На вопрос, почему в здешней общине нет своих динозавров, Меченая Рыба ответил, что динозавры растут долго и жить рядом с ними аниф очень опасно. Тем не менее даже за одно качественное яйцо хищного динозавра давали столько добра, что всей общине можно было лет двадцать жить припеваючи и покупать всё самое лучшее. А четыре яйца…

Имела место обычная утечка информации. Кто-то из жителей поселка сболтнул о яйцах кому-то из чужих. А тот, в свою очередь…

В первобытном мире нет электронных средств связи, но слухи распространяются быстро.

Пришельцам вспороли животы и побросали в воду: прикармливать живность. Динозавра распустили на полезные составляющие, остальное тоже отбуксировали в море.

Все аборигены были очень довольны.

Кроме Лакомки, которая опоздала к самому интересному и, конечно, обиделась, и жен тех воинов, кого убили в бою.

Впрочем, жен разобрали другие мужчины, а Лакомка не умела обижаться долго.

Однако общий совет поселка, состоящий из престарелых и умудренных мужей, решил: от яиц следует избавиться. То есть — продать. Для этого Меченая Рыба с несколькими спутниками должен отправиться вверх по реке, сообщая всем встречным-поперечным, что яйцо — всего одно. И очень старое. Так что его везут продавать в какое-то особое место, где его «всхожесть» резко повысится.

Был, конечно, определенный риск, что по пути у продавцов попытаются отнять добычу, заплатив тычком копья в брюхо. Но это — издержки. Главное — чтобы в поселок больше не являлись такие парни, что заявились поутру.

Глава шестнадцатая

Вверх по реке

Узнав, что я хочу отправиться вместе с ними, Меченая Рыба откровенно обрадовался.

И озадачился, когда я решительно заявил ему:

— Имей в виду, дружок, — Маххаим с нами не будет.

— А где он будет? — простодушно поинтересовался мой бывший капитан.

Удивительно. Крепкий мужик, четыре жены, полторы дюжины деток, морда сурового вояки, да и характер такой же — и такая детская прямолинейность.

— Рядом, — сказал я. — Поблизости. И Маххаим, и мой большой зверь. И мудрая птица.

Это было правильное решение.

В джунглях мои друзья не пропадут, а в случае необходимости я смогу их позвать.

Да-да. После боя с динозавром, наверное, от острого напряжения, во мне проклюнулся крохотный росток былой силы. Этакая зеленая точка. Искорка прежней телепатической силы. Совсем ничтожная, но… Достаточная, чтобы позвать Лакомку. Где бы она в этот момент ни находилась, поскольку для такого Зова расстояние не имеет значения.

— Маххаим так хочет? — спросил Меченая Рыба.

— Маххаим так хочет, — подтвердил я, и на этом разговор закончился.

Еще трое аборигенов взяли с собой девушку. Насколько я мог понять: то ли на продажу, то ли замуж отдать. А может, и то и другое. В здешних брачных обрядах я пока не разбирался.

Замуж там или нет, но целомудренностью в нашей лодке даже и не пахло. Рыба и его спутники, не стесняясь ни меня, ни друг друга, весьма активно использовали соплеменницу по прямому назначению. Предлагали и мне, но я отказался. Гормоны гормонами, но в некоторых случаях я довольно брезглив.

Вода в реке была желто-зеленая, неторопливая. Но это — ближе к устью. А чем выше мы поднимались, тем быстрее было течение.

Идти вверх было бы непросто, если бы с рассвета и до полудня со стороны моря не дул ровный и довольно сильный ветер. Так что полдня мы плыли, а потом вставали у берега и устраивали привал на каком-нибудь свободном от мангров участке. Там же, на берегу и ночевали.

Костров ночью не жгли, хотя зверья в джунглях было немерено. В том числе и зверья хищного и опасного. Не динозавров, конечно, но опасных тварей хватало. Я замечал следы лап, не уступающих размерами львиным. А зверюгу размером с матерого ягуара я видел собственными глазами. Хищная кошка стояла на мангровой «циновке» и задумчиво глядела на проплывающую лодку.

