Александр Новиков

Бездна

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. МЕГАПОЛИС

В тот год лето на Северо-Западе с самого начала не задалось. В июне зарядили дожди и шли почти весь месяц. Потом дожди прекратились, но с середины июля обрушилась жара африканская. Днем температура поднималась до тридцати пяти градусов, ночью редко опускалась ниже тридцати. Дождей почти совсем не было и синоптики обещали, что такая погода продержится до сентября.

Раскаленный город задыхался. От жары ежедневно умирали несколько десятков человек. Более-менее сносно можно было существовать там, где стояли кондиционеры. Но и кондиционеры спасали не всегда — из-за жары на подстанциях то и дело вырубались трансформаторы. Даже в «Золотом треугольнике» столицы перебои с электричеством были самым обычным делом.

Вокруг Петербурга и по всему Северо-Западу горели леса, в городе тревожно пахло гарью. В выпусках новостей говорили, что леса поджигают террористы.

Вечером в пятницу восемнадцатого августа старший оперуполномоченный комитета «Кобра» капитан Виктор Гривас собирался в командировку. Пятилетний сынишка крутился вокруг него и доставал вопросами: а куда ты едешь, пап? А когда ты вернешься, пап?.. Жена не спросила ничего — знала, что он не скажет. Да и не надо!

Гривас надел тонкую льняную рубашку навыпуск — она хорошо скрывала поясную кобуру — поднял на руки и поцеловал сына, сухими губами мазнул по щеке жену, подхватил «командировочную» сумку и вышел. Он спустился вниз, сел в машину, пустил двигатель, включил кондиционер и сказал: вперед, капитан Гривас!

Когда он выезжал из двора, охранник приветливо взмахнул рукой.

Спустя десять минут Гривас остановил свой «форд» у маркета сети «Шанхай-сити», зашел и купил бутылку виски, бутылку шампанского и пачку презервативов с запахом лепестков вишни. У него было прекрасное настроение, он насвистывал арию Рамзана из модного мюзикла «Раса господ». Вновь оказавшись в кондиционированной прохладе салона, Гривас извлек телефон и набрал номер.

— Привет, — сказал он, когда в трубке раздалось «хелло». — Привет, я уже еду. Через полчаса буду у тебя… Ты меня ждешь?

— Жду, — ответила она. И от этого голоса — глубокого, грудного, с легким придыханием — у Гриваса побежали мурашки по коже.

С Валерией Гривас познакомился месяц назад. В ресторане. Случайно. Ресторанчик — маленький, неприметный, находился в полуподвале на Парадной улице, недалеко от Кубышки. Именно поэтому он пользовался популярностью у сотрудников «Кобры». Офицеры довольно часто отмечали там очередную звездочку, повышение по службе или иное событие, за которое нельзя не выпить. Между собой ресторанчик называли «Стойло». В тот день они отмечали день рождения начальника отдела майора Колесова… Гривас сидел лицом к двери и заметил ее сразу, как только она вошла. У нее были роскошные рыжие волосы и слегка рассеянный взгляд.

Она вошла и села за столик в углу. Заказала кофе. Вероятно, она кого-то ждала — иногда посматривала то на часы, то на телефон, который положила перед собой. Свет бра падал на рыжие волосы и они давали медный отблеск. А глаза… глаза мерцали в полумраке по-кошачьему таинственно. Потом, позже, Гривас с удивлением заметит, что у нее разноцветные глаза — зеленый и карий… Она ждала кого-то, но этот кто-то все не шел, и минут через двадцать она собралась уходить.

И тогда Гривас быстро попрощался с коллегами и вышел вслед за ней. Он нравился женщинам, легко заводил знакомства. Но с этой рыжеволосой могло обломиться — Гривас ощущал это интуитивно… Он шел вслед за ней до Кирочной, не зная, как подойти. Капитану помог случай. К Валерии (конечно, он еще не знал, что ее зовут Валерия) подскочил молодой попрошайка. Он был с грязными розовыми дредами на голове и прицепучий, как репей. Наркоман. Похоже, дезоморфиновый наркоман… Гривас вмешался, прогнал. Так состоялось знакомство. Это было две недели назад.

