— Э, мистер Сергий, а почему вы назвали Джорджа Буша старшим? — спросил президент Форд.

— В прошлом году, — сказал я, выслушав подсказку энергоооболочки, — Гарвардскую школу бизнеса закончил тридцатилетний Джордж Буш Уокер младший, будущий губернатор Техаса и будущий президент Соединенных Штатов с две тысячи первого по две тысячи восьмой год. Прославился тем, что именно в его правление в Америке случился самый громкий террористический акт, когда несколько групп исламистов-смертников совершили вооруженный угон пассажирских самолетов, направив их на таран различных военных и гражданских целей. Так, например, в обрушившихся нью-йоркских башнях-близнецах Всемирного Торгового Центра погибло более тридцати тысяч американцев, и это не считая более чем тысячи пассажиров обреченных самолетов.

— Но, мистер Сергий, это же ужасно! — воскликнул президент Форд. — Как можно было допустить такие большие жертвы в мирное время? Куда вообще смотрели ЦРУ и ФБР, раз террористы с такой наглостью действовали в самом сердце Америки?

— Дело в том, — сказал я, — что за десять лет до той трагедии исламисты были ближайшими союзниками Америки в борьбе с «безбожной» советской системой, а потому в ЦРУ накопилось достаточное количество сотрудников, аффилированных с террористическими структурами. Множество исламистских боевиков проходили обучение на территории Соединенных Штатов Америки, а их главари были вхожи в самые высокие кабинеты. Потом времена изменились и ненужные больше друзья спустя десять лет стали злейшими врагами Америки. Кампания, развязанная тогда Бушем-младшим ради борьбы с мировым терроризмом, не привела ни к чему, кроме роста антиамериканских настроений во всем мире. Множество ближневосточных стран было разрушено, большие города лежали в руинах, но террористическая угроза не уменьшилась ни на йоту, потому что вместо воздействия на причины болезни американские власти со всей дури пытались бить по симптомам. Борьба с ветряными мельницами еще никогда и ни кому не приносила успеха, за исключением тех людей, которые делают на подобных процессах свой большой и маленький бизнес.

— Спасибо за консультацию, — поблагодарил меня Джеральд Форд, бросив на своего посла внимательный взгляд, — мистер Поппер в своих отчетах упустил большинство изложенных вами фактов…

— Человеческая память ограничена, — сказал я, — а потому делит информацию на важную и не очень. И только мне по должности положено быть осведомленным обо всем, что творилось или будет твориться в Основном Потоке. Но сейчас, джентльмены, давайте снова вернемся к началу девяностых годов, где и лежит корень всех проблем. Именно в те годы молодыми лейтенантами и начинающими государственными клерками в жизнь вступило то поколение военных и политических деятелей, которое позже приведет вашу Америку к катастрофе. Впрочем, результат отрицательной селекции сказался далеко не сразу: потребовалось время, чтобы состарилось и вышло в тираж поколение Холодной войны. Но когда этот процесс завершился, его результат оказался сокрушительным. И пока победители разлагались, противоположная сторона, сбитая с ног, оглушенная и потерявшая былую идентичность, копила для нового противостояния силы и злобу. Мэри Смитсон, которую мы здесь уже упоминали, считает, что последнюю решающую схватку вашей Америки со всем окружающим миром вызвал стремительно надвигающийся финансово-экономический кризис. Как ни странно, в условиях однополярного мира былая американская гегемония вместо былых доходов начала генерировать все больше и больше убытков. Об этом говорили два постоянно растущих ключевых показателя: дефицит государственного бюджета и дефицит платежного баланса. В мои времена в две тысячи шестнадцатом году государственный долг США подбирался к цифре в двадцать триллионов долларов. Но уже в двадцать втором году он перевалил за тридцать триллионов, и на выплату процентов по нему уходила сумма, превышающая совокупные расходы Пентагона и спецслужб, что составляет более четверти от всех реальных доходов государства. Бюджетный дефицит в один триллион долларов в год — это совсем не то, что полезно для страны. И, как мне сообщают, в дальнейшем он будет только увеличиваться: в двадцать третьем году полтора триллиона, в двадцать четвертом — два триллиона, в двадцать пятом — три триллиона…

Когда я назвал цифры американского госдолга и дефицита бюджета в двадцать первом веке, глаза у президента Форда и генерала Вейэнда поделались круглыми, точно у филинов. Как сообщила энергооболочка, нынешний государственный долг, тяжелое наследие Вьетнамской войны, едва приблизился к шестистам миллиардам, и это при том, что госдолг по итогам второй мировой войны составлял всего триста миллиардов. И тут им озвучивают такие огромные, почти невозможные цифры долгового бремени.

— Хватит, мистер Сергий! — сказал Джеральд Форд, хлопнув ладонью по столу. — Вы меня убедили. В будущем Америку, безотносительно ко всему прочему, не ждет ничего хорошего, а потому с этого пути требуется сходить. Годовой дефицит государственного бюджета, исчисляемый триллионами, это такая нехорошая вещь, которую требуется избегать любой ценой. Только вот в связи со всем вышесказанным у меня есть два вопроса. Первый — не получится ли так, что в результате ваших усилий вместо американской в мире возникнет коммунистическая гегемония? Второй — что вы будете делать в том случае, если против отступления Америки на исходные позиции единым фронтом выступит весь наш политический бомонд, без разделения на республиканцев и демократов? А это случится, скорее всего, и тогда меня, объявив импичмент, погонят палками прочь из Белого дома или вовсе пристрелят, как президента Кеннеди — разного рода сумасшедшие у нас в Америке всегда наготове.

Конец ознакомительного фрагмента