Так, в ВВС полный военно-транспортный систершип этой машины, Ан-12, бился по каким угодно причинам: плохие погодные условия, ошибки экипажа, боевые действия и нелепые случаи, вроде застрявшей в десантном люке БМД. Однако у самолетов, летавших в советских ВВС, катастроф из-за конструкционных недостатков, можно сказать, и не было. Причем эксплуатировали военные летчики Ан-12 даже в более жестких условиях, чем их гражданские коллеги Ан-10 из «Аэрофлота». Из этого можно сделать вывод, что обслуживать самолеты, летающие в полевых условиях на грунтовые площадки, следует совсем по другим стандартам, чем те, что перелетают с одного бетонного поля на другое. И экипажи для них нужно готовить по тем же стандартам, что и для военно-транспортной авиации, а в «Аэрофлоте» это правило не соблюдали. Впрочем, в сорок первом году военные и гражданские летчики пока что все одинаково летают с грунтовых площадок, поскольку число бетонированных аэродромов еще невелико.
Так что в советских ВВС образца 1941 года приняли Ан-10 (вкупе с некоторым количеством Ан-8 и Ан-12) с распростертыми объятьями, и сразу же приспособили к делу. Еще бы: ведь в эти времена дорого стоит иметь самолет, способный с полной загрузкой в двадцать тонн (Ан-12) или с сотней пассажиров (Ан-10) преодолеть расстояние от Москвы до Владивостока всего лишь с одной промежуточной посадкой в Красноярске. Большое количество пехоты с одного конца страны на другой таким путем всего двадцатью самолетами перебросить проблематично, а вот ценных специалистов или командный состав — вполне возможно. Выводят, например, из боев дивизию, которая, ожесточенно сражаясь, отступала от самой границы, а там из двенадцати тысяч личного состава осталось не более двух тысяч. Но это люди-кремни, уже начавшие проходить свои военные университеты, поэтому их грузят в полученные из семьдесят шестого года транспортные и пассажирские самолеты и в течение суток переправляют за Урал, где как раз имеется только что мобилизованное потенциальное маршевое пополнение. Сроки достижения полной боеготовности, таким образом, можно сократить почти вдвое по сравнению с тем, если бы дивизия целиком формировалась за счет призванных из запаса.
Вот и авиаспециалисты двух полков дивизии Голованова из Монино до аэродрома «Северный» под Смоленском добрались меньше чем за час. И еще какое-то время им пришлось ждать, когда на передовой аэродром не начнут прилетать Ил-28, обрабатывавшие самые ближние цели. При этом база Ту-16 оставалась в Кратово, потому что они и оттуда крыли всю Европу вдоль и поперек. А поработали парни на славу и… совершенно безнаказанно. Даже на крейсерской скорости они имели над немецкими истребителями фору примерно в сто километров в час, а на форсаже это преимущество увеличивалось втрое. В результате все сорок фронтовых бомбардировщиков вернулись на аэродром в полном составе, а у атаковавших их экспертов Геринга были потери.
Пушечные спарки в кормовых турелях Илов — вещь по нынешним временам брутальная, не прощающая противнику излишней назойливости, особенно с учетом того, что стрелку помогают радиодальномер и баллистический вычислитель, рассчитывающий точку прицеливания и минимально необходимый расход снарядов. Всего одно попадание двухсотграммовым снарядом в мотор, кабину или корень крыла — и немецкий ас может писать родным и любимым письма с того света. Несколько раз так и было, в результате изрядно прореженная моими злобными девочками пятьдесят четвертая истребительная эскадра (было сто двадцать машин, а после битвы под Островом осталось меньше пятидесяти) понесла дополнительные потери. В частности, прямым попаданием снаряда в кабину своего истребителя был убит свежеиспеченный кавалер рыцарского креста лейтенант Макс-Гельмут Остерман.
Впрочем, потери в личном составе германских истребительных частей были далеко не главным итогом операции, а лишь приятным дополнением. Гораздо важнее было уничтожение всех капитальных мостов через Западную Двину, нескольких тыловых складов боеприпасов и штаба шестнадцатой армии, дислоцированного в Резекне. Генерал-полковник Эрнст Буш, как я понимаю, сейчас вместе с подчиненными уже стоит навытяжку перед Святым Петром и отвечает на неприятный вопрос, как он дошел до жизни такой. После прямого попадания в здание гимназии, где дислоцировался штаб, трехтонной фугаски, снайперски сброшенной с бреющего полета, иначе и быть не может. Попадание было точным, прямо перед зданием, в результате чего бомба фактически вломилась в подвал, где глупые немцы оборудовали импровизированное бомбоубежище. При использовании централизованной системы управления бомбометанием, когда положение самолета и цели известно с точностью до сантиметров, иначе и быть не может. Все три взрывателя бомбы были установлены на подрыв с замедлением, и героически терпели три с небольшим секунды, пока сбросивший фугаску бомбардировщик не удалится на безопасное расстояние. Потом тысяча триста кило смеси «тротил-гексоген-алюминий» сказали свое веское слово, и в небо взметнулся султан серого дыма, во все стороны полетели обломки кирпича, черепицы и всего прочего, что раньше составляло здание гимназии, а херрен генерален унд официрен переместились в приемную к святому Петру, не успев даже испугаться.
