— Улыбнись, — попросил я по-китайски. — Я — Мастер Исхода Владимир Воронцов. Я тебя нашел, и теперь все будет хорошо.

Неуверенная улыбка:

— Это — правда?

— Вранье. На самом деле я — космический монстр с собачьей головой.

Черт! Да она, похоже, приняла мои слова всерьез, потому что поспешно отползла на пару шагов.

— Да я пошутил! — поспешно произнес я. — Как тебя зовут?

— Ванда… — чуть слышно произнесла она.

— Ты понимаешь по-русски, Ванда?

— Лучше, чем по-китайски.

— Отлично. Сейчас ты встанешь и пойдешь со мной. Ты можешь ходить?

— Наверное…

Опираясь на мою руку, она поднялась… Охнула (ноги у нее — в ужасном состоянии), но устояла.

— Эге! — воскликнул тершийся поблизости торговец. — Ты ее понимаешь! Выходит, она не безумна? Выходит, я продешевил? Что это за язык, на котором вы говорили?

— Это наш язык, — я одарил торговца суровым взглядом. — На нем говорят те, кто живет на Берегу Динозавров.

— Где?!

— Ты глухой? — осведомился я. — Меченая Рыба, скажи: где мы с тобой встретились?

— На Берегу Динозавров, — мгновенно ответил мой капитан.

Торговец покачал головой. Не поверил. Но спорить не стал.

Я подхватил девчонку на руки (нет, ее точно надо как следует вымыть) и понес к лодке Меченой Рыбы. Я решил, что Фортуна определенно мне благоволит. И проявил невнимательность. Будь я настороже, то непременно заметил бы двоих туземцев, не сводивших с меня пристальных взглядов, едва я заговорил с Вандой. Не заметил я и того, что, когда я повел свое «приобретение» к лодке, наблюдатели разделились: один двинулся за мной, второй — к «подземным вратам».

Непростительная беспечность с моей стороны едва не обернулась бедой.

Глава девятнадцатая

Феномен познания

Привести Ванду в порядок оказалось нелегко. Она даже мыться не хотела (ей, похоже, было все равно), а от каждого прикосновения вздрагивала. Но я был терпелив, и в конце концов мне удалось ее вымыть и даже обработать ссадины и царапины. Волосы она расчесала сама (я бы не справился), облачилась в чистую юбку и оказалась довольно симпатичной девушкой, выглядевшей лет на девятнадцать-двадцать. Настоящий возраст Ванды, естественно, значительно больше, но уточнять его я не стал. Меня куда больше интересовала история колонии Шу Дама.

Разговорить Ванду было не легче, чем вымыть. Но я влил в нее четверть литра пальмовой бражки из запасов моего капитана, и девушку немного отпустило.

Вот что мне удалось узнать.

Пророк уходит в Исход точно так же, как любой из Мастеров. Великолепное слияние с Высшим, крохотная искра желания, сияющая пустота… И беспомощное пробуждение на другой Земле.

В сам бесконечный миг Исхода мы, Мастера, точно знаем, как и почему это происходит, но знание это уходит вместе с Силой и связью с Высшим. Зато хорошо известно, кто может последовать за нами в Исход. Те, кто верит.

Шу Дам был сильным Пророком. Он искренне любил Бога и тех, в ком воплощена Его частица, — обычных людей. Именно поэтому Шу Дам и был Пророком. Я так не умею. Наверное, когда-нибудь постигну… Если доживу.

Итак, Шу Дам был сильным Пророком. Он любил людей, и те отвечали ему взаимностью. Поэтому большая часть тех, кто вместе с Пророком пожелал свершить Исход, последовали за ним.

Шу Дам был сильным и опытным Пророком, и желание его было верным и устойчивым даже в великолепии слияния. Поэтому он пришел именно в ту точку, которую промыслили не менее сильные и опытные Искатели Центральной Сибири.

Опытный же Искатель мыслит не только новую Землю — живую искру предназначенного людям мира, теплящуюся в бесконечности Вселенной, но и те части новой планеты, которые наиболее благоприятны для жизни человека.

Искатель промысливает их и отдает Пророку (или Мастеру Исхода), а дальше всё зависит уже от силы желания и глубины слияния того, кто свершает Исход.

Шу Дам был силен, и Исход вышел в благоприятное место — в лесной район климатического пояса со среднесуточной температурой около двадцати градусов.

Колонистов было не очень много. Около тысячи человек. Погибших не было — все пришли в себя в целости и сохранности: и люди и домашние животные.

Первая Колония — самая главная. Им предстояло построить новый мир, используя лишь собственные руки, знания и навыки. Состав колонистов подбирался соответственно: весь практический опыт человечества в миниатюре, закрепленный в умах мнемотическими техниками, — в новом мире не будет не только инфосети, но даже бумажных справочников.