Мои спутники хищников игнорировали. Когда я спросил об этом Меченую Рыбу, тот пожал плечами и сказал, что еды вокруг и так много, так что на людей хищники нападают очень редко. Поблизости от селений их немного. Потому что истыкать копьями такую зубастую тварь — отличная тренировка для охотников. Так что умные и матерые звери знают, где начинается человеческая территория, а молодые и глупые долго не живут.

Если зайти поглубже в лес, то опасность возрастет. Но на группу из нескольких мужчин с копьями даже в джунглях вряд ли кто-то покусится. Вот за девчонкой стоит присматривать. Ее слопать могут запросто.

Раз в два-три дня мы проходили мимо селений, немногим отличавшихся от родного поселка Меченой Рыбы. Такие же круглые хижины, такие же сплетенные из тростника лодки. И люди в них жили явно того же племени.

В некоторых селениях (Рыба выбирал их по неизвестным мне факторам) мы останавливались на ночлег. Аборигены тут же устраивали маленький праздник с обильным питием пальмовой бражки, песнями, плясками и театральным представлением.

Представление устраивал Меченая Рыба. Сначало демонстрировалось динозаврье яйцо. Потом глава охотников в лицах изображал, как оно добывалось. Особенно ему удавалась роль хищного динозавра.

Речные жители дивились и восхищались храбростью морских аниф.

Меня Меченая Рыба представлял как бывшего слугу Маххаим. Ко мне тут же проникались уважением. Иногда (после обильных возлияний) меня спрашивали, почему я такой бледный. Я с важностью молчал, поскольку сказать мне было нечего. Мои светлые волосы здесь были в диковинку, но, по-моему, аборигены считали их просто седыми. А что касается загара, то, по моему мнению, я был ненамного светлее местных жителей. Наверное, все-таки светлее, раз спрашивали. По-моему, меня побаивались. Примерно так в моем мире относились к людям серьезным, но малость спятившим. Меня такое отношение устраивало. Но заставляло теряться в догадках по поводу этих самых Маххаим. Ладно, со временем все выяснится.

Ночевать в селениях мы не оставались никогда.

— Яйцо, — после первого «праздника» пояснил Меченая Рыба. — Ночью они попробовали бы нас убить.

Я усомнился: такие с виду милые и мирные люди.

— Это яйцо, — повторил Меченая Рыба. — Я на их месте сделал бы так же.

Что ж, как я понял — жизнь отдельного человека ценилась здесь не очень дорого.

Жизнь рода — другое дело. Добывали яйца только очень храбрые и очень умелые охотники. В роду Меченой Рыбы это искусство передавалось из поколения в поколение. На Землю Динозавров ходили многие аниф, но большая часть походов оканчивалась ничем. И охотники за яйцами очень редко умирали своей смертью. Отца Меченой Рыбы убил ящер. И обоих его дедов. Сам Меченая Рыба получил свой замечательный шрам и свое нынешнее прозвище, когда динозавр зацепил его лапой. Парню повезло. Он вывернулся, сумел нырнуть в реку и спрятаться под водой. В тот раз они не добыли ни одного яйца, зато потеряли восьмерых. Всего же за свою жизнь Меченая Рыба участвовал более чем в двадцати походах. Но очень редко когда удавалось добыть больше одного яйца. Куда чаще охотники возвращались ни с чем и потеряв половину отряда.

Теперь Меченая Рыба больше не будет ходить за яйцами. И его сыновья — тоже. Четыре яйца — это больше, чем добыли три поколения предков Меченой Рыбы. Он купит себе хорошие лодки и хорошее оружие, соберет много сильных мужчин и будет сам отнимать яйца у других.

Такие вот наполеоновские планы.

* * *

Всю дорогу я гадал, как может выглядеть цель нашего путешествия. Надеялся, что это будет город. Потому что город, даже если его создала примитивная рабовладельческая культура, это не просто большое скопление гуманоидов, но и какое-никакое, а государство. То есть связь, дороги, возможно, транспорт. И обмен информацией. Следовательно — возможность выяснить судьбу нашей колонии намного быстрее, чем методом слепого поиска.