Гривас не стал подъезжать прямо к дому Валерии — его учили: без необходимости не надо светиться. Он оставил «форд» на соседней улице, прошел переулком и вскоре был у дверей подъезда, где жила Валерия. В левой руке капитана был пакет с бутылками, в кармане лежала пачка презервативов. Он — предвкушал…

Домофон произнес голосом Валерии: это ты, Виктор? — и у Гриваса сладко заныло в паху. Он отлично помнил предыдущую встречу с Валерией. До нее у Гриваса было много женщин и ему было с чем сравнить… Он мог с уверенностью сказать: такой не было.

— Я, девочка, — ответил Гривас, — я.

Он уже представлял, как возьмет ее. Прямо в прихожей. В прошлый раз все именно так и было — Валерия встретила его в полупрозрачном пеньюаре и все прямо в прихожей и произошло… В брюках у Гриваса пульсировало… Щелкнул замок, Гривас решительно распахнул дверь, вошел в чистенький подъезд старинного дома на набережной Фонтанки. Этот дом нельзя было отнести к элитной категории — он стоял на самом краю «Золотого треугольника», но все же это был респектабельный дом.

Гривас почти бегом поднялся на третий этаж. Обшитая искусственной коричневой кожей дверь отворилась, в проеме стояла Валерия… На этот раз на ней был золотистый шелковый халатик. Солнце било в окно за спиной Валерии, насквозь прошивало тонкую ткань, очерчивало линии тела.

— Входи, мой капитан, — сказала она с легкой полуулыбкой. Ее волосы отливали медью и разноцветные глаза ее — светились. Она сделала два шага назад и Гривас вошел в квартиру. В глубине квартиры играла музыка. Валерия сделал еще два шага назад. Гривас шагнул вперед, поставил на полку под зеркалом пакет с бутылками. Он ощущал запах Валерии и этот запах кружил голову… Он протянул к ней руки… Пульсация крови в брюках сделалась сильной-сильной.

— Иди ко мне, — сказал Гривас приглушенным голосом, а она покачала головой и поманила его пальцем. Он двинулся вслед за ней… Валерия призывно улыбалась и пятилась, пятилась. Он настиг ее в дверях спальни, обнял, впился в губы.

— О— о, мой капитан! — она слегка оттолкнула Гриваса и начала расстегивать пуговицы его рубашки. Он взялся за поясок халатика… Она сказала:

— Спешишь, Витюша… Дай я сама тебя раздену.

Она ловко сняла с него рубашку, отшвырнула ее в сторону… расстегнула ремень и пуговицу на джинсах. Джинсы съехали вниз, глухо стукнула об пол поясная оперативная кобура с портативным «глоком». Валерия притянула капитана к себе… И вот тут он заметил мелькнувшую в зеркале над кроватью тень. В тот момент он еще ничего не понял. Шелковые шторы были задернуты, в спальне висели прозрачные сумерки и рассмотреть что-либо Гривас не мог, но сознание уже пробило острым чувством тревоги… Гривас хотел обернуться, но руки Валерии обнимали, сковывали… А тень в зеркале стремительно приблизилась и Гривас увидел у себя за спиной мужчину. Он все понял. Он оттолкнул Валерию и попытался нагнуться за пистолетом… Острая боль пронзила его насквозь и стало темно.

Гривас очнулся через две минуты. Перед глазами плавали белые, желтые, оранжевые круги. Болела голова, во рту был металлический привкус. Откуда-то издалека доносились голоса:

— Когда он очухается?

— Скоро. Мужик молодой, здоровый — скоро… Минут через пять уже можно будет с ним работать.

Гривас слышал голоса, но не воспринимал смысл слов. Пятна кружились, наплывали друг на друга, расходились в стороны.

— Может, вставить ему кляп? — произнес женский голос и Гривас узнал голос Валерии.

— Не нужно, — отозвался мужской. — У него все мышцы сейчас ватные. Даже если бы он захотел закричать, то не смог бы — таково действие «парализатора».

Голос Валерии произнес:

— Хорошо… А хотите виски, Мастер? Этот урод принес с собой виски.

— Спасибо, потом.

