Александр Прокопович

Крымский Ковчег

Пролог

Крым — Славянск — Москва

Сверху археологи смотрелись забавными серыми человечками из какой-нибудь компьютерной игры. Идеальное расстояние для выстрела из СВД. Собственно, именно снайперская винтовка Дегтярева и была основной специальностью Руслана. Шамиль в их паре отвечал за связь. На этот раз им повезло с заказом. Все просто, как в тире, — дождись нужного момента и работай. Если бы не солнце. Если бы не особые условия этого заказа. Братья Руслан и Шамиль Байтаровы не любили убирать за собой.


Есть несколько вещей хуже, чем работать в ОЗК на раскаленном крымском солнышке. Одна из них — это если этот самый общевойсковой защитный комплект вам не по размеру, а противогаз, кажется, вообще предназначался слону. При этом Александру Петровичу не восемнадцать, и он не ходит строем. В свои пятьдесят он уже профессор, только толку от этого здесь, в долине Привидений. До Алушты рукой подать, море, пляж… Нет чтобы поискать чего-нибудь там, амфоры какие-нибудь на глубине комфортного дайвинга… Так нет, будто специально кто-то искал худшее место на проклятом полуострове.

Во всем виноваты спутники. Этот идеальный прямоугольник двадцать на тридцать метров можно было различить только с орбиты. Не с каждой. К несчастью, спутник прошелся именно по ней. Крым не бассейн Амазонки и не гора Арарат, здесь прямоугольного как грязи. Только Александр Петрович Кухарук за последние двадцать лет облазил полуостров от Херсонеса до Джанкоя и точно знал — в этом месте не может быть вообще ничего. Долина Привидений названа так неспроста. Именно здесь испарения сероводорода замечательно реагируют на местные породы. Газовая смесь, которая выбирается на открытый воздух, убивает все живое уже не одно тысячелетие. Место — запретное. Конечно, не обошлось без парочки кровожадных легенд, как же без них, одно название долины чего стоит. В реальности все просто: прошлые поколения было легче запугать, чтобы не ходили куда не надо, какой-нибудь сказочкой для взрослых, чем знаком химической опасности.

Предки пугали со знанием дела, но как-то без выдумки. По преданиям, в долине было захоронено древнее зло, которое не стоит тревожить, потому как выберется — и вот с этого самого момента и начнется конец света. Для разнообразия упоминались варианты с бедами местного масштаба, например умрешь в муках, а конец света так и не начнется.

В муках умереть здесь можно было запросто. Причем без всякого отравления, просто от передозировки жары.


Александр Петрович собирался года два выбивать бюджет… не в этот раз. Будто кто слово заветное шепнул, денег выделили не ахти сколько, зато сразу, и вот они здесь — экспедиция. Такое громкое слово для двух студентов исторического факультета КГУ, водителя и самого Кухарука. Большая часть бюджета пошла как раз на покупку ОЗК.

Вблизи прямоугольник оказался уже не таким идеальным. Невысокий вал, ничего впечатляющего, если бы не цвет этого вала — белый, будто кто-то специально его покрасил, чтобы на снимке из космоса было все отчетливо видно. Соль. Кто-то сюда притащил больше ста тонн соли, причем довольно издалека и, если верить пробам грунта под валом, очень давно. Точно до того, как в Крыму появились первые греческие колонии…

Поверхностью вала занимались неделю, сегодня начали исследовать внутреннюю структуру. Пока из всех находок — пара кристаллов сульфата кальция, характерных скорее для Северной Африки, там такие называют розами пустыни и продают доверчивым туристам по цене, регулируемой исключительно жадностью туземцев и глупостью приезжих. Обливаясь потом, Александр Петрович вспоминал пятилетней давности совместную экспедицию с канадцами на Юкатан. Утром и вечером — раскопки, ночью и днем — пятизвездочная гостиница со всем, что полагается быть включено в каждую из звезд. Кондиционер, прохладительные напитки, бассейн и обслуга.

