Он высматривал таких же зверей, как он сам.

Неподвижный, как камень, он стоял возле старого металлического забора, отгораживавшего спуск возле туннеля вниз, к металлическим полосам, по которым денно и нощно с ревом проносились подземные поезда Людей.

Кит отошел от забора, не уверенный, в какую сторону податься. В земле рядом с ним имелась решетка, и под ней, где-то в темноте, журчала вода, какая-то подземная река. Запах сказал Киту, что реку заполняли стоки всего города, а под этими запахами таились другие — запахи страха и смерти. Он отодвинулся от решетки и споткнулся о ворчливого крота в каске и темных сварочных очках.

— С дороги, ты! — гаркнул крот. — В коллектор захотел?

— Я… не… я… — залепетал Кит, и тут бурый кролик в потрепанном коричневом костюме запрыгнул ему прямо на спину, отпихнув его в сторону.

— Шевелись, парень! — бросил он, не останавливаясь.

Вывихнутый переулок просыпался, начиналась ночная жизнь, и никто не стоял на месте.

В Вывихнутом переулке находили приют самые разные существа. Главное, чтобы им больше некуда было податься. Оказавшиеся на мели лисы ютились в норах рядом с полубезумными кроликами и курами-пенсионерками, а те, в свою очередь, жили над благочестивыми церковными мышами и крысами-сиротками. Ящерицы сдавали жилье, поссумы торговали бакалеей, а среди всего этого слонялись еноты в поисках легкой наживы, как поступали они со времен Азбана, Первого Енота.

Церковные мыши в сутанах раздавали брошюры, кроты спешили на длинную смену под землей — копать и чинить, а бездомные твари с нехорошими глазами высматривали неприятности или возможность таковые учинить.

Пока Кит таращился по сторонам, поссум Ансель открыл на ночь свою пекарню «Сладость в радость», заполнив переулок ароматами подслащенных желудевых галет, печенья на рыбьих костях и жареных пирожков с хрящиками. К поссуму уже выстроилась очередь, загибавшаяся за угол. Все пожирали глазами лакомый товар.

Лоснящийся удав, украшенный мозаикой из коричневых и белых чешуек, проскользнул к двери пекарни. Поссум напрягся, а остальные твари отвели глаза.

— Сссрок взноссса, Ансссель, — прошипел удав. — За безопасссность. Не хочетссся, чтобы у твоего бизнессса возникли неприятноссссти.

Поссум нахмурился, но выдал змею мешочек семян. Большой удав проглотил мешочек целиком, а затем двинулся к следующей двери, в салон «Стильная шкурка» к парикмахеру и стилисту Энрике Гало. Энрике, отставной бойцовый петух, завесил окна своей цирюльни плакатами из старых добрых деньков карьеры на ринге. Он тоже заплатил змею, а затем перевернул табличку и открыл заведение на ночь. Посмотрел, как змей уползает прочь трясти деньги из предпринимателей дальше по улице, покачал головой и молча потрусил внутрь.

Ни змея, ни поссум, ни петух не обращали на Кита внимания. Его вообще никто не замечал… никто, кроме братьев Чернохвостов, мгновенно учуявших молодого енота.

Будучи енотами сами, Шин и Флинн Чернохвосты обладали тонким нюхом и сразу замечали появление в переулке своих соплеменников.

— Этот явно из-под Большого Неба, — заметил брату Шин.

— Не знает, куда податься под нашим осколком неба с его проулками и мостовыми, — отозвался Флинн.

— Привык к лесам и травам бескрайних просторов, готов спорить.

— Тут спорить не о чем, братец. Полностью с тобой согласен.

— А согласен ли ты полностью, что новичку, нашему товарищу по лапе, могут понадобиться друзья?

— Безусловно, — кивнул Флинн. — Именно друзья этому парню и нужны, и мы вполне можем ими стать.

— Лучшими друзьями.

— Да-да, лучшими, — согласился Флинн. — В конце концов, друг познается в беде.

Братья Чернохвосты были скорлупочники — один орех, три скорлупки, а игроки стараются угадать, под которой из скорлупок спрятан орех. Угадаешь — орех твой. Не угадаешь — это обойдется тебе в орех, или семечко, или что там еще завалялось у тебя в карманах.

Многие путешественники, равно крысы и еноты, птицы и кролики, вывернули свои карманы дочиста в лапах этих братьев Чернохвостов, в чьем исполнении слово «друг» означало на самом деле «олух».

Подмигнув, Флинн Чернохвост велел брату начинать рекламу, зазывную речовку для привлечения публики, хотя старые игроки их не интересовали.

Нет, они не отрывали глаз от молодого енота — тот и впрямь выглядел настоящим «другом».

Глава пятая

Братья по шерсти

— Кому-то сегодня привалит удача! — выкрикнул Шин Чернохвост.

— Дашь пять — станет десять, простая задача! — тут же отозвался Флинн Чернохвост.

Слова они произносили громко и четко, так громко, что слышал весь переулок, но предназначались эти слова только Киту.

