь и себя не забыть. Ладно, принимается предложение. Кстати, зовут-то тебя по настоящему как?

— Степан, — с новым вздохом ответил японский бурят и я вновь хохотнул:

— Придумал же имечко — Сирахерама.