— А ты, Студент?

— И я потом, — отозвался третий голос.

К Гривасу постепенно возвращалась способность соображать… Он вспомнил, что произошло, и едва не заскрипел зубами. И заскрипел бы, да не мог — все мышцы были мягкие, ватные. Он догадался, что его «угостили» «парализатором». Да и металлический привкус во рту подтверждал — да, это «парализатор». Еще он понял, что сидит на стуле. И что притянут к стулу ремнями.

— Эй! — произнес мужской голос, и сильная рука пошлепала капитана по щекам. — Эй, дружок, хватит уже отдыхать.

Та же рука взяла Гриваса за подбородок, подняла голову. Капитан Гривас открыл глаза. Увидел перед собой мужчину лет шестидесяти, седоватого, с умным и внимательным взглядом. Мужчина слегка улыбался… Гривас скосил глаза налево, увидел второго — вероятно, того, тень которого видел в зеркале. Этот тоже смотрел на Гриваса с усмешкой. Гривас скосил глаза направо. И увидел Валерию. Она сидела в кресле, курила длинную черную сигарету. Теперь на ней были джинсы и закрытая блузка.

— Сука, — сказал Гривас. Он произнес это почти шепотом, но Валерия услышала. Она поднялась из кресла, подошла вплотную:

— Сука? Возможно… А ты кто? Ты повелся на суку. Значит ты — кобелек, Витенька. Шавка. А ведь изображал из себя волка. — Валерия подняла левую руку. В руке был личный жетон Гриваса — овальная стальная пластинка на цепочке. Валерия сказала: — Если бы ты поменьше трепал языком, то не оказался бы здесь.

Валерия швырнула жетон в лицо Гриваса и произнесла:

— Как же я вас всех ненавижу.

Мастер сказал:

— Итак, даю мастер-класс. Тема занятия: допрос с применением химпрепарата, так называемой «сыворотки правды». В данном случае это десятипроцентный амитал— натрия. В быту — барбамил. Смотрите, запоминайте, задавайте вопросы — в будущем может пригодиться. — Мастер перетянул руку Гриваса медицинским жгутом, очень медленно ввел содержимое шприца. — Может статься так, что одной инъекции окажется недостаточно — сотрудников спецслужб обучают противодействовать «сыворотке». Хорошо бы и нам ввести обязательный курс противодействия этой дряни. — Мастер снял жгут, закурил и добавил: — Надо будет поговорить об этом с Полковником.

После первой инъекции Гривас, как и предположил Мастер, держался.

— Ничего, — сказал Мастер, — через час вколем вторую дозу. Понадобится — третью.

— А передоза не боитесь? — спросила Валерия. — Жалко будет потерять такую добычу.

— Жалко, — согласился Мастер. — Риск передоза существует, и никаких гарантий дать не могу — всякое может случиться… А чтобы он не загнулся нужно внимательно следить за его реакциями и держать под рукой шприц с кофеином — передоз барбамила снимают уколом кофеина.

Гривас сидел молча, старался сосредоточиться на чем-то значимом. Например, на ненависти к этой рыжей суке. Он взвинчивал в себе эмоции — это помогает бороться с действием сыворотки правды… Гривасу было жарко, мысли текли вразброд, но пока он справлялся. Через час Гривасу сделали вторую инъекцию. И он потек, начал отвечать на вопросы. Сначала Мастер «разминал» его — расспрашивал о коллегах по службе — слабостях, привычках, женах и любовницах, пристрастиях, сильных и слабых сторонах.

Когда месяц назад Виктория доложила, что вошла в контакт с офицером «гестапо», Мастер — в прошлом контрразведчик — сразу начал прикидывать, нет ли здесь подставы. После анализа убедился, что нет, и стал думать: что из этого может получиться. Вербовка? Вербовка практически исключена, а вот попытаться раскрутить «гестаповца» на информацию — например, об агентуре — вполне реально. Если умеючи. Три недели Мастер готовил операцию, а потом сказал: берем сучонка… Мастер закончил «разминку» и задал вопрос о непосредственных служебных обязанностях Гриваса.

