— Мистер Сергий, ваши слова звучат как прямое обвинение, — с упреком произнес Джеральд Форд, сделав полшага назад и воззрившись на мой разгорающийся нимб. — Собираясь сюда, я думал, что встречу несколько иной прием…

— Мистер Сергий с самого начала разговора всегда очерчивает границы возможного — от самого благоприятного исхода и до самого катастрофического, — вздохнул Джордж Поппер. — Уж такая у него манера — выкладывать все карты на стол, ничего не спрятав под сукно. Дальнейшее зависит от нашего поведения и способности американского общества смириться с неизбежным.

— После вьетнамского кровопускания, — сказал я на языке просвещенных мореплавателей, — ваше общество готово смириться с чем угодно, лишь бы в результате на головы американцев не падали бомбы, а страна не оказалась оккупирована ужасными русскими или китайцами. Орбитальное психосканирование говорит об этом совершенно однозначно. Еще рядовые американцы боятся ядерной войны, правда, уже не так остро, как четырнадцать лет назад во времена Карибского кризиса. По поводу всех этих страхов могу сказать, что ничего подобного я допускать не собираюсь. Несмотря на то, что ваша Америка выглядит для меня как старая мерзкая стервь, внутри себя она состоит и из шестнадцатилетних девственниц и ни к чему не причастных домохозяек, и из маленьких детей, которые через двадцать лет могут и не стать величайшими в истории насильниками и убийцами. Именно ради этих малых сих мы сегодня и будем вести разговор, в то время как вашу верхушку — сенаторов, членов Палаты Представителей, министров, агентов ЦРУ, газетных и финансовых магнатов, закосневших в своей алчности и гордыне — я готов пустить под нож без всяких колебаний. В аду этих людей уже заждались.

— По крайней мере, мистер Сергий, вы с нами честны… — сказал президент Форд при индифферентном молчании генерала Вейэнда. — И это мне нравится. Правда, мне не нравится все остальное, но я понимаю, что при ваших полномочиях и возможностях мое мнение вряд ли будет принято во внимание.

— Ну, вот и хорошо, что вы это понимаете, — ответил я. — А теперь, когда все вступительные слова уже сказаны и границы очерчены, давайте все же сядем за стол и дальше будем разговаривать как цивилизованные люди. Ультимативны только края политического бассейна, выплыть за которые у вас не получится, а все прочее обсуждать и можно, и нужно.

— Я вас понял, мистер Сергий, — сказал Джеральд Форд, занимая место за столом. — Итак, о чем мы будем разговаривать?

— В первую очередь, о причинах, по которым я любой ценой стремлюсь сбить Америку с существующего пути, — сказал я. — Мистер Поппер, вам слово.

— Э-э-э, мистер президент, — начал свои дозволенные речи американский посол, — дело в том, что мистер Сергий позволил мне интенсивно общаться с людьми из его первоначальной команды, как с военными, так и с гражданскими, а также с тремя девушками американского происхождения из того же времени. Мэри, Луиза и Дафна, оказавшись в безвыходном положении, пристали к команде мистера Сергия в самом начале ее путешествия наверх к цивилизованным мирам из глубин Мироздания, где обитают античные боги и прочие мифические существа. При этом мисс Мэри даже сделала в этом обществе неплохую карьеру главного финансиста и советника мистера Сергия по экономическим вопросам. Могу сказать, что, если эту рыжую акулу запустить на Уолл-стрит, то она в очень короткие сроки пожрет всех тамошних карасей, безмерно обогатит мистера Сергия и догола разорит остальных. Обычно в таких случаях наши воротилы переходят к грубой игре, но с мистером Сергием это исключено, иначе оторванные головы будут валяться по всему Манхэттену.

— Биржевая паника — один из вариантов вашего вразумления, возможный, но совсем необязательный, — сказал я. — Продолжайте, Джордж.

— Нет, мистер Сергий, постойте! — воскликнул президент Форд. — Объясните, каким образом вы могли доверить свои финансы женщине, да еще и американке, которая наверняка была вам враждебна?

