— Э нет, — ответил я, — так дело не пойдет. Во-первых, даже добравшись до — как вы выразились — корабля, вы самостоятельно не сможете покинуть этот мир, а во-вторых, я считаю, что, разделившись, мы сильно уменьшим наши возможности. Предлагаю вам вступить в наш отряд на правах одного из моих заместителей: таких же, как Птица, Колдун и отец Александр.

— Птица — это Анна Сергеевна? — уточнила мадам Волконская, приподняв бровь.

— Да, — ответил я и, хмыкнув, добавил, — а Колдун — это одиннадцатилетний мальчик. Но он очень способный маг, и судя по всему, именно у него могут оказаться ключи от ворот в другие миры. Поэтому наша задача заключается в том, чтобы доставить его туда, пока не знаю куда, и обеспечить ему все условия для того, чтобы он мог сделать свое дело. Такая постановка вопроса вам понятна?

— Пожалуй, да, — немного подумав, ответила мадмуазель Волконская, затем опустила глаза и через мгновение снова пытливо посмотрела на меня, — вопрос только в том, сможете ли вы гарантировать нам возвращение обратно в наш мир, или все это останется только благими пожеланиями. Кстати, вы тоже можете уйти вместе с нами, империя будет рада бойцам такой квалификации и вы все сможете продолжить службу в корпусе Дальней разведки без понижения в звании и должности. По крайней мере, я обязуюсь поспособствовать этому через все мои связи и авторитет моего папеньки.

— В нашем случае гарантировать что-то может только Всевышний, и то не всегда, — философски произнес я, — а что касается ухода в ваш мир, то давайте не будем торопиться и как-нибудь поговорим об этом снова, если только появится такая возможность. Все же я присягал совсем другой России, дела в которой обстоят совсем не так хорошо, как у вас, и моя помощь нужна там значительно сильнее.

— Договорились, капитан, — кивнула Волконская и протянула мне ладонь для рукопожатия, — давайте вернемся к этому разговору позже. Быть может, это мне придется уходить в ваш мир, а может, нам суждено наладить связь между двумя Россиями, что пойдет на пользу всем, кроме наших злейших врагов. А сейчас и в дальнейшем, несмотря на то, что мы равны в званиях, вы можете считать меня своей подчиненной со всеми вытекающими из этого положения вашими правами и моими обязанностями.

— Погодите, Елизавета Дмитриевна, — хитро улыбнулся я, — такое положение вещей вступит в силу, как только мы доберемся до вашего штурмоносца. А пока вы наша гостья со всеми вытекающими отсюда вашими правами и нашими обязанностями.

— Хорошо, Сергей Сергеевич, — ответила Волконская, — ловлю вас на слове и принимаю ваше приглашение.

И тут я с опозданием подумал, что теперь у меня будут лишние проблемы с влюбленной в меня Асей. Маленькая чертовка вряд ли одобрит мой последний демарш, и как бы она опять чего не учудила. Правда, Птица уверяет, что теперь, когда она получила желанное, это чувство быстро пойдет у нее на убыль, но чем не шутит черт, когда Всевышний отвлекается на мировые проблемы.

* * *

Княжна Елизавета Волконская, штурм-капитан ВКС Российской Империи

До лагеря отряда капитана Серегина мы добрались уже почти на самом закате, когда огромное ярко-красное солнце уже почти касалось горизонта, а тени вытягивались от него в бесконечность. Больше всего это походило на цыганский табор, уютно расположившийся в речной излучине. Дымили несколько костров и полевая кухня неизвестного мне образца, в воздухе висел запах дыма и густой наваристой каши с мясом. И от всего этого в животе у меня заурчало, а кишки начали выплясывать что-то испанское, постукивая кастаньетами. Возле кухни и костров деловито сновало множество молодых женщин и девушек-подростков, одетых в простые домотканые платья из льна и шерсти, несколько мальчишек сидели с удочками на берегу реки и с увлечением тягали из нее одну рыбешку за другой.

Почти идиллическую картину портили только выставленные оборонительным полукругом телеги, отделяющие стоянку от степи, да бдящие на постах вооруженные часовые. Помимо людей, в лагере и рядом с ним присутствовали многочисленные животные. Внутри ограды из телег находились в основном оседланные лошади и несколько дойных коров, а снаружи табун коней больше сотни голов, а также коровы, овцы и козы. Если тут действительно дикий мир, в котором люди ездят на лошадях и убивают друг друга из луков (о магии пока говорить не будем), то по местным меркам отряд Серегина состоятелен и даже богат. У семьи моей маменьки, происходящей из рода Орловых, есть знаменитый на всю Империю племенной конезавод и в коневодстве я разбираюсь как минимум на уровне любителя. Некоторые лошади из того табуна своей статью и размерами напоминали рыцарских дестрие [Дестрие — крупный боевой рыцарский конь, как правило, жеребец. Термин не подразумевает определённую породу, а характеризует определённые свойства коня, предпочтительные для использования его в турнирах. Дестрие достигал веса 800—1000 кг и более, и роста 175–200 см.] Средневековья. Впрочем, лучшие из тех коней, массивные, с толстыми бабками, уже были у людей капитана Серегина под седлом.