Гривас ответил, что сейчас работает по теме «Мертвый огонь». Это ничего Мастеру на говорило. Он кивнул: понятно — «Мертвый огонь», — и начал расспрашивать. Гривас отвечал.

В первый момент даже Мастер не оценил то, что сказал Гривас. А когда оценил, сказал: да это же… да это же… черт знает что!

Мастер допрашивал Гриваса почти сутки с короткими перерывами. Мастер страшно устал, но готов был продолжать и дальше. Он еще дважды потчевал Гриваса барбамилом. Однако к исходу суток Гривас был уже ни на что не годен — он начал уходить в себя, бредил.

Когда стало понятно, что из Гриваса больше уже не добыть ничего, капитана «гестапо» принудительно накачали виски, потом одели, положили в карманы водительское удостоверение. Глубокой ночью Студент подогнал «форд» «гестаповца» поближе к дому. Мастер и Студент вывели невменяемого Гриваса из квартиры. Его посадили в машину и отвезли за несколько кварталов.

В заранее выбранной арке тело вытащили из машины, посадили к стене у мусорного бака. Мастер протянул Студенту вороненый цилиндр длиной сантиметров двадцать.

— Что это? — спросил Студент.

— Телескопическая дубинка. У него в бардачке лежала, — Мастер взмахнул рукой, из рифленого цилиндра с металлическим шелестом выкатились еще две секции — пружинные, витые, со стальным шариком на конце.

Студент с сомнением посмотрел на этот шарик, потом на Гриваса — на его бледное лицо и полуоткрытые губы. Губы шевельнулись и прошептали: сука рыжая… Студент взял дубинку, прикинул в руках — не тяжелая, но увесистая, слегка гнется. Студент примерился, ударил. Ощутил упругий выхлест и как под шариком хрустнуло.

В сотне метров от дома они бросили машину. Стекло оставили приспущенным, а ключи — в замке зажигания.

Когда вернулись в квартиру, Мастер сказал:

— Информации, которую дал этот гусь, цены, братцы мои, нет. Если сумеем ее реализовать, то можно будет устроить ба-альшой бенц… Нужно немедленно доложить Полковнику. Придется, Саша, тебе съездить.

— Когда ехать? — мгновенно отозвался Студент.

— Кончится комендантский час и поедешь.

— Вообще-то, у меня ночной пропуск есть, — сказал Студент.

Мастер с нажимом сказал:

— Вот кончится комендантский час — поедешь. А пока нужно поспать. — Мастер посмотрел на часы и сказал: — Еще четыре часа у тебя есть.

Студент молча кивнул, сразу же отправился спать, а Мастер выпил виски, сел в кухне и закурил. Подошла Виктория, присела рядом, спросила:

— Что вы не ложитесь, Мастер? Вы уже больше суток не спите.

— Скоро лягу, Вика… Тебе особая благодарность: хорошую добычу взяла.

Виктория-Валерия улыбнулась:

— Так ведь случайно получилось. Я же не знала, что в этом кафе «гестаповцы» собираются. Я говорила: я там Шведа ждала. А он не пришел. Зато познакомилась вот с этим, — Виктория кивнула на стол. Там лежало удостоверение Гриваса. — Он подвыпивший был, стал выеживаться: комитет «Кобра». Опер. Особый отдел… Грех было не ухватиться за такого «героя». — Виктория прикурила черную сигарету, сказала: — А вообще-то оттуда можно каждую неделю очередного пса приводить… Возьмем следующего, Мастер?

— Ни в коем случае. В этот кабак как минимум три месяца ни ногой. Поняла?

— Поняла, — ответила она с разочарованием в голосе.

— С этой квартиры тоже придется съехать.

Квартиру сняли специально под операцию. Здесь был кондиционер и горячая вода круглосуточно и бесперебойно — настоящая роскошь. Это стоило дорого, но приличная квартира в «Золотом треугольнике» была необходимым условием операции.

— Жаль, — сказала Виктория. — Кондишн, горячая вода. А в моей дыре…, — она не договорила, махнула рукой. Потом повторила: — Жаль, заплачено-то за месяц. Еще десять дней можно жить.

— Извини, но придется съехать. Предварительно нужно будет убрать следы — протереть все места, где хотя бы теоретически могли остаться пальчики и вымыть полы.