Зато здесь, в долине Привидений, не было насекомых. Вообще. Не было вообще ничего живого — камень и соль, интересно, что же такого они тут собираются найти? Доисторическую боеголовку?

Было не просто жарко, кажется, у профессора уже начались галлюцинации, иначе откуда бы взялись эти тени в самом центре соляного прямоугольника? Через запотевшие стекла Кухарук видел шесть темных фигур, и никакие зажмуривания глаз ему не помогали — тени будто ждали, когда же он убедится, что они существуют.

— Профессор, у вас все хорошо?

Дополнительная радость ОЗК — это то особое искусство общения, которое достигается в тех редких случаях, когда, чтобы тебя услышали, приходится орать до боли в ушах… Поэтому Александр Петрович предпочитал по мере возможности перейти на язык жестов.

Разумеется, стоило Кириллу, одному из студентов, заговорить, как тени сгинули. Просто чтобы больше о них не думать, профессор махнул рукой в надежде, что студенты поймут, и отправился в то самое место, где ему что-то такое почудилось.

Долго копать не пришлось. Хорошо, что профессор сам взялся за лопату: опознавать в окаменевшем рукотворное — не самое простое ремесло. Дальше за дело уже взялись студенты.


Гробик — сто пятьдесят на сто сантиметров. Ящик из дерева, которое почти превратилось в камень. Чудо, что Кухарук отличил его от породы. Профессор собирался копать еще недели две. Этот соляной прямоугольник нужен был только для того, чтобы они нашли ковчег. Такой доисторический таймер — найти его можно было ровно в тот момент, когда люди запустят достаточное количество спутников, чтобы сфотографировать и этот клочок суши.

Студенты не справлялись. Пришлось тащить ковчег вчетвером. Водитель из местных, с первого дня окрещенный Абдуллой — за усы, загар и золотые зубы, несмотря на попытку представиться солидно — Леонид Михалыч. Абдулла, истово поддерживающий миф о том, что работа водителя заканчивается ровно в момент прибытия на место, сопровождал каждый шаг с грузом трехэтажными проклятиями, изредка прерываемыми цензурными связками.

Общими усилиями затащили в открытый кузов «уазика». Александр Петрович пытался снова нормально дышать — получалось не слишком, студенты вроде бы тоже участвовали в процессе перемещения тяжести, но их молодых сил хватило, чтобы, вспомнив и проклятие фараонов, и ящик Пандоры, тут же попытаться разобраться, где у ковчега заканчиваются стенки и начинается крышка. Абдулла уже и универсальный открыватель нужного притащил — лом обыкновенный.

Профессор попытался остановить студентов, но сквозь противогаз, да еще и со сбитым дыханием — никакого эффекта, руками маши не маши, бесполезно. Не на профессора сейчас студенты смотрели.

Зато именно за Александром Петровичем Кухаруком сейчас наблюдал Шамиль. А Руслан выполнял команды брата.

— Огонь! — И пуля классического калибра 7,62 прошила противогаз и со скоростью около семисот метров в секунду добралась до головного мозга археолога. Руслан подстраховался, еще одна пуля вошла через профессорскую носоглотку, чтобы наверняка.

Кухарук, уже мертвый, все еще стоял, опираясь о кузов машины, когда Руслан перевел прицел на студента, склонявшегося над ковчегом. Снайпер промахнулся, пуля попала в артефакт, а от него, словно ковчег был сработан из оружейной стали, отрикошетила в голову Кирилла. А Руслан уже снова стрелял.

Второй студент успел удивиться. Водителю, который какого-то непонятного со скоростью напуганной ящерицы юркнул под грузовичок. Следующая пуля вошла в затылок пятикурсника. Потом еще одна. Шесть пуль — все штатно.

Соотношение пуль и трупов было правильным. С ковчегом обозначилась проблема: рикошет рикошетом, но после попадания пули в артефакте появилась трещина, увидеть, только если хорошо знать, где именно искать. И все-таки целостность ковчега была нарушена.

