— В военное время можно все, — парировал Серегин. — Впрочем, Ленин и сам довольно быстро отошел от этой марксистской дури, придумав Новую Экономическую Политику, которую у вас предпочли не заметить. С двадцать второго по шестидесятый год в советской экономике существовал довольно сильный частный сектор, занимавший нишу классического мелкого и среднего бизнеса. Потому и развивалась в те годы советская система так же бурно, как и ракета, взлетевшая со стартового стола к звездам. Сейчас положение там совсем уж другое, но я это исправлю. Государственная собственность будет существовать там, где это необходимо, а частная — там, где это уместно. Впрочем, в отличие от американских, проблемы Советского Союза выглядят вполне решаемыми, тем более что по все вопросам нынешней мировой действительности мы с советским руководством сходимся во мнении. А вот с американской стороной это совсем не так. Вопросов, по которым мы с вами сходимся, на самом деле не так уж и много, и не они определяют вашу американскую политику, зато во всем остальном мы являемся непримиримыми антагонистами. У меня, знаете ли, имеется задание от самого наивысшего руководства, какое только возможно, и я буду его выполнять, хотите вы того или нет. У меня приказ нормализовать этот мир, сделать его более счастливым, спокойным и безопасным, чтобы в нем не осталось ни вопиющей нищеты, ни лезущей прямо в глаза торжествующей роскоши. Заниматься этим в основном будут советские и китайские товарищи, потому что им эта деятельность по профилю, но если кусок мяса окажется для них слишком жилистым, то я помогу им чем смогу. В первую очередь, речь сейчас идет о Южной Корее, где правит жесточайший диктаторский режим. И неважно, какое имя носит нынешний южнокорейский «президент» и каким путем он пришел к власти, через выборы или военный переворот — это обязательно будет ваш любимый сукин сын. И кончают все южнокорейские «лидеры» тоже примерно одинаково. Или действующего «президента» с вашего одобрения застрелят на месте во время военного переворота, или, в случае демократической процедуры смены власти, после истечения срока полномочий этот персонаж сядет в тюрьму на десяток лет за коррупцию и растрату госсредств. Вы не находите, мистер Форд, что в данном случае продвигаемая вами демократия пахнет так же дурно, как куча давно протухшего дерьма, а эта древняя страна достойна лучшей участи, чем быть вашей колонией? Ведь дело в том, что эта ситуация развивается в Южной Корее уже на протяжении четверти века, но ни один американский президент не ударил и палец о палец для того, чтобы исправить ситуацию. А это неправильно, мистеры! Вы должны быть ответственны за всех, кого подчинили своей воле. Это я вам говорю как специалист. Одним словом, если не хотите понести потерь, то войска из Южной Кореи необходимо выводить — чем скорее, тем лучше. Кто не спрятался, то есть остался, тот сам будет виноват в своей смерти. Все будет происходить точно так же, как в Чили, и даже еще жестче. Среди людей, решивших сделаться угнетателями собственного народа, а также их подручных, мне не будет жалко никого, в силу чего солдаты милейшего Велизария получат приказ вовсе не брать в плен ни одного человека в форме. На этом у меня все, далее вам дается три дня на размышления по корейскому вопросу. Как додумаетесь до чего-нибудь дельного, сразу звоните…

— А куда вам звонить, мистер Сергий? — с недоумением спросил президент Форд. — Наверное, в Москву?

— В Москве я бываю очень редко, и вообще, я там гость, а не хозяин, хотя связаться со мной таким путем вполне возможно, — ответил Артанский князь. — Но такой экстрим с оповещением о намерениях половины мира вам не нужен. Есть методы получше. Вот, возьмите…

Артанский князь передал американскому президенту связной «портрет», объяснил, как пользоваться этим девайсом, после чего попрощался и, круто развернувшись, убыл обратно в свое Тридесятое царство. И если бы не лежащая на столе картонка размером с обычную игральную карту, можно было бы подумать, что все произошедшее приснилось Джеральду Форду в страшном сне…

Стряхнув с себя оцепенение, хозяин Овального кабинета сунул «портрет» в ящик письменного стола, закрыл его на ключ, будто тот мог сбежать, и взялся за трубку телефона, чтобы обзвонить тех, кого он пригласит сегодня на совещание по южнокорейскому вопросу.

3 марта 1976 года. местное время 16:35. Соединенные Штаты Америки, Федеральный округ Колумбия, Вашингтон, Белый дом, Овальный кабинет

— Итак, джентльмены, — сказал президент Форд председателю комитета начальников штабов генералу Вейэнду и госсекретарю Киссинджеру, — сегодня утром я получил послание от Джордца Поппера, из которого следует, что наше положение осложнилось до невероятности. Прежде всего, должен сказать, что парни, находившиеся на борту кораблей Третьего флота, в настоящий момент в подавляющем большинстве живы и пока даже еще вполне здоровы. Как и предполагал в самом начале мистер Поппер, император Сергий организовал нашим парням депортацию в другой мир, а не тотальное истребление, и это говорит о том, что пока мы с ним принципиальные противники, а не смертельные враги.

— Мистер президент, а этот мистер Сергий и в самом деле настоящий император? — со скептической иронией спросил Джордж Буш-старший. — А то среди наших сотрудников по этому поводу имеются разные мнения. Даже запредельное могущество еще не означает наличие официального статуса. В средние века имелись отдельные кондотьеры, которые были могущественнее иных королей, но при этом не обладали даже самой малой долей легитимности.

