Кит восхитился: оказывается, мама знает лапа-джитсу. Похоже, у нее была целая тайная жизнь, о которой он понятия не имел!
— Кит, берегись! — предупредила она, когда на него пошли два оставшихся пса.
От первого наскока он увернулся и ринулся вокруг дерева. Они принялись гоняться за ним кругами.
— Стоп! — крикнул вожак.
Собаки перестали носиться за Китом. Кит перестал убегать. Он оглянулся и увидел, что мама держит вожака за ошейник. С каждым движением лапы ошейник затягивался туже, душа хозяина.
— Отстаньте от моего сына, — приказала мама, — а то ваш вожак задохнется.
Собаки колебались. Их вожак скулил.
— Предупреждаю, — продолжала Китова мама, — я вам не перепуганная деревенская мамашка. Я родилась в Вывихнутом переулке и умею драться почище любой собаки.
— Назад, парни, — прохрипел вожак, и псы отступили от Кита.
— Перекатиться на спины, — приказала мама, и собаки дружно повиновались. — И, Кит, — обратилась она к сыну, — когда я скажу, беги.
Кит кивнул.
В течение одной невыносимо тяжелой секунды все затихло и замерло, словно лес под снегом. Китова мама выкручивала собачий ошейник, пока у пса глаза из орбит не вылезли, а затем расколола смертную тишину криком:
— Беги!
Она соскользнула со спины гончака и одним прыжком покрыла расстояние до дерева, под которым стоял Кит. Схватив сына за лапу, она потянула его за собой. Вожаку стаи потребовалась минута, чтобы обрести дар речи, и еще минута ушла у растерянной стаи, чтобы перекатиться обратно на лапы, вынюхать, в какую сторону подались еноты, и выполнить приказ вожака, впрочем весьма простой: «Взять их!»
Вожак захромал следом, да и прочие собаки бежали далеко не так быстро, как прежде. Победа мамы-енотихи нанесла их гордости не меньший урон, чем шкурам, а уязвленная собачья гордость способна замедлить бег своего обладателя не хуже пораненной лапы.
А Кит с мамой мчались во всю прыть.
— Домой же не сюда, — пропыхтел Кит.
— Домой нельзя, — отозвалась мама. — Они знают, где мы живем. Мы направляемся в город под Рассеченным Небом на поиски твоего дяди.
— Дяди Рика? — спросил Кит. — Но я думал, он живет среди роющихся-в-отбросах-лживых-мерзавцев.
Мама, не отвечая, продолжала тянуть его за собой. Они бежали.
— Я и не знал, что ты оттуда, — добавил Кит.
В отдалении лаяли собаки. Они нагоняли их, но недостаточно быстро. Впереди поджидала река и нависшие над ней ветви деревьев. Еноты умеют лазить и перепрыгивать — в этом собакам за ними не угнаться. На той стороне они будут в безопасности.
Уже казалось, что у них все получится, но тут раздалось громкое ЩЕЛК!
Кит почувствовал, как мамина ладонь выдернулась из его лапы, и мама упала ничком. Она наступила на металлическую ловушку, спрятанную под кучей листьев. Это была маленькая трубочка на конце цепи, и мамина задняя лапа застряла там намертво. Она попыталась вытянуть лапу, но ловушка только крепче стиснула ее. Передние лапы дергали трубку, но не могли разомкнуть ее. А собаки выли и лаяли, все ближе и ближе.
— Мама! — Кит схватил цепь, дергал и тряс ее.
— Ты должен идти, Кит, — сказала мама. — Оставь меня. Беги.
— Почему это происходит? — спросил он. — Я не понимаю.
Мама вынула плоский камень, который изучал его отец. Камень крошился, но отпечаток енотьей лапы и мазок яркой краски на нем сохранились — обломок куда большей картины.
— Отдай это дяде Рику, — велела она. — Он сообразит, что с этим делать. Очень важно, чтобы он получил этот камень. Он может предотвратить ужасную войну. Судьба несчетного множества зверей зависит от него.
Она сунула камень сыну в карман.
— Ты отдашь его сама, мам. — Кит покачал головой, изучая механизм ловушки. — Я могу открыть его.
Он знал, что неплохо разбирается в ловушках и замках. Он проследил цепь звено за звеном до колышка, удерживавшего ее на месте. Попытался выдернуть колышек, вложив в это все свои силы, но тот оказался закопан слишком глубоко. Кит начал рыть землю вокруг колышка, но почва оказалась слишком твердой, и дело продвигалось слишком медленно. А собаки приближались. Он побежал обратно к матери и стал разглядывать ее лапу там, где она исчезала в металлической трубке. Защелкивающийся металлический рычажок замкнул ловушку вокруг маминой лапы. Если бы Киту удалось отжать рычаг, она бы выскользнула.
Собачий лай становился все громче.
Лапки Кита ощупывали рычаг осторожно-осторожно. Тот не поддавался. Надо найти что-нибудь, чем его можно было бы отжать.