Кроме того мне было бы лестно отыскать человечество, не ведущее свое происхождение от Земли-Исходной. Хотя в последнем у меня не могло быть полной уверенности. С момента освоения прошло уже почти два века. Это — восемь поколений. Меченая Рыба знал о своих предках примерно до четвертого колена и был уверен, что так было всегда. Но я допускал возможность, что здешние аборигены могут быть потомками какой-то колонии.

Глава семнадцатая

Ярмарка

На двенадцатый день мы достигли озера, из которого вытекала наша река. Озеро было изрядных размеров, хотя у нас в Центральной Сибири есть и побольше. С трех сторон озеро окружали джунгли. С третьей поднималась голая гора грязно-бурого цвета. Неподалеку от нее я сумел разглядеть устье еще одной водной артерии.

Лодок на озере было множество. Сотни. Еще больше стояло вдоль берегов. Здесь были подобия причалов, и плетеные хижины, похожие на перевернутые корзинки, теснились вдоль берегов. А часть стояла прямо в воде на высоких сваях, и местные женщины стирали одежду и потрошили рыбу, стоя прямо в дверях своих домов.

Ветер совсем ослаб, так что двое аниф сели на весла и погнали лодку напрямик через озеро к бурой горе. Меченая Рыба сидел на руле и командовал, следя, чтобы наша лодка не воткнулась в другую такую же посудину. Я расположился на носу и с любопытством осматривался.

С многих встречных лодок нас приветствовали. Меченая Рыба отвечал. Иногда он интересовался — не возьмет ли кто-нибудь нашу девку? Девка мило улыбалась, однако желающих ее приобрести всё равно не находилось.

Потребовалось около часа, чтобы наша лодка достигла противоположного берега.

Вот где было действительно много народу. Тысячи. И все что-то продавали и что-то покупали. А гора оказалась не просто горой, а настоящим пещерным городом. Черные дыры пещер соединялись переходами и лестницами, подвесными и вырубленными в стене. А внизу, у подножия были настоящие ворота в подземное царство. Причем функции створок выполняли сидящие на цепи здоровенные ящеры. Сейчас цепи были отпущены совсем немного, но при необходимости их можно было ослабить — и тогда я бы не позавидовал тому, кто захотел бы войти внутрь. Ящеры были метров по пять высотой и очень выразительно роняли слюни, глядя на людей, шныряющих у них под ногами.

Меченая Рыба выбрал свободное местечко у длинного причала, и через минуту наша лодка ткнулась носом в деревянный настил.

Мои спутники привязали лодку.

— Погоди, — остановил меня Меченая Рыба, когда я хотел выбраться на причал. — Надо ждать.

Ждали мы минут десять. Потом на причале появились два важных господина с костяными ожерельями на крепких шеях и короткими топориками, засунутыми за пояс. Один из них вел на кожаном поводке небольшого динозавра. Будто служебную собаку. Только зубок у динозавра было раза в три больше, чем у пса.

— Что привезли? — с брезгливой гримасой поинтересовался обладатель динозавра.

Тем временем его подопечный сунулся в лодку и попытался продегустировать мою ногу. Мне пришлось проявить проворство, чтобы сохранить конечность в целости.

Я сразу окрестил важных субъектов «таможенниками». Уж больно морды у них были… протокольные.

Меченая Рыба спрыгнул в лодку и молча откинул кожаные чехлы, продемонстрировав яйца.

С важными господами произошла разительная перемена. Лица их расцвели улыбками. Динозаврик, не оставлявший надежды перекусить, был сурово одернут.

И нас повели. Через ярмарочную пестроту туземного рынка, между поспешно расступавшимися продавцами и покупателями — к мрачному входу в подземное царство.

Впереди — «таможенники» с ящером, за ними — Меченая Рыба с парнями, несущими яйцо, потом — все остальные, включая меня. Все, кроме девки. Ее оставили в лодке.

— Кто это? — вполголоса спросил я, кивнув на таможенников.

— Люди Закона, — тоже вполголоса ответил соплеменник Рыбы. Он давно перестал удивляться моему невежеству. — Следят, чтобы все было правильно. Как установлено Маххаим. Если кто-то забудет — они напомнят.