— По этому поводу вы, Джордж, можете не беспокоиться, — усмехнулся Джеральд Форд. — Монаршей легитимности у мистера Сергия вполне достаточно, и вполне хватит для того, чтобы поделиться еще с кем-нибудь. Да и по демократической части к нему тоже не придерешься, ибо все его люди добровольно вступили в его армию, и каждый день подтверждают этот выбор делом. Как сообщает мистер Поппер, перед которым там вообще ничего не скрывают, любой, кто присоединяется к войску мистера Сергия, мужчина это или женщина, дает страшную встречную клятву, и после этого становится верным своего сюзерена, составляющим единое целое как со своими товарищами, так и с самим главнокомандующим этой армией. Такого внутреннего единства правителя и граждан человечество еще не знало, и коммунисты с их стремлением к идейной унификации по сравнению с императором Сергием выглядят просто как малые дети. Вне службы каждый из верных мистера Сергия является независимо мыслящей самостоятельной личностью, но стоит им встать в строй, как все вместе они превращаются в идеальную боевую машину, продолжение мистера Сергия, и тогда они уже не будут рассуждать или в чем-то сомневаться до тех пор, пока не упадет мертвым последний враг. При этом верна и обратная теория. Огромная масса верных суммой своих общих желаний и устремлений, в свою очередь, влияет на своего Патрона, ужесточая его реакцию по одним направлениям и смягчая по другим. Поскольку набирал мистер Сергий этих людей из разного рода униженных и отверженных, то и настроения среди них отнюдь не в пользу американского образа жизни, тем более что членство в Воинском Единстве, где не злословят, не предают и не бьют в спину, кружит этим людям головы будто стакан виски, выпитый на голодный желудок.

— Мистер президент! — воскликнул Генри Киссинджер. — То, что вы говорите, просто ужасно! Никогда еще у Америки не было столь опасного и непримиримого врага, а вы относитесь к этому так легкомысленно.

— Император Сергий, как я уже говорил, нам не враг, а всего лишь противник, — назидательно произнес президент. — Разница между этими понятиями заключается в том, что с противником в итоге можно подписать мирное соглашение без его полного разгрома, а врага требуется уничтожить до основания. Врагами мы станем только в том случае, если откажемся сворачивать с пути американской гегемонии, которая в итоге к двадцать первому веку оказалась гибельной для всего мира. И вот тогда таинственное исчезновение Третьего флота покажется нам мелкой неприятностью, тем более что, как я уже вам говорил, большая часть команд и морских пехотинцев пока еще живы, и даже здоровы. Но о них речь пойдет немного позже.

— Нет, мистер президент, так дело не пойдет! — возразил генерал Вейэнд. — В первую очередь вы должны поведать нам о судьбе матросов и офицеров Третьего флота, ведь они по нашему приказу отправились рисковать жизнью во имя американских интересов. А потому хотелось бы подробно знать, что с ними произошло, что это за другой мир и какие у наших парней там перспективы. Также мне как профессиональному военному хотелось бы понять, почему мистер Сергий не применил против Третьего флота имеющуюся у него уничтожающую грубую силу, ведь девяносто девять из ста из всех начальников, имеющих право принимать подобные решения, поступили бы именно таким образом, не считаясь ни с какими с последствиями.

— План действий с максимальной жесткостью у императора Сергия тоже имелся, как и средства для того, чтобы успешно претворить его в жизнь, но он счел такой образ действий преждевременным, а потому пока излишним, — сказал президент Форд. — Некоторые склонны воспринимать такое поведение как признак слабости, но это совершенно неверная оценка. Видите ли, джентльмены, у этого человека под рукой действительно столько уничтожающей грубой силы, что ему в основном приходится заботиться о том, чтобы не надробить лишнего щебня. У русских есть поговорка, что владелец подавляющей всех силы быстро глупеет, потому что для выживания ему вовсе не обязательно думать. А потом наступает такой момент, когда вдруг оказывается, что былой чемпион разжирел и ослаб, его противники, напротив, усилились и жаждут мести. Поэтому император Сергий считает, что в его положении не иметь уничтожающей мощи нельзя, а вот размахивать ею без особой необходимости направо и налево, как эксгибиционист мужскими причиндалами, стыдно. Запомните это утверждение, джентльмены, ибо при дальнейшем нашем разговоре оно найдет свое подтверждение в отношении нашей Америки. Кроме того, по должности специального исполнительного агента Творца Всего Сущего мистеру Сергию вменяется в обязанность избегать излишнего массового смертоубийства. Если перед ним орды германских нацистов или диких варваров-кочевников, после которых горит даже земля, тогда этот человек разверзает врата своего гнева и обрушивает его на врага, чтобы не было таких больше никогда и нигде. Но вот если он видит, что люди перед ним совсем не плохие и пошли на войну по долгу службы или по принуждению, тогда применяются совсем другие, по возможности нелетальные, методы устранения угрозы. Вот если бы наши парни успели добраться до Чили и устроили там Вьетнам в миниатюре… Тогда император Сергий был бы к ним значительно более суров, а мир увидел бы не только образец стремительной десантной операции, но и пример уничтожающего побоища, когда сила ломит силу, и побежденных вырезают до последнего человека, ибо у мистера Сергия нет обычая брать на поле боя полон. Скорее всего, в подобном случае из наших парней не выжил бы вообще никто.