Нет, Адольф Карлович не мог сказать, что она изменилась к худшему. Скорее, наоборот. Внимание со стороны Петербурга, которым далекая окраина Российской империи всегда была обделена, возросло, о чем свидетельствовало неожиданное появление нового начальства. А самое главное, что теперь Этолин не чувствовал себя отрезанным от России. Как рассказал ему господин Сергеев, признавшийся, что он прибыл в этот мир из будущего, теперь у тех, кто живет в Русской Америке, будет постоянная связь с Петербургом и возможность в кратчайшие сроки доставлять из коренной России людей и грузы.

Конечно, трезвому и рациональному уму изрядно обрусевшего шведа, коим, собственно, и был Адольф Карлович, трудно было поверить в то, что рассказал ему господин надворный советник. Однако факты, а главное — чудесные механизмы и удивительное оружие, которое продемонстрировали люди, сопровождавшие Сергеева, послужили доказательством слов надворного советника. И теперь Этолин ежедневно с помощью устройства, именуемого «радиостанцией», связывался не только с крепостью Росс в Калифорнии, но и с Петербургом. Несколько раз он разговаривал с самим государем, который в беседе выразил ему свое благоволение за рачительное и умелое управление Российско-Американской компанией. При этом государь велел ему внимательно прислушиваться к отеческим советам надворного советника Сергеева и следовать его рекомендациям.

Похоже, что в Петербурге наконец поняли всю важность обладания Русской Америкой и теперь, с помощью людей из будущего, пытаются усилить позиции России на Тихом океане. Это радовало Адольфа Карловича, но в то же время вызывало тревогу. Он опасался, что новые люди, прибывшие из Петербурга, оттеснят его от управления Российско-Американской компанией. Нет, в данном случае тревожило Этолина не ущемленное честолюбие, а опасения, что все его труды по развитию и укреплению Русской Америки могут пойти прахом.

Хотя, если сказать честно, и сам господин Сергеев, и прочие вновь прибывшие люди из столицы пока не покушались на прерогативы правителя Российско-Американской компании. Скорее наоборот — они всячески поддерживали все его начинания и давали деловые советы, которыми Этолин не раз воспользовался. К тому же господин Сергеев намекнул Адольфу Карловичу, что государь ценит своего верного слугу.

Похоже, господин надворный советник был неплохо осведомлен о том, что происходит в Петербурге. Государь при последней беседе с Адольфом Карловичем намекнул ему, что тот изрядно засиделся в чине капитана 1-го ранга, и что к Рождеству его ждет подарок. Неужели государь поздравит его адмиральским чином?! Как и все военные люди, Этолин был честолюбив и порой завидовал своим однокашникам по Морскому корпусу, уже получившим погоны с черными орлами.

Взять того же контр-адмирала Павла Нахимова. Вроде бы каких-то шестнадцать лет назад он был мичманом и вместе с Адольфом Карловичем на фрегате «Крейсер» посетил американские владения России. А сейчас он уже контр-адмирал, и с отрядом кораблей следует из Кронштадта к берегам Аляски. Как сказал господин Сергеев, этот отряд должен стать основой нового русского флота — Тихоокеанского. Правда, Адольф Карлович высказал опасение в отношении того, что отряд контр-адмирала Нахимова в его долгом пути могут ожидать провокации, а то и открыто враждебные действия со стороны британского флота. Но Сергеев рассмеялся и сказал, что это маловероятно.

— Адольф Карлович, не так давно британцы получили хорошую взбучку у берегов Норвегии. И теперь они опасаются связываться с нашими кораблями. К тому же весной британская королева Виктория намерена посетить Петербург. Подумайте сами — есть ли для них смысл портить отношения с Россией накануне этого визита?

Этолин был вынужден согласиться, что, действительно, в подобной ситуации британцы вряд ли будут пытаться напасть на отряд контр-адмирала Нахимова. Скорее, наоборот, они проявят показное радушие и гостеприимство, чтобы показать себя с лучшей стороны во время встречи королевы с императором Николаем Павловичем.

А пока, с помощью людей из будущего, в Ново-Архангельск из Петербурга прибыли очередные посланцы. Это были боевые офицеры, не так давно сражавшиеся на Кавказе в боях против воинственных горцев. Одним из них был штабс-капитан Лермонтов, прославившийся не только своими скандальными стихами, но и умелыми партизанскими действиями против мятежных черкесов. Второй же был птицей более высокого полета.