Главной производительной силой были мужчины. Женщинам предстояло умножать численность колонии.

«Плодитесь и размножайтесь» — сказано в Писании. Так обычно и происходило. Года через три после Основания на каждого взрослого колониста приходилось по одному малышу. Правда, к этому времени в Колонии уже имелась определенная инфраструктура и полностью восстановившийся Пророк, способный не только направлять, но и исцелять.

Поначалу у колонии Шу Дама все шло замечательно. Бешеный прилив энергии, вызванный омоложением, тоже изрядно способствовал делу, так что примерно года через два поселенцы уже построили свой первый город, окружили его фермами, наладили систему связи и вплотную занялись созданием промышленности. Так что через годик-полтора колония уже была бы готова принять следующий Исход.

О том, что планета заселена, колонисты, по словам Ванды, понятия не имели.

Все произошло очень быстро и страшно. По крайней мере — для Ванды.

Моя «покупка» оказалась геологом. Ее вместе с четырьмя помощниками захватили во время разведывательной экспедиции. Захватили туземцы.

— Такие черные мерзкие твари, — с ненавистью повторяла Ванда.

Замечательно точное описание. Просто не знаю, что бы я без него делал. Она даже не могла сказать, были ли захватчики из того же племени, что и аниф. Но осуждать девушку я не стал. Ей пришлось нелегко.

«Черные твари» убили троих мужчин… Убили и съели!

Ванду и ее помощницу есть не стали. Избили, изнасиловали и попытались заставить прислуживать захватчикам. Ванда уперлась, а помощница сломалась. У нее были небольшие способности Слушающей, и в геологоразведочной группе Ванды она была связной. И почувствовала смерть Шу Дама, а затем — смерть своего ребенка, оставленного в общественных яслях. Это-то ее и сломало.

С покорной помощницей убийцы стали обращаться получше, чем с Вандой.

Примерно как с хорошей собакой.

Две недели девушек гнали через лес. Потом они вышли в какое-то селение, где помощницу продали, а Ванду купить никто не пожелал. Неделя в джунглях и скверное обращение сделали ее малопривлекательной.

Если бы Ванда действительно была молоденькой девчонкой, она сломалась бы непременно. Но до того, как попасть на эту Землю, она прожила достаточно долгую жизнь — и решила, что лучше ей умереть, чем сдаться.

В конце концов ее все-таки продали. Похитители привели рабыню в более или менее товарный вид, напоили каким-то дурманом — и она оказалась у того торговца, у которого ее купил я. Затем, вместе с другим живым «товаром», довольно долго плыла вниз по реке. Той, которая впадала в озеро.

На ярмарке Ванда пребывала в полубессознательном состоянии и мало что запомнила. Врезалась в память только первая ночь, когда ее, без какой-либо понятной причины, ни с того ни с сего обуял невероятный ужас. Учитывая то, что Ванда пережила прежде, напугать ее еще больше было очень нелегко. Тем не менее…

От непонятного панического страха Ванда сначала окаменела, потом потеряла сознание.

Утром все прошло. Кроме ее прежнего жалкого положения и измывательств хозяина.

Не скажу, что этот непонятный эпизод Вандиной биографии меня очень заинтересовал. Куда больше меня беспокоило то, что произошло с Шу Дамом. Убить даже частично восстановившегося Пророка не легче, чем прикончить динозавра отверткой.

Вот это был главный вопрос. В то, что повстречавшие геологическую партию Ванды аборигены могли на них напасть, я не сомневался. Для здешнего общества это нормально. Правда, до сих пор склонности к человечине я у туземцев не замечал.

Однако кое-что полезное я от Ванды все-таки узнал.

Во-первых, я угадал с полушарием. Во-вторых, я теперь знал, куда держать путь.

Оставалось решить, как поступить с девушкой.

Оставить ее на попечение Меченой Рыбы? Я был уверен, что он не станет ее обижать. Если я попрошу.

Или — взять с собой?

«За» говорило только одно: Ванда могла подсказать дорогу. Доводов «против» было много. Столько, что их даже перечислять не стоило.

Я дал Меченой Рыбе чешуйку (кстати, Ванда, едва взглянув на нее — вот что значит специалист! — сказала, что местные деньги сделаны из железа с большой примесью никеля) и попросил купить мне небольшую, но качественную парусную лодку. Подходящая лодка нашлась по ту сторону нашего причала. Обмен произошел немедленно, и у меня появился собственный транспорт.

Медлить с отплытием я не стал. Краем сознания, пробудившейся частичкой Логика-Интуитива я чувствовал: медлить нельзя.

Посему я отверг предложение Рыбы заночевать на ярмарке и вкусить радостей жизни.