Уточнять, как именно происходит напоминание, я не стал. Зато обратил внимание на то, что ни у кого вокруг нет серьезного оружия. Только ножи. Свое вооружение мы тоже оставили в лодке.

Не дойдя до подземных врат шагов сто, мы остановились. «Таможенник» кликнул еще троих, они забрали яйца и удалились в земное нутро. Второй «таможенник», тот, что с ящером, остался с нами.

Ящер косился на своих прикованных сородичей и откровенно трусил. Вблизи динозавры казались еще больше. Человек для них — что для медведя бурундучок. Хотя голодный Мишка и бурундучком не побрезгует.

Потом я поймал взгляд «таможенника». Он с любопытством разглядывал меня. Однако вопросов задавать не стал.

Я подумал: надо обзавестись шляпой. Я видел подходящий вариант на головах местных. Широкополый соломенный диск, неплохо защищающий от солнца и — от посторонних взглядов. По крайней мере мои прямые выгоревшие до светло-русого оттенка волосы перестанут бросаться в глаза.

Первый «таможенник» вернулся. Вручил Меченой Рыбе два кожаных мешочка. Похлопал его по плечу, пожелал чего-то хорошего.

Меченая Рыба уронил мешочки в поясную сумку, и мы отправились в обратный путь. К лодке. Как выяснилось, чтобы забрать девку.

Затем Рыба отдал мне один из мешочков. В мешочке оказалось местное «золото». Не медные и бронзовые монетки, а металлические чешуйки с ноготь размером, очень похожие на железо. Я удивился. Даже бронза, которую здесь использовали в качестве основного металла, годилась в качестве денег лучше, чем железо. В здешнем жарком и сыром климате железные деньги могли очень быстро превратиться в ржавую труху. На этих, впрочем, не было и намека на ржавчину. И на смазку — тоже.

— Твое, — сказал Меченая Рыба, и я не стал спорить.

Деньги всегда пригодятся, а долю прибыли я, определенно, заслужил.

— Что за это дадут? — спросил я, крутя в пальцах плоскую чешуйку.

— Вот это, — Рыба показал на лодку.

Я решил, что он имеет в виду девку, но оказалось, он имел в виду именно лодку. Девка стоила дешевле.

— Пошли покушаем, — предложил Рыба.

Спорить никто не стал.

Всего лишь за одну чешуйку нам предложили столько еды, сколько мы сумели съесть. А также — большой кувшин кисловатого слабоалкогольного напитка, который я раньше не пробовал. А также — ту самую шляпу, которая мне была нужна. А также — сдачу: примерно три фунта «мелочи» из цветных металлов.

Да, динозаврьи яйца стоили затраченных трудов.

Потом мы продали девку. За горсть медных обрезков. Купил девку немолодой, но вполне справный с виду туземец. Впрочем, может, ее и не продали, а отдали за выкуп, ведь перед тем, как завершить сделку, Меченая Рыба спросил у девки, согласна ли она. Девка была согласна — и дело сладилось.

А потом случилось событие, еще более удивительное, чем моя встреча с командой Меченой Рыбы на Берегу Динозавров.

Глава восемнадцатая

Никудышная рабыня

Здешний рабовладельческий рынок выглядел очень гуманно. Никто не сидел в колодках, никто не выглядел изможденным и истерзанным. Рабы отличались от хозяев разве что более простыми поясами и набедренниками или — их отсутствием. Было много женщин, занимавшихся каким-нибудь делом, и детей, возившихся в пыли. Никто не пытался бежать. Никто никого не бил. Может, поэтому единственная женщина, сидящая на привязи, вызывала всеобщее внимание.

Меченая Рыба тоже заинтересовался, и мы подошли поближе.

Женщина была голая и грязная. Крепкая веревка соединяла ее лодыжку и опорный столб соломенного «зонтика».

Ее хозяин, как и положено торговцу, охотно отвечал на вопросы. Почему привязана? Да потому что совсем глупая. Все время норовила удрать. Даже — в джунглях, где ее чуть не съела змея. Еще она немножко сумасшедшая, потому что бормочет всякую чушь, зато очень крепкая и храбрая. У нее могут быть неплохие сильные дети. Кроме того, она очень необычна.