— В условиях насквозь прозрачной истины враждебность, вызванная клеветнической пропагандой, а не искренними чувствами, оказывается довольно нестойкой, — пояснил я. — Вчера она была, а завтра ее уже нет. Помимо того, в силу моих магических возможностей в отношении лиц с неполной лояльностью имеются и пряник, и кнут. С одной стороны — заклинание перманентной регенерации, обеспечивающее ценному сотруднику идеально здоровье и постоянный видимый возраст в двадцать пять лет, с другой — средство подстраховки в виде скрепляющей это заклинание магической печати бинарного типа «хаос-порядок» накачанной энергией примерно до пяти килотонн в тротиловом эквиваленте. Я считаю, что это очень неприятный сюрприз для тех, кто может попытаться захватить моего сотрудника в плен, чтобы силой или подкупом склонить его к измене. Впрочем, если мой человек будет захвачен против его воли, то я это узнаю и приду ему на помощь всеми необходимыми силами. И вот тогда, знаете ли, живые сотрудники ваших специальных служб позавидуют уже мертвым. Кроме того, работа на мою корпорацию обеспечивает солидное социальное положение и материальный достаток, ибо к немалому жалованию полагаются небольшие, но регулярные комиссионные, которые, с учетом оборотов, выливаются в довольно приличные суммы. Для дочки разорившегося фермера из глубинки Новой Англии, с талантами, но без нужных знакомств и без денег, такое положение у вас в Америке было за пределами любых мечтаний, а я готов обеспечивать его хоть вечно, требуя взамен только лояльности и добросовестной работы. Все прочее для меня не имеет значения, в том числе национальность, пол и возраст сотрудника. Сказано же было: нет ни эллина, ни иудея, — и я неизменно следую этой максиме. А если нужный человек окажется вдруг слишком стар, то мои люди построят для него новое молодое тело с улучшенными эстетическими характеристиками. Были уже у нас прецеденты. Ну что, мистер президент, я достаточно объяснил вам основы своей кадровой политики, или нужны детали?

— Да уж, мистер Сергий, — вздохнул Джеральд Форд, — свою политику по подбору сотрудников вы изложили вполне понятно. А теперь я прошу прошения за вынужденное отклонение от сути разговора. Мистер Поппер, продолжайте свой рассказ о том, что вам удалось узнать от выходцев из двадцать первого века, как русских, так и американцев.

— Той Америки, которую мы знаем, в будущем больше нет, а есть то, на что глаза бы мои не глядели, — с горечью ответил своему президенту американский посол.

Затем, опустив взгляд, он заговорил тихим и размеренным голосом. По ходу этого рассказа мистер Поппер подробно изложил, как Америка двадцать первого века выглядит изнутри (со слов Мэри, Луизы и Дафны) и как снаружи (со слов моих парней и капитана Зотова). Кстати, российский летчик, свалившийся к нам из двадцать второго года, оказался настоящим кладезем антиамериканской информации, ведь даже я не знал, как во время эвакуации американского контингента из Кабула срывались и падали с шасси взлетающих самолетов пытающиеся спастись от талибов разные приспешники оккупационного режима, брошенные на произвол судьбы. Добрейший Фредерик Карлтон Вейэнд даже делал над собой героическое усилие, чтобы не заткнуть при этом рассказе уши. И ведь было из-за чего: такого позора у Америки не было еще никогда. Из Сайгона год назад самолетами эвакуировали даже малолетних детишек-метисов, родившихся от связи американских солдат с вьетнамками. Но и это были еще цветочки. Для местных американцев, еще не привыкших к сильным ощущениям, такие президенты, как Обама, Трамп и Байден, выглядели пациентами дурдома (каждый со своим диагнозом), а ситуация внутри Америки (со слов Мэри и ее подруг) описывалась словами «хаос и разруха». Конечно, такое положение сложилось не за один год, поэтому американские аборигены, привыкшие к творящимся безобразим, не реагировали на них так остро, но вот «чистенькие» американцы из семьдесят шестого года пережили нечто подобное нырку в моральную выгребную яму.

Когда милейший Джордж закончил дозволенные речи, слово снова взял я, заговорив тоном преподавателя Академии:

— Причиной большинства этих безобразий стал так называемый однополярный мир, возникший по итогам крушения советской системы. Когда исчезло противостояние двух систем, стали не нужны все институты и ограничения предыдущей исторической формации, именуемой «Холодная война». И тут же резко рухнула интеллектуальная планка, в соответствии с которой истинные хозяева вашей Америки проводили кастинг претендентов на высшие руководящие должности. Умные люди неудобны, всегда имеют свое мнение и способны принимать решения, идущие вразрез с интересами или даже сиюминутными хотелками истинных хозяев жизни: банкиров, инвесторов и биржевых спекулянтов, имеющих иллюзию, что деньги можно делать прямо из воздуха, минуя участие в реальной экономике. Последним вменяемым президентом у вас в Америке, на мой взгляд, был Джордж Буш-старший, избранный на должность еще при жизни Советского Союза, но кроваво чудить ваша Америка начала еще во время его правления. Ну кому, простите, мешала абсолютно бесцветная и травоядная Югославия, которую сперва окунули в хаос гражданской войны, а когда сербы стали сопротивляться, не давая себя вырезать, подвергли «гуманитарным» бомбардировкам с воздуха, а также массированному информационному обстрелу в прессе. Основными инструментами антисербской пропаганды были ложь, подлог и постановочные съемки, и лишь иногда их подкрепляли реальные факты, вызванные балканской импульсивностью участников гражданской войны в стиле «все против всех». При этом злодеяния хорват и мусульман-бошняков замалчивались, а сербские раздувались до невероятных размеров. И проканало, ведь в начале девяностых годов Америка, не успевшая ослабнуть и разложиться после победы в противостоянии двух систем, была еще невероятно могуча, а оппонирующая ей сила на мировой арене попросту отсутствовала.