Флигель-адъютант императора подполковник граф Константин Константинович Бенкендорф приходился племянником всесильному графу Александру Христофоровичу Бенкендорфу, главе III отделения Собственной ЕИВ канцелярии и личному другу царя. Константин Бенкендорф со временем должен стать главным воинским начальником в Русской Америке. А штабс-капитан Лермонтов возглавит летучие отряды, которые будут вести борьбу с вооруженными шайками индейцев-колошей, которые в последнее время стали тревожить поселения Российско-Американской компании.

Взаимоотношения русских и колошей во все времена трудно было назвать мирными. Стычки, а то и открытые боевые действия между ними случались с удивительным постоянством. Индейцы нападали на фактории компании, на промысловиков, добывавших шкурки пушных зверей в лесах Аляски. В последнее время это стало происходить все чаще, что не могло не тревожить Этолина. И потому он обратился в Петербург с просьбой прислать хорошо вооруженные и обученные части, способные обуздать колошей.

В послании, которое Константин Бенкендорф вручил правителю Российско-Американской компании, сообщалось, что прибывшие господа офицеры — это представители будущих вооруженных сил Русской Америки, которые теперь будут постоянно находиться на Аляске. А крепость Росс и прилегающие к ней территории охранять будет вновь создаваемое казачье войско. На Аляске же, помимо отражения нападений воинственных колошей, военные будут продвигаться вглубь континента, разведывая новые территории, и приводить к присяге русскому императору живущие на них племена.

Конечно, всему этому будут противиться британцы, считающие, что большая часть северо-западной части американского континента контролируется ими через Компанию Гудзонова залива. Но, как было указано в переданном Этолину послании, все дипломатические казусы он может не брать в расчет. Учитывая то, что послание сие подписал его императорское величество император Николай I, все, что в нем было написано, Адольф Карлович мог считать приказом, который следовало выполнять.

— Скажите, граф, — обратился он к Бенкендорфу, — а как скоро в наши края прибудет ваша команда? Сколько в ней будет человек, и где их лучше будет разместить?

— Уважаемый Адольф Карлович, — главный воинский начальник Русской Америки был молод, но, судя по наградам, он уже успел повоевать, — все вопросы, которые вы изволили мне задать, и те, которые у вас могут возникнуть, мы обсудим на совещании в крепости Росс. Там сейчас находится майор Мальцев, доверенное лицо господина Сергеева, который уполномочен решать все, что происходит в русских владениях на Тихом океане. Насколько мне известно, вы уже имели честь познакомиться с ним.

Этолин кивнул и с любопытством посмотрел на Константина Бенкендорфа.

— Скажите, граф, а вы не могли бы рассказать о людях, которые пришли в наш мир из будущего? И как выглядит это будущее?

— Я не был в том мире, — улыбнулся Бенкендорф, — и знаю о нем лишь по рассказам дяди. А вот Михаилу Юрьевичу посчастливилось там побывать.

— Господин штабс-капитан, — воскликнул Этолин, — вы и в самом деле видели мир наших потомков?! Ради бога, расскажите мне о нем!

* * *

Генерал-майора Корпуса жандармов Леонтия Дубельта второй день подряд одолевали мрачные мысли. Они появились у него после получения из Петербурга с оказией послания от одной высокопоставленной особы, находящейся в родстве с бывшим главой российской дипломатии графом Нессельроде. В этом послании сообщалось, что государь недоволен им, верным слугой престола, и в самое ближайшее время его отзовут из Оренбурга в столицу. О том, что его ждет там, Дубельт мог лишь догадываться. В лучшем случае государь отправит его в отставку, в худшем же… Об этом Леонтию Васильевичу не хотелось даже думать.

«Интересно, удалось ли новым фаворитам царя (а в том, что без их происков тут не обошлось, он даже не сомневался) узнать что-либо о моих тайных делах? — размышлял Дубельт. — Ведь прошло уже столько времени, да и тем людям, которым было известно о них, лучше бы держать язык за зубами. Ведь если я пойду ко дну, то вместе со мной туда же отправятся и они».

Дубельт был достаточно циничен и считал, что в России только полный дурак и неисправимый идеалист — что, по мнению Леонтия Васильевича, одно и то же — не имеет со своей должности «безгрешных доходов». То есть он не запускает лапу в казну и не крадет в открытую, а просто использует свое служебное положение так, что благодарные ему люди сами преподносят «подарки» за скорое и «правильное» решение по их делам. Сие, с точки зрения Дубельта, не является смертным грехом, хотя чем меньше людей знает об этих «подарках», тем лучше.