— Сделаю, — сказала Виктория. Потом спросила: — А Саша… Студент надолго уедет?

Мастер внимательно посмотрел на нее. Виктория смутилась.

— Нет, Вика, — сказал Мастер, — ненадолго.

* * *

Александр Андреев по кличке Студент катил по трассе е-95. Студент ехал относительно быстро — широченные колеса и неубиваемая подвеска «лэндкрузера» позволяли игнорировать многочисленные выбоины. Впрочем, местами трасса была разбита настолько, что даже на «крузере» приходилось притормаживать.

Его остановили один раз — на блок— посту при выезде из города, а потом не останавливали совсем. Видно, гайцы передали по цепочке, что едет на «крузаке» крутой перец с крутой ксивой.

В Малую Вишеру — захолустный городишко в Новгородской губернии — Студент приехал к полудню. Он позвонил по номеру, который продиктовал ему Мастер, сказал пароль и ему ответили: ждите, за вами приедут.

Студент ждал. Он сидел в машине недалеко от вокзала. Время тянулось медленно. Температура была уже за тридцать, а кондиционер в «крузере» не работал. Тело сделалось липким от испарины. В воздухе висела дымка, пахло гарью. Иногда где-то грохотало — то ли взрывы, то ли отделенные раскаты грома. Студент слушал радио:

— Новости на «Эхе». Главное к этому часу. Вчера вечером на совместном заседании Совета Директоров Национальной корпорации «Промгаз» и правительства большинством голосов был принят закон «О наркологической помощи в РФ». Отныне каждый наркозависимый гражданин сможет получать бесплатные наркотики в аптеке по месту жительства… Очередная вспышка легочной чумы в мусульманской республике Крым. Есть умершие… В понедельник парламент Голландии рассмотрит закон, запрещающий продажу свинины в крупных универсамах. Если закон будет принят, то свинину, а также все субпродукты, в состав которых входит свинина, впредь будут продаваться только в специально отведенных для этого местах… Верховный суд Франции приговорил к расстрелу лидеров Французской Рабочей партии… Сомалийский Союз морских борцов за справедливость вернул вчера владельцам захваченный месяц назад танкер «Сильвио». Танкер был освобожден после того, как владелец выплатил морским борцам приз в размере полтора миллиона новых евро… Советник Председателя по культуре Ксения Собак выступила с инициативой легализации так называемой ненормативной лексики. Каждый гражданин РФ, считает госпожа Собак, имеет право публично выражать свои мысли в тех словах и выражениях, в каких он считает необходимым… А теперь об этих и других событиях более подробно…

— Эй! — невзрачный мужичок постучал пальцем по полуопущенному стеклу. Студент повернул голову. Не глядя на него, невзрачный спросил: — Это ты целительницу Матрену ищешь?

Это был пароль. Студент кивнул и сказал отзыв:

— Я. Спина у меня, брат, болит, понимаешь.

В воздухе снова раскатился удар. Студент сказал:

— Не пойму — гроза, что ли?

— Снаряды рвутся.

— Какие снаряды?

— Старые. Торфяники горят, а в них с Отечественной еще лежат неразорвавшиеся снаряды. Вот и рвутся в огне от жара… Меня Николай зовут.

— Саша.

— За мной поезжай.

Николай сел в старую «пятерку», завел двигатель. Выплюнув клуб сизого дыма, машина тронулась. Студент поехал следом.

Ехали около часа по очень плохой дороге. Потом свернули на грунтовку и вскоре приехали в деревушку. Здесь было около пятидесяти домов. Большей частью — заколоченных. Возле одного из домов остановились. Выскочила собачонка с рваным ухом, принялась лаять на Студента. Николай цыкнул на нее: цыц, холера! — отворил ворота большого сарая, выгнал оттуда УАЗ. Бросил Студенту:

— Загоняй свой драндулет.

Студент загнал «крузер». Николай сказал:

— Телефон свой оставь в джипе.

Студент послушно бросил телефон на сиденье. Николай запер сарай, сказал:

— Ты поедешь на заднем сиденье. Накроешься простыней, поспишь.