Шамиль решил, что и ему пора развлечься. Выстрелил в воздух из своего АК, чтобы водитель не тормозил. Абдулла все понял. Абдулла засуетился. Деньги были обещаны немалые. Загрузить три столичных трупа было нетрудно, «уазик» завелся, будто и не простоял неделю без дела. Леонид Михалыч проехал порядка километра, прежде чем позволил себе снять ОЗК, закинуть всю эту резину в кузов и уже в цивильном двинуться на место встречи. Новая машина. Свой дом. Не здесь. Новые зубы из керамики. Водитель улыбался, он не держал зла на археологов. И даже на то, что они называли его Абдуллой. В конце концов — деньги покроют и это.

Через пятнадцать минут он был на месте встречи. Место нехорошее, из тех поворотов на горных дорогах Крыма, у которых всегда есть неофициальное оптимистичное название, типа «У черной скалы» или «Поворот мертвеца». Кажущееся нейтральным название этого поворота — «Каменюка» — было нейтральным только для тех, кто не в курсе. Метрах в пяти ниже по склону из горы выступала каменюка причудливой формы. Именно на ней заканчивался полет с трассы машин — и больших, и маленьких. С гарантированным исходом.

Абдулла попытался рассмотреть внизу следы очередной аварии. Еще не высушенный до годности в гербарий венок не оставлял сомнений — что-то здесь недавно слетело в пропасть. Каменюка блестела в лучах уже садящегося солнца. Что-то ему почудилось в этом блеске, что-то такое, отчего ему захотелось, не дожидаясь клиентов, убраться отсюда. Прямо сейчас.

Заказчик рекомендовал взять братьям Байтаровым что-нибудь неприметное. Неновый микроавтобус, какой-нибудь «фольксваген» или «форд». Руслан и Шамиль предпочли новенький, совершенно не бросающийся в глаза, белый как снег джип Infiniti QX. Правда, номера они старательно замазали грязью, что, с учетом поголовья таких джипов в Крыму — количеством от одного до двух, в случае чего, должно было сильно помочь делу.

Михалыч так увлекся разглядыванием склона, что заметил джип как раз в ту секунду, когда он остановился миллиметрах в пяти от его «уазика». Еще немного — и полетел бы его грузовичок как раз на чертову каменюку.

Братья Байтаровы — оба за метр восемьдесят пять — смотрелись в своих одинаковых темно-синих джинсах и черных футболках на фоне своего джипа так, словно вот-вот должен был появиться фотограф, дабы запечатлеть. Что-нибудь для рекламной кампании джипов и Крыма: «Только на „Инфинити“ все в Крыму увидите!» Фотограф не торопился, а Леонид Михалыч все никак не мог отвести взгляд от толстых резиновых перчаток на руках Руслана и Шамиля.

— Зачем перчатки? — Михалыч лихорадочно вспоминал, где его собственные остались — закинул в кузов или выбросил?

— Хоть бы поздоровался, брат… — У Руслана всегда это получалось хорошо — так сказать, так посмотреть, чтобы собеседник прочувствовал: вот неправ я на все сто. — Все нормально?

— Все как договаривались, — водила уже все понял, все было ровно так, как он боялся. Боялся давно и по многу раз. И надо бы что-то делать, только что? И как? Ноги омерзительно дрожали, сунул руку — поздороваться, еле попал в ладонь Руслана.

Шамиль посочувствовал:

— Не психуй, уже немного осталось, — успокоил, Михалычу совсем уже никуда торопиться не хотелось.

Ковчег вытаскивали втроем. Михалыч так и остался без перчаток. Руслан сказал, что ему не надо. Наблюдая, как тщательно братья запаковывали артефакт в какую-то пленку, а потом общими усилиями запихивали в металлический контейнер с крышкой, которая могла бы поспорить по толщине с банковским сейфом, водила успокоился. Уже было не о чем переживать.

Шамиль вытащил из джипа канистру и щедро полил и трупы, и весь грузовичок. Михалыч дождался, когда канистра опустеет, и задал вопрос, который, уже понятно было, задавать не нужно, но он так ждал этого момента, что спрашивал совершенно без участия мозга:

— Деньги.