Мне показалось, что Меченая Рыба был бы не прочь меня сопровождать. Надо полагать, чувствовал: со мной не соскучишься.

Меченая Рыба был очень храбрым парнем и склонным к убийственным авантюрам. Неудивительно для охотника за динозаврьими яйцами. Не будь он таким — избрал бы другую профессию.

Но я твердо дал понять, что спутники мне не нужны.

Тем не менее распрощались мы очень дружелюбно. Напоследок Рыба предупредил, что с такой суммой денег, как у меня, разгуливать по здешнему миру опасно. То есть на ярмарке меня никто не тронет, а вот за ее пределами…

Ветра не было, потому мне пришлось поработать веслом. Я не особенно надрывался, потому прошли мы максимум пару миль. Этого вполне хватило, чтобы оказаться один на один с девственными джунглями.

Ночевали мы у речного берега.

Ужин я готовил сам: у Ванды все валилось из рук. Аппетита у нее тоже не было. Я буквально силой заставил ее проглотить немного фруктов и пару птичьих яиц.

С этим надо было что-то делать. Я знал, что ей пришлось пережить, но легче от этого не становилось. Спутница, которая мало того что чуть жива, так еще и существует где-то между апатией и истерикой, меня категорически не устраивала. Потому я решил провести с Вандой простейший сеанс психотерапии, доступный в полевых условиях.

Тридцать минут расслабляющего массажа, десять минут — возбуждающего и четыре часа (с паузами, разумеется) разнообразного неизнуряющего секса.

Не скажу, что это потребовало от меня больших усилий: Ванда оказалась не только красивой, но и умелой женщиной. Правда, силенок у нее было — чуть. Но я заставил ее выложиться полностью. Чтоб не только шевелиться, но даже думать не могла.

Зато спала она прекрасно и почти пришла в норму. Руки и голос ее больше не дрожали.

Парус поймал утренний ветерок, и моя лодка неспешно двинулась вверх по течению.

Ветер продержался пару часов и стих. Тогда я пристал к берегу и «позвал» Лакомку.

Ванда, как любой образованный человек, знала, что Мастерам Исхода сопутствуют модифицированные звери. Но когда огромная черная кошка выскользнула из джунглей и бросилась на меня, моя нервная спутница упала в обморок. Так что «обнимались» мы с Лакомкой недолго. Пришлось оставить ласкающуюся киску и приводить Ванду в чувство.

Но звери мои не обиделись. Они понятливые.

Но в целом Мишка с Лакомкой отнеслись к Ванде равнодушно. Обычная их реакция на человека, не обладающего Даром.

Тем более, Ванда их побаивалась, и звери это чувствовали.

Но им было наплевать. Мы не виделись довольно долго и порядком соскучились друг по другу — даже дурочка Марфа. Теперь мы встретились и нам было хорошо.

Завтраком нам послужила молодая свинка, пойманная Лакомкой, и фрукты, которые можно было срывать прямо с деревьев.

Мы поели и отдохнули. Пора было трогаться в путь, но ветра не было, а грести против течения мне было лень. Так что мы пробездельничали до вечера. Ванда в нашей компании чувствовала себя чужой, и мне приходилось время от времени подбадривать ее беседой или лаской. Я постарался переключить ее мысли на колонию Шу Дама. Вероятность того, что колония уцелела, была мизерная, но я изо всех сил старался убедить Ванду, что там все в порядке. Несколько тысяч вооруженных колонистов дадут отпор кому угодно, говорил я. А смерть Шу Дама — это еще не факт. Мало ли что почудится несчастной женщине, угодившей в лапы дикарей. В колонии у Ванды были друзья (все-таки два года вместе) и целая куча недоделанных дел. Пусть думает о хорошем. Это поможет ей забыть о кошмаре последних месяцев.

К вечеру Ванда оправилась настолько, что стала задавать абстрактные вопросы. Например, ее очень интересовало: что же это такое — быть Мастером Исхода? Меня это не удивило. В нашем мире (да и на любой из Земель) это интересовало практически каждого. Чудеса — это всегда увлекательно. Но Ванду интересовало немного другое. Она хотела знать: как это — чувствовать себя Мастером?

Обычно в таких случаях я говорил, что без Дара понять это невозможно. Но сейчас был особый случай, и я пустился в объяснения.

Начал с азов. Тех, что преподают в начальной школе всем, не только Одаренным. Однако сам принцип Познания требовал идти от истоков. Итак…

Есть некий Мир, сотворенный Господом. В его основе лежит Божественная Сила, порождающая Энергию Существования. Исток этой Силы бесконечен и непознаваем. Она истекает непрерывно, и именно на ней держится (или ежемгновенно создается, как полагают некоторые) наш замечательный мир. Эта же Сила создает единые законы Гармонии, по которым происходит дальнейшее развитие. Проекция этих законов на физический мир порождает, например, законы физики. И — совершенно точно определенное строение атомов. И всеобщий закон сохранения целого, который состоит в том, что общее количество Божественной Силы и Энергии остается неизменным. А также то, что базовая структура любого создания, вещественного или духовного, всегда состоит из простых элементов, собранных по правилам Гармонии.