Рыба усомнился, что кто-то захочет купить такую глупую и некрасивую девку, но торговец возразил, что есть мужчины, которым нравится всё необычное. Вот и на нее найдется покупатель. Тем более что она стоит всего десяток медяшек.

— Десяток? — изумился Рыба. — Да за нее и одной бляшки никто не даст! Это же животное, а не человек.

— Не скажи, — не согласился торговец. — Такому простому рыбаку, как ты, она точно не нужна, а вот настоящий…

— Я тебе не простой рыбак! — возмутился Рыба. — Я три луны как вернулся с Берега Динозавров!

Торговец поспешно извинился. И велел своему помощнику выставить нам по бамбуковому стаканчику кисленького напитка. Предложил Рыбе бесплатно попользоваться девкой. Рыба брезгливо отказался.

Я подошел поближе к сумасшедшей. Она и впрямь выглядела зверьком. Лежала, свернувшись клубочком, прямо в пыли.

Я присел на корточки рядом.

— Осторожно, укусит! — крикнул кто-то, и вокруг засмеялись.

Что-то меня насторожило в этой рабыне. Лица ее я не видел. Спутанные волосы, неимоверно грязные… Но фигурка, похоже, неплохая. И ступни… Ступни маленькие, грязные и в болячках, но не расшлепанные, как у местных босоногих аборигенок.

Я плюнул на палец и провел по ее спине. Рабыня дернулась и свернулась еще крепче, однако полоска кожи, по которой прошелся мой палец, была заметно светлее, чем у туземцев.

Это еще ни о чем не говорило. В этом мире могло быть много племен и народов. Но я все-таки спросил:

— Как тебя зовут, девушка?

Она никак не отреагировала.

— Хочешь на нее взглянуть? — Торговец увидел, что меня заинтересовала рабыня. — Она не понимает человеческой речи.

Он ухватил ее за волосы и рывком усадил.

Рабыня вскрикнула, ухватилась за его руку. Лицо ее было еще грязнее тела и порядком исцарапано, но все равно я успел кое-что заметить.

— Отпусти ее, — попросил я.

Торговец разжал руку, и рабыня опять плюхнулась в пыль и свернулась клубочком.

— Ты бы ее вымыл, — предложил я.

— Я ее мыл, — возразил торговец. — Она не любит быть чистой. Твой друг правильно сказал: она — как животное. И пахнет от нее так же. Но есть любители, которым это нравится. Есть такие, кому даже обезьяны нравятся.

Торговец захохотал.

Я подошел к Рыбе.

— Хочу купить это, — сказал я, кивнув на рабыню.

— Зачем? — удивился Меченая Рыба. — Она же глупая. Наверное, она родилась от женщины и самца обезьяны. Я о таком слыхал. Она сбежит в джунгли. Давай я подарю тебе хорошую девушку! Тут можно найти на любой вкус.

— Я хочу купить — эту, — твердо произнес я. — Мне — надо.

— О-о-о! — В глазах Меченой Рыбы вспыхнуло понимание. — Ты хочешь отдать ее Мах…

— Ни звука! — прошипел я. — Просто купи ее для меня — и все.

Меченая Рыба поспешно кивнул и отправился к торговцу.

Через некоторое время он вернулся и сообщил:

— Договорились.

— Сколько? — Я потянулся к мешочку.

— Пустяки, — махнул рукой Рыба. — Две медные бляшки. Я сказал хозяину, что покупаю ее на корм. Он сначала спорил, а потом согласился. Только забирай ее сам: торговец сказал, что она дерется и царапается.

Я снова присел около рабыни. Тронул замызганное плечо.

— Посмотри на меня, — попросил я на диалекте Теократии Чуань.

Не знаю, на что она отреагировала — на мой ласковый голос или на островной диалект китайского, но голову она подняла. Я не ошибся. Глаза у девчонки были синие, а скулы и веки — типичные для китайской полукровки. Готов поклясться, что если волосы ее отмыть, то они окажутся светло-русыми. Мне хорошо был знаком этот генетический подвид. На редкость удачное психофизическое сочетание свойств. У нас в Центральной Сибири его представители не были редкостью.