— Конечно, — Руслан опять изобразил оскорбленную невинность. Именно с этим выражением лица он и выполнил свой отрабатываемый еще со школы правый хук. Резкий, точный. Если бы кто-то записал на пленку момент удара, он бы при замедленном просмотре увидел, как в момент касания кулака Руслана подбородка Михалыча пятки водилы оторвались от земли.

Абдулла был жив и не связан, когда его положили в кабину. Все как планировалось. Шамиль придирчиво осмотрел «уазик», тела — профессора перенесли в кабину — кажется, все хорошо, кивнул Руслану, пора было ставить точку.

Младший Байтаров снял с нейтралки и надавил на газ. «Уазик» нерешительно вздрогнул и помалу пошел вперед, Руслан спрыгнул, оставив водилу приходить в себя за рулем летящей в пропасть машины.

Леонид Михалыч в себя не пришел. Его убийцей стали не братья наемники, а почти незаметная тень, выскользнувшая из ковчега в мир. Ей достаточно было просто коснуться потерявшего сознание водителя. К тому моменту, когда «уазик» отправился в свою последнюю недолгую поездку, клочок тьмы уже снова был в ковчеге. Теперь немного сильнее. Герметический контейнер не помешал ему ни вырваться на свободу, ни вернуться обратно.

«Уазик» брякнулся об каменюку, и ничего не произошло. Даже не особо помялся. И очередь из АК не помогла. Бензобак напоминал решето, но все никак не воспламенялся. Шамилю надоело, и эрпэгэшка сделала свое дело. Заказчик будет недоволен, но, с другой стороны, почему бы водителю, слетевшему с трассы, не везти с собой пару гранат?


«Инфинити» братьев уже вечером был в Джанкое. Заночевали в гостинице «Шоколад». Руслану отель понравился — парковка прямо во дворе гостиницы, на въезде — солидные железные ворота.

Клиент настаивал на том, чтобы братья ночевали в машине. Братья решили иначе. Номер был даже близко не люкс — трудно сделать люкс из бывшей общаги, но кровати были настоящие, не чета сиденьям в джипе, настоящими были и девочки. Звонок от местного сутенера раздался минут через пять, после того как братья зашли в номер.

Проснулись Байтаровы поздно и даже не пытались позавтракать в гостинице — в три часа тяжело с завтраками, решили перекусить где-нибудь по дороге.

Отель, кажется, звенел от пустоты. Не то чтобы братья ожидали увидеть толпу командированных и отдыхающих, но портье, пусть с них и взяли предоплату, должен был все-таки хотя бы просто попрощаться. Украсть из номера можно было разве что мебель, и пусть такую дорого выбросить и невозможно продать, но все же… Шамиль смачно выматерился — пустой холл не ответил даже эхом. Руслан заглянул за стойку. Никого. Привычно осмотрелся — нет ли чего полезного. Не нашлось.

На улице было все так же пусто. Ворота во двор больше не могли выполнять свое предназначение. Кто-то ночью аккуратно снял полотна и аккуратно уложил неподалеку от въезда. На взлом не похоже, может, хозяин решил покрасить или поменять? Джип вместе с содержимым никто не тронул. Братья, так никого и не встретив, загрузились в «Инфинити» и двинулись в сторону Запорожья.


Перекусывая в одном из ресторанов уже на въезде в Запорожье, они не обратили внимания на работающий телевизор. Как это принято, на экране мелькало одно, а озвучка была совсем другая — что-то из дискотечных восьмидесятых. Если бы Руслан и Шамиль услышали, о чем говорит диктор, может, их судьба сложилась бы иначе. Не до конца отдавая себе отчет, что именно она говорит, ведущая местного телеканала, не переставая улыбаться, пыталась донести до аудитории тот печальный факт, что в Джанкое этой ночью было обнаружено порядка сотни трупов. Причину смерти определить не удалось. Братья слушали музыку, хвалили еду, но чаевые решили не оставлять.


