— Слон убит, пора приступать к его дегустации.

Я подошел к государю и тихо шепнул ему на ухо:

— Ваше величество, извините, но я должен сказать вам несколько слов конфиденциально. — При этих словах великий князь нахмурился, а военный министр с любопытством посмотрел на меня.

Видя, что государь колеблется, я добавил:

— Ваше величество, это очень важно, поверьте!

Тогда государь легким кивком отпустил своих собеседников и, обернувшись в мою сторону, с тревогой на лице спросил:

— Что-то случилось с цесаревичем?

Я тут же поспешил его успокоить, сказав, что цесаревич жив и здоров и что он всего лишь желает сделать своему августейшему отцу срочное сообщение государственной важности.

В сопровождении адъютанта и двух казаков мы быстрым шагом направились к палатке, в которой находился узел связи. Караульные кубанцы и «пятнистые» лихо отдали нам честь. В палатке, у радиостанции — железной коробки, на которой мигали какие-то светящиеся разноцветные точки, — на стуле сидел старший связист, офицер с погонами подпоручика. Увидев меня и государя, он вскочил и четко доложил:

— Ваше величество, на связи крейсер «Москва», в данный момент находящийся в Пирее. У аппарата цесаревич Александр Александрович лично. Докладывает дежурный по узлу связи лейтенант Овсянкин.

Государь кивнул, и подпоручик-лейтенант повернул на радиостанции какую-то ручку, потом взял в руку штуку, которую потомки называют микрофон, связанную с самой радиостанцией длинным витым шнуром, и поднес ее к лицу:

— «Москва», я Плоешти, — государь на связи.

Откуда-то из рации раздался хорошо знакомый мне взволнованный бас цесаревича:

— Папа, как ты меня слышишь?

Дежурный протянул государю микрофон и вполголоса сказал:

— Говорите сюда, ваше величество. — После чего скромно отступил в сторону.

Встревоженный самодержец взял микрофон и громко произнес в него:

— Саша, ради всего святого, скажи наконец, что там у вас стряслось? Все ли у вас живы и здоровы?

В ответ он услышал:

— Дорогой папа, мы, с Божьей помощью, все живы, здоровы и невредимы, но сегодня произошло нечто невероятное. Впрочем, я расскажу всё по порядку. Итак, мы были в гостях у нашей кузины Ольги Константиновны и короля Георга, когда нам сообщили о том, что к Пирею движется британская эскадра в составе шести броненосцев и нескольких кораблей меньших размеров. Я со своими спутниками быстро вернулся на «Москву», предполагая, что эти подданные королевы Виктории приближаются к Пирею с недобрыми намерениями. Дело в том, что сразу, как только мы вошли на внешний рейд Пирея, порт немедленно покинул британский корвет-стационер. Я предполагал, что он ушел навстречу британской эскадре, которая, как писали газеты, вышла с Мальты в сторону Проливов. Мы посчитали, что британский адмирал захочет спровоцировать вооруженное столкновение с крейсером «Москва» или с корветом «Аскольд», находящимся в Пирее в качестве стационера. Так оно и случилось. Подошедшая к Пирею эскадра предъявила ультиматум, который звучал примерно так: «Сдавайтесь, или будете уничтожены!»

Государь был ошарашен:

— Что я слышу, Сашка! Эти британские мерзавцы осмелились напасть на корабли под Андреевским флагом? Без объявления войны?! — Недоумение перерос — ло в настоящий царский гнев. — Какая неслыханная подлость и наглость!

— Да, папа, именно так и произошло, — продолжил свой рассказ цесаревич. — Этих бешеных британцев не остановил даже вымпел на мачте «Москвы», показывающий, что на корабле находится наследник российского престола. Они флажным сигналом с ходу потребовали, чтобы мы спустили флаги и сдались. Естественно, что и командир «Москвы», капитан первого ранга Остапенко, и командир «Аскольда», капитан второго ранга Тыртов наотрез отказались выполнить требование наглецов. А когда «Аскольд» вышел из бухты Пирея, намереваясь присоединиться к «Москве» на внешнем рейде, англичане открыли по нему огонь.

— Это возмутительно! — воскликнул государь, от волнения начав картавить, и чуть не оборвал шнур, который связывал микрофон с радиостанцией. — Неужели британцы считают нас чем-то вроде китайцев, которых можно безнаказанно унижать и убивать?!