Впрочем, в других местах все происходило не менее эпично и феерично, и это только начало. План операции по освобождению Прибалтики севернее Западной Двины, под кодовым названием «Плутон», отводит перед началом наступления от Идрицы на Ригу десять дней на интенсивные воздушные бомбардировки. В воздушной части операции будет участвовать не только особая дивизия товарища Голованова, но и практически вся советская бомбардировочная авиация, сохранившаяся в полосе Западного, Северо-Западного и Северного фронтов. Но очередь СБ, АР-2, ДБ-3, Пе-2, и даже ветеранов ТБ-3, настанет завтра-послезавтра, когда парни Голованова подавят большую часть ПВО и ночными ударами по аэродромам вынесут нахрен всю уцелевшую германскую истребительную авиацию. Советские ротативные бомбы РРАБ-1 (250 кг) и РРАБ-2 (500 кг) подходят для этой задачи идеально. При массовом сбросе с больших высот они равномерно засеют летные поля аэродромов и их окрестности ковром из осколочных и зажигательных бомб весом в два с половиной кило. И никто, как говорится, не уйдет недовольным.
Специалисты по вооружению на аэродроме в Смоленске уже сейчас фаршируют корпуса этих допотопных кассетных бомб суббоеприпасами, и при этом отчаянно матерятся. Дело в том, что эти бомбы интенсивно применялись во время Финской войны, но частенько вылет отменяли, и тогда каждую снаряженную ротативную бомбу приходилось разряжать обратно, что означало двойной муторный и, самое главное, бесцельный труд. Товарищу Сталину давно пора переходить на готовые разовые бомбовые кассеты, действующие по принципу шрапнельного снаряда. Их снаряжают прямо на заводе, и перед применением готовая кассетная бомба не требует никаких дополнительных трудовых усилий: подвесил под самолет, и дальше — привет немцам.
Впрочем, полки, вооруженные бомбардировщиками Ту-16, тоже работают в интересах подготовке к операции «Плутон». В первом налете они начисто вымели из акватории Балтийского моря все, что там плавало на поверхности, и в щебень разбили порты Вентспилса, Либавы и заодно Мемеля с Кенигсбергом, уделив им свою порцию ласки. Когда бомбы весом в тонну высыпают так же щедро, как разную осколочную мелочь, это впечатляет даже людей с сильным нордическим характером. И транспортный корабль, перевернувшийся, как снулая рыба, кверху брюхом, потому что рядом с бортом у него разорвалась девятитонка — это тоже весьма интересное зрелище, особенно в свете того, что зенитная артиллерия открыла огонь лишь тогда, когда советские самолеты уже улетели. Ну не настроены шарманки звукометристов, которые в это времена заменяют радары раннего обнаружения, на звук реактивных моторов, да и ПУАЗО на батареях строят схему заградительного огня, исходя из скорости атакующих самолетов в триста километров в час, а не восемьсот.
Но главной из береговых целей был все же Вентспилс. Дело в том, что, пока советские войска сохраняют контроль над Моонзундским архипелагом, великолепный порт Риги у немцев использовать никак не получается. В Ирбенском проливе к их кораблям относятся весьма сурово: обстреливают береговой артиллерией с мыса Церель, а также в обязательном порядке атакуют самолетами-торпедоносцами и торпедными катерами. И никак иначе быть не может, ибо советскому командованию с моей помощью теперь известно каждое шевеление на германской стороне. И бездействовать, получив предупреждение, в нынешних условиях никто не будет: товарищ Сталин знает все и о чужих, и о своих, и на малейшие случаи нераспорядительности и разгильдяйства реагирует с невероятной свирепостью. Рядовым в пехоту для начальника-лентяя и дурака — и это еще гуманно. К тому же благодаря регулярным минным постановкам с воздуха Ирбены превратились в настоящий суп с клецками, обезвредить который у немцев не получается при всем желании, поскольку тральщики также подвергаются артиллерийским и воздушным ударам. И это тоже правильно.