Однако, чем выше, сложнее и разнообразнее это создание, тем дороже приходится платить за сам процесс «синтетического» творчества. И «отдача» от такого творчества (если его авторы не осознают мирового Единства) может быть просто разрушительной. Это и есть Зло, потому что все сотворенное сотворено из ткани Мироздания. Образно выражаясь, вырвать кусок этой ткани и сделать из него нечто, не вписанное в Единство, все равно что вырезать кусок собственной кожи, чтобы сделать стельки для ботинок.

Конечно, Божественная Сила со временем залечит рану, но шрамы останутся наверняка.

Так, Земля-Изначальная никогда полностью не оправится от последствий того, что породило когда-то так называемый Ифрит [Желающих узнать об Ифрите подробнее опять-таки отсылаю к моей книге «Время перемен», но подчеркиваю, что для данного повествования эта информация не является существенной.] — феномен спонтанной деструкции.

Но урок был хорош, и, когда наконец сумели разобраться в причинах бедствия, сделанные выводы коренным образом изменили не только науку, но и мировоззрение ученых.

В этой новой системе человек перестал быть внешним «посторонним» экспериментатором, а превратился в часть самой системы. Тем более что каждый исследователь, независимо от его вероисповедания и мировоззрения, обладал бессмертной душой и мог чувствовать эту самую мировую ткань.

Но если у человека был Дар, то он не только чувствовал, но в той или иной степени промысливал (то есть осмысленно познавал) себя — как частицу этой ткани.

А поскольку каждая частица, даже самая крохотная, едина и взаимосвязана со всем Мирозданием, то Одаренный (в меру своего Дара) получал возможность контактировать с чем угодно в доступных ему пределах, а в потенциале — безгранично. Так Ищущие могли «видеть» другие Земли, а психокинетики — перемещать материальные предметы, не нарушая законов сохранения энергии.

Но мы, Мастера Исхода, на особом положении. Мы отличаемся от других тем, что, будучи в полной силе, обладаем способностью не просто осязать Великую Паутину Божественного, а становиться ее локальными центрами.

Собственно, каждый человек изначально воспринимает себя как центр мира. Это врожденное свойство неразвитой души.

На следующем уровне развития у человека появляется возможность вынести этот центр вовне. Такую возможность ему могут дать Любовь или Вера, что по своей глубинной сути — одно и то же. Но любить и верить способен далеко не каждый. Любовь и Вера могут возникнуть только после вмешательства извне: нисхождения Божественного Духа. А чтобы это произошло, в свою очередь, требуется особое состояние души. А для этого приходится потрудиться. Или — самим, или — с помощью Обряда, в котором изменение происходит с помощью внешней силы.

На следующем, третьем, уровне развития человеческая душа осознает себя как часть Бога. В этом состоянии человек более не нуждается в каком-либо центре, потому что растворяется в Бесконечном. И может обрести то, что Одаренный получает Даром.

Правда, и то и другое бывает нечасто.

Отличие Мастера Исхода от обычного Одаренного в том, что он никогда не утрачивает осознания: он есть Центр. Поэтому он всегда сохраняет свободу принимать решения и способность желать.

Человек, познавший Бога, не желает ничего. И это понятно, ведь у него уже есть Бог.

А Бог — это всё. Одаренный психокинетик может переместить предмет по линиям энтропийных констант, но не может переместить себя, потому что тут же потеряет точку опоры.

Мастер Исхода несет точку опоры в себе.

Поэтому он может, образно выражаясь, взять себя за волосы и вытянуть из того слоя ткани Мироздания, в котором находится. И оказаться в другом — который ему нужен.

Беда в том, что в этом, другом, слое, на другой Земле, у него изначально нет никаких связей. Он — как новорожденный, которому предстоит научиться жить в новом мире.

Такова «общая теория» Мироздания, которую преподают не только в Школе Одаренных, но и в Академии Теологии, кующей «неодаренные» кадры теократической державы. Разница лишь в том, что студенты Академии учат предмет, а Одаренные вникают в суть Бытия.

А нам, Мастерам Исхода, следует всегда и всюду помнить: Созданное Богом неизменно уравновешенно и гармонично, но природа Мироздания (а равно и человека) двойственна. Посему в любом мире, даже в лучшей из теократий, существует не только Добро, но и Зло. А тем Мастерам, кто склонен к забывчивости, непременно напомнят о двойственности мира.

Мне — напомнили.