— Но сегодня им это не удалось, — в голосе цесаревича зазвучали радостные и гордые нотки, — крейсер «Москва» в одиночку расправился со всей британской эскадрой за каких-то десять минут. Шесть мощнейших британских броненосцев на глазах у многих тысяч жителей Пирея пошли ко дну у входа в гавань. При попытке бегства с места сражения расстреляны две канонерские лодки, фрегат и корвет. Два военных транспорта с войсками и артиллерией захвачены. С нашей стороны потери минимальные — на «Аскольде» повреждена верхняя палуба, убито два матроса, ранены шесть матросов и один офицер. Все они размещены в лазарете «Москвы». Военный доктор, капитан-лейтенант Васильев, заверил меня, что их жизнь и здоровье вне опасности. Сегодня вечером двух раненых, которым требуется хирургическая операция, на вертолете отправят в Константинополь. На «Москве» повреждений и потерь в людях нет. Если, конечно, не считать надорванных от хохота животов. Неприятель же потерял, по самым приблизительным подсчетам, более пяти тысяч человек убитыми и утонувшими. И еще примерно столько же сумели добраться до берега, где они были интернированы греческими властями.

— Так им и надо! — воскликнул государь. — Думаю, что после этой истории спеси у них резко поубавится. Я немедленно прикажу наградить всех участников этого сражения. Саша, будь добр, приготовь список достойных наград. И не стесняйся. Командирам «Москвы» и «Аскольда» — по Георгию четвертой степени, офицерам артиллерийских расчетов «Москвы», что топили британцев, — всем по Владимиру четвертой степени с мечами. Прочим господам офицерам — «клюкву», всем нижним чинам кораблей — солдатские Георгии. Капитану второго ранга Павлу Тыртову, кроме того, за верность долгу и мужество — следующий чин и золотое оружие за храбрость.

— Слушаюсь, ваше величество, — цесаревич снова перешел на официальный тон. — Я немедленно отправлю вам описание произошедшего сражения, подкрепив его фотографиями, сделанными нашими гостями из будущего. Они запечатлели всё — появление британской эскадры, ее наглые требования, первый выстрел и полный разгром британцев.

— Жду с нетерпением, — ответил государь. — Сашка, когда ты вернешься?

Немного помолчав, цесаревич ответил:

— Сначала я закончу тут кое-какие дела в Афинах. Ведь, ваше величество, железо надо ковать, пока горячо. Надо закончить переговоры с королем и королевой, тем более что из-за произошедшего в территориальных водах Греции наглого нападения английского флота на корабли под Андреевским флагом Греция считает себя оскорбленной и может потребовать от Британии компенсации. Так что мы пробудем здесь до завтра, может — до послезавтра. Сегодня делами заняться уже, наверное, не удастся, в Афинах торжества, греки гуляют так, будто это их флот разгромил англичан. Да, папа, еще одна новость — наши друзья выудили из воды нашего зятя, Альфреда, герцога Эдинбургского. Слава богу, он жив и даже не ранен. Вид, правда, у него был весьма жалкий. Когда его на вертолете доставили на борт «Москвы», сын королевы Виктории напоминал мокрую курицу, а точнее, мокрого павлина. Он мне наговорил много интересных глупостей, но об этом потом. После Афин, если будет на то ваше соизволение, я собираюсь посетить Константинополь. Посмотреть на Второй Рим, поговорить с людьми.

Государь кивнул:

— Хорошо, Сашка, конечно, поезжай. Но помни, что я жду тебя с нетерпением. До свидания.

— До свидания, папа, — ответил цесаревич, и рация замолчала.

На этом беседа государя с его наследником закончилась. Мы вышли из палатки. По дороге к своей резиденции государь был молчалив и задумчив. Должно быть, он прикидывал, чем может закончиться сегодняшняя победа при Саламине. Ведь вполне вероятно то, что, узнав о гибели своей эскадры, Британия объявит войну России.

— Да и черт с ними! — воскликнул государь, словно догадавшись, о чем я думаю. — Все равно этот гнойник в отношениях с Великобританией пришлось бы рано или поздно вскрывать. Наши потомки доказали нам сегодня Две вещи. Во-первых, они не оставили безнаказанной наглую попытку унизить наш флаг, а во-вторых, показали, что даже целая эскадра броненосцев не может устоять и перед одним из боевых кораблей из будущего. Перед одним! А сколько их у них в эскадре?!

— Николай Павлович, — обратился он ко мне, — с сегодняшнего дня — вы канцлер империи. Указ о вашем назначении вы получите к ужину. Кроме того, я возвожу вас, со всем потомством, в графское Российской империи достоинство. Ну а пока попросите нашу дорогую Нину Викторовну заглянуть ко мне на чай и подготовьте ноту протеста по поводу наглых, я бы даже сказал, пиратских действий англичан. И распорядитесь, чтобы товарищ министра Николай Карлович Гирс в столице как можно быстрее вручил эту ноту британскому послу в России. Посмотрим, как они на это отреагируют!

— Будет исполнено, государь, — ответил я, — завтра же курьер с нотой протеста отправится в Петербург.