— Кому изобилье, богатство кому! — выпевал Шин. — Простая ставка, два к одному!

— Эй, ты, там! Славный парень! — прокричал Флинн. — Чего не подходишь? Давай!

Юный енот поглядел налево и направо, уверенный, что эти говорливые ребята на углу никак не могут обращаться к нему. Он в этом переулке никого не знал. Взглянул на зажатую в кулаке полоску бересты. Содрогнулся от воспоминания, как кинулись собаки на маму, когда он бежал, затем утер одинокую слезу и велел памяти заткнуться.

Он решил, что не будет вреда, если попросить соплеменников-енотов указать ему дорогу к дяде. Вид у них был вполне дружелюбный.

Кит вразвалочку подошел к близнецам и уселся на задние лапы, чтобы поприветствовать их сложенной из пальцев буквой А. Они ответили на приветствие, и ему было приятно узнать, что и под Рассеченным Небом еноты приветствуют друг друга так же, как у него дома. По крайней мере, хоть что-то знакомое.

Братья Чернохвосты ухмылялись уголками губ. Шин стряхнул пыль со своих щегольских брюк в полоску, а Флинн закатал рукава открытой черной рубахи.

— Как тебя звать, парень? — спросил Флинн.

— Кит, — ответил тот.

— Славное имечко, Кит, — сказал Шин Чернохвост. — Впервые под Рассеченным Небом, да, Кит?

— Ага.

— Тяжко, наверное, когда ни шкуры в городе не знаешь? — спросил Флинн.

— У меня тут дядя, — объяснил Кит. — Вроде живет где-то рядом. Я пытаюсь его отыскать.

Он протянул полоску бересты, Флинн небрежно взял ее и не глядя передал брату. Шин положил ее на свою сторону стола, придавив когтем ровно настолько, чтобы Кит не мог ее забрать.

— Ой, на дядюшек да на адреса времени хватит, — сказал Флинн. — Как насчет дружеской игры в честь твоего появления здесь?

— Некогда мне играть, — возразил Кит. — Мне правда нужно разыскать дядю.

— Но мы же практически родственники, — не отступал Шин. — Братья по лапе, все одной шерсти и так далее. Все еноты друг другу кузены да племянники. А где кузены, там и до дядюшек недалеко. Вывихнутый переулок просто кишит дядюшками.

— И вшами тоже кишит, — добавил Флинн.

— Вывихнутый? — переспросил Кит.

— Ты в нем стоишь, юный Кит! — расхохотался Шин. — В Вывихнутом переулке.

— Юный Кит не знает, где находится, — задумчиво произнес Флинн. — Поневоле задумаешься, откуда ему знать, куда он направляется.

— Нельзя, чтобы парнишка вроде Кита бродил по Вывихнутому, не зная, куда идет, — подхватил Шин.

— Его может занести куда угодно.

— Он может вообще пропасть! — воскликнул Шин.

— И впрямь, пропасть, а то и впасть, — поддакнул Флинн.

— Однако сейчас он здесь, — сказал Шин.

— И пока он здесь, мы не можем позволить ему пропасть, — согласился Флинн.

— Это было бы неправильно, — заключил Шин.

— Не по-дружески, — поправил Флинн.

— Не… безопасно, — объявил Шин.

Братья-еноты имели обыкновение тараторить так быстро, что у Кита голова кругом пошла, но он зацепился за последнее слово и перебил их бойкую трепотню встревоженным вопросом:

— Безопасно?

— Ну, — Флинн покачал головой и втянул воздух сквозь зубы, — Вывихнутый переулок небезопасен для тех, кто не знает, куда идет.

— Получил свое название от вывихивающих лапы ловушек, которые расставляют тут Люди. — Слово «Люди» Шин произнес словно грязное ругательство.

— Люди, — повторил Кит, тоже выплюнув слово будто ругательное, отчего братья Чернохвосты рассмеялись.

— Новые ловушки появляются все время, — продолжал Шин. — Люди ставят их, пока мы спим, переставляют их под покровом дня. А на следующий день, разумеется, посылают своих питомцев полакомиться тем, кто попался, да так и остался.

— Полакомиться? — Кит сглотнул.

— Сожрать! — рассмеялся Флинн. — Безблохие слопали бы нас всех, будь у них такая возможность. Разумеется, в переулке достаточно легко жить, когда есть друзья, которые, если что, прикроют.

— Которые следят, чтобы тебя не обидели, — добавил Шин.

— И мы, выдающиеся представители Бешеных Шельм, — заключил Флинн, — не хотим, чтобы тебя обидели.

Кит окончательно запутался:

— Бешеных кого?

Шин покачал головой:

— Он не знает Бешеных Шельм.

Флинн сочувственно закивал.

— Бешеные Шельмы — это соседский дозор, — объяснил он. — Мы представляем собой когорту, если угодно, существ, посвятивших себя охране безопасности и благополучия всех обитателей Вывихнутого переулка.