— Кит, времени нет.
— Есть время! Я могу это сделать, — возразил он.
Кит нашарил палку, но та обломилась, как раз когда он воткнул ее в рычаг. Нужно что-нибудь покрепче. Он снова принялся искать.
— Нет, сынок, — сказала мама. — Тебе надо бежать. Ты должен доставить этот камень дяде. Это След Азбана, Первого Енота.
— И что? Я не могу тебя бросить, — взмолился Кит.
— Мы с твоим отцом… — Голос у мамы надломился. — Мы всегда будем с тобой. — Свободными лапами она обняла Кита. — Но ты должен разыскать дядю Рика. Ты должен помочь ему завершить начатое нами дело.
— Как я его найду? — Голос у Кита дрогнул. — Я никогда не был в городе.
Мама нагнулась и проткнула когтем одну из лаково-черных ягод, которыми была щедро усыпана лесная подстилка, и черным соком нацарапала адрес на тонкой полоске бересты.
— Будь осторожен, когда попадешь туда, — предупредила она Кита. — Соседи у него и правда сплошь роющиеся-в-отбросах-лживые-мерзавцы. Береги себя.
— Но я хочу, чтобы ты тоже… — Он поднял большую палку, которую только что нашел.
— Нет, — ответила мама. — Теперь тебе точно пора.
Собаки перевалили через гребень ближнего увала. Они остановились, обшаривая взглядом лес, и на миг замерли, учуяв Кита и его маму.
— Есть! — крикнул один пес.
— Вырасти храбрым и ловким, Кит, — умоляюще прошептала мама. — Добрым к родным и верным друзьям.
Кит колебался. Псы мчались.
— Беги! — крикнула мама в последний раз, и Кит бросил перед ней большую палку и попятился.
Прежде чем повернуться и удрать, он сомкнул кончики пальцев в форме буквы А — енотьем знаке приветствия и прощания, знаке Азбана, Первого Енота. Знаке доверия.
Мама ответила ему тем же жестом. Она доверила ему продолжать свое дело, найти дядю и расти самостоятельно. Это было прощание.
Кит отвернулся и рванул к реке, когда псы набросились на его мать. Он не слушал ни как они напали, ни ее крика: «И это все, на что вы способны, шлейколюбы блохастые!»
Он направлялся прямо в город под Рассеченным Небом, к дяде, которого никогда в жизни не видел. Мама сказала, что теперь судьба бессчетного множества зверей — в лоскутном кармане его курточки.
Он по-прежнему не понимал почему.
Часть II
Лжецы, мошенники и дядюшки
Глава четвертая
Честный малый
Небо заливали сумерки, тени опускали темную завесу над дневным миром, когда Кит добрался до Вывихнутого переулка. Он натянул кепочку поглубже на уши и поднял воротничок курточки. Ему казалось, что так он выглядит крутым парнем, таким, с кем роющиеся-в-отбросах-лживые-мерзавцы побоятся связываться, попадись они ему на пути.
Хотя бежал он день и ночь и еще целый день, пахло от него по-прежнему мхом, землей и корой. Запахами Большого Неба. Не горожанин, сразу видно, и он опасливо принюхивался к вечерним ароматам.
Ему здесь не место.
Здания по обеим сторонам переулка вырезали над головой узкую ленту, загораживая луну и звезды. Отсюда и Рассеченное Небо. А Кит пришел снаружи, оттуда, где небо было большое, насколько хватало глаз, и он никогда прежде не заходил ни в один город. Чувства его обострились.
Он уселся на задние лапы, обернув их полосатым хвостом, и принялся изучать зажатый в лапе кусочек бересты. Почерк напомнил ему о писавшем, и Кит шмыгнул носом. Он нащупал мешочек с зернами в переднем кармане и убедился, что его сбережения на месте. След Азбана он тоже переложил в кошель, чтобы не потерять. Загадочный предмет так и тянул кошель вниз, и Киту очень хотелось отдать камень дяде и выяснить, что он означает и почему Безблохие из-за него напали на родителей. Какое им вообще дело до Следа Азбана? Это енотий исторический артефакт вроде тех, что всегда собирали его мама и папа. Почему именно этот так важен?
Он нес этот странный камень сюда через все леса и людские предместья, через огромный зеленый мост, по которому неслись, бибикая, гигантские металлические машины, а сидевшие в них Люди даже не смотрели в его сторону. Не следи он за каждым шагом, его могли бы и переехать.
Люди думали, что считается только их цивилизация, и не особенно замечали происходящее в укромных уголках мира. Они не обращали внимания на шныряющих у них под ногами пушистых существ, если только не превращали их в домашних питомцев.
В старых историях Люди и звери были одной цивилизацией. Они говорили на языке друг друга и знали, кто как живет. И зрелище енота, топающего по мосту в кепке и куртке, не показалось бы странным, но теперь все друг друга забыли, и человеческая речь представлялась Киту просто смесью блеяния, хрюканья и ворчания, а их беготня ничего для него не значила.