Байтаровы уже подъезжали к Днепропетровску, когда заказчик приказал сменить маршрут. Теперь им предстояло ехать в Славянск. Там их будет встречать представитель заказчика. Двести пятьдесят километров они проехали за три часа.

Проехали, так и не узнав, что одновременно два инфаркта настигли своих жертв на заправке за те несколько минут, которые нужны были, чтобы залить доверху огромный бак «Инфинити». Рвали по местами асфальтированной дороге до ста, уже и не вспоминая о пригородном ресторанчике, где все было тоже нездорово. После отъезда Байтаровых проигрыватель отыграл последний трек, на экране мелькали картинки в полной тишине. В ресторане не выжил никто — все тот же массовый инфаркт. Оставались еще сутки до того, как об этом заговорят.

Встречу братьям назначили на улице Аэродромной. На выезде из Славянска. Руслан поискал взглядом кафе — то есть место, которое по всем параметрам подошло бы для встречи. Не случилось. По назначенному адресу располагался огромный серый ангар без окон с воротами-жалюзи и десятками камер по периметру. Руслан такие места не любил. От таких сооружений за километр несет государством или корпорацией, что на крайнем востоке Европы одно и то же.

Ворота пошли вверх, стоило братьям подъехать. Шамиль лихо зарулил в ангар, джип проехал еще около метра, прежде чем старший Байтаров попытался затормозить. Бесполезно. Он мог тормозить, газовать, пытаться уйти в сторону — машину неумолимо вело вперед. Колеса джипа встали в колодки, закрепленные на платформе, которая, собственно, и двигалась с неумолимостью железнодорожного состава вглубь ангара.

У братьев был зазор времени около двух секунд, когда они могли просто выскочить из машины, но, прежде чем они догадались, что в «Инфинити» счастья нет, счастье уже было недоступно. Поднявшись из глубин платформы, стальная полоса охватила джип. Подарочной лентой — разве что бантика не хватало — берите, делайте что хотите.

Братьям оставалось теперь лишь одно — ждать, когда их куда-нибудь привезут.

Ангар, в который они попали, представлял собой нечто большее, чем просто склад, пусть даже склад специального назначения. Улица Аэродромная была выбрана не случайно. Сам город Славянск был пунктом, откуда легко отправиться по железной дороге, хочешь — в Европу, а хочешь — в Сибирь, желаешь — на юг или надо — на север. В шестидесяти километрах от Славянска притаилась еще одна возможность — военный аэродром, и, чтобы попасть на него, как раз удобно было двигаться по улице Аэродромной.

Большая прямоугольная матрешка — вот что собой представлял ангар, в котором оказались братья Байтаровы. Внутри одного ангара другой из материала приметного — трехслойного стекла с примесью палладия: и кислота не проест, и пуля не возьмет. Вот в него сейчас и везла платформа джип. Прошла шлюз, докатилась ровно до середины пространства между шлюзом из внешнего ангара и шлюзом в следующую часть матрешки — третий ангар, сделанный из того же трехслойного стекла, но с добавлением еще одной стены из простого материала — стали оружейной толстой, просто для спокойствия.

Руслан и Шамиль попытались что-то высмотреть за стеклянными стенами — не получилось. За стеклами было темно, внутри свет — стены превратились в зеркала. В них они увидели, как в среднем ангаре начинается небольшой местный потоп. Причем жидкость, которая наполняла объем со скоростью среднего цунами, была отвратительной на вид — ночной кошмар для ненавистника молочной пенки мутно-серо-коричневого цвета. И запах. Запах сырого мяса. Пена билась, шипела о стекла джипа, был бы у братьев присоветованный старый мини-вэн, и пришлось бы им не только смотреть, довелось бы пощупать…

Пена дошла до невысокого потолка и тут же схлынула, будто и не было. Только запах остался. Впрочем, стихийные бедствия продолжались, на этот раз — молнии. Братья вместе со своей машиной пережили и это — не утонули и не сгорели, в теории вот-вот должно было начаться испытание медными трубами.