— Военный трофей, — с некоторой ноткой самодовольства, похлопывая по шее вороного красавца, объяснил мне фельдфебель, которого все называли Док.

Да, лошади амазонок по сравнению с этими гигантами выглядели мелкими и суховатыми, но зато они не нуждались в запасах ячменя, необходимого тяжеловозам для того, чтобы поддерживать форму, в походе они вполне могли обходиться подножным кормом и требовали для себя меньше ухода и внимания. Впрочем, я бы тоже не отказалась от кобылы таких великанских статей, как это и приличествует даме знатного происхождения, потому что это знак высокого статуса и уважения, достойного княжны Волконской. Кстати, Анна Сергеевна (или Птица, как называет ее Серегин) ездит на прекрасно сложенной, но все же не такой статусной рыжей кобыле с ярко-белой звездой во лбу. Но, как я поняла, это не оттого, что она занимает в отряде какое-то низкое положение — совсем наоборот, ее положение почти такое же, как у Серегина, а в некоторых отношениях, может быть, даже и выше. Дело в том, что Анне Сергеевне с высочайшей колокольни наплевать на всю эту статусную показуху, чего она желает и всем остальным. Искренне завидую — я так не могу.

Просто с первого взгляда очень сложно определить внутреннюю иерархию и взаимоотношения внутри отряда Серегина, ведь я пока лично не знакома с еще двумя ключевыми персонажами — некими Колдуном и отцом Александром, о которых я уже так много наслышана. Кажется, это как раз они встречают нас там, где ряды телег заходят один за другой, образуя проход на внутреннюю территорию лагеря. Мужчина, одетый так же, как и большинство людей капитана Серегина, но только с полуседой бородой и большим, украшенным каменьями, православным крестом на груди; а так же немного неуклюжий коренастый мальчик, десяти-двенадцати лет от роду, держащийся за руку мужчины.

Слова «одиннадцатилетний мальчик» обычно вызывают у меня только одну ассоциацию — маленький сорванец, шкода и ябеда, ибо таков мой двоюродный брат, единственный ребенок примерно такого возраста, которого я знала уже будучи взрослой. Тут явно был совсем другой случай — мальчик по имени Дмитрий совсем не походил на то ужасное рыжее растрепанное чудовище, которым был мой кузен. Совершенно по-взрослому пожав мне руку, он на мгновение задержал мою ладонь в своей, и при этом у меня по затылку будто побежали маленькие холодные мурашки, впрочем, исчезнувшие в тот момент, когда мальчик выпустил мою руку из своей. Что это было, я так и не поняла — могу только сказать, что еще ни разу в жизни не испытывала подобных ощущений.

Рукопожатие отца Александра ощущалось совсем по-иному, возникло ощущение легкого головокружения, трепета и эйфории. Рука его была мягкой, а голос успокаивающим. Некоторое время назад я даже сомневалась, будет ли полезен для мой души разговор со священником из иного мира, но теперь у меня разом пропали все сомнения, и я спросила у отца Александра о возможности поговорить с ним как с духовным лицом, наедине, для того, чтобы я могла облегчить перед ним свою душу и задать ему несколько смущающих меня вопросов.

— Хорошо, дочь моя, — ответил тот, на мгновение задумавшись, обволакивая меня теплым и ласковым светом своих голубых глаз (поистине такой взгляд бывает только у священника), — лучше всего сделать это прямо сейчас, потому что, как только стемнеет, у нас, вполне вероятно, опять будут немного незваные гости.

— А почему «немного незваные», батюшка? — удивилась я странной формулировке.

Беседуя, мы медленно удалялись в сторону от основной группы людей капитана Серегина.

— А потому, — улыбнувшись, ответил священник, — что мы их никогда не зовем, но особых проблем их визиты нам не доставляют, а иногда от них даже бывает польза, вот потому они и «немного незваные».

— И что, правда, что один из этих гостей — сам древнегреческий бог Гермес? — задала я следующий вопрос, снедаемая любопытством.

— Правда, — серьезно ответил тот, задумчиво оглаживая бороду, — только вот сам эпитет не очень-то подходит старому плуту. Так, мелкий сводник и мошенник — почти что мальчик на побегушках. Впрочем, сегодня вечером вы, Елизавета Дмитриевна, сами все увидите и, может быть, даже пощупаете. А сейчас начинайте свой рассказ о том, как вы оказались здесь, и не стесняйтесь — никто нас теперь не услышит.