Александр Прокудин
Сокровища Анны Моредо
Часть первая
«Клад»
Глава 1. Два события
Случись подобное в столице, или хотя бы в Севилье, об этом пошумели бы с неделю и благополучно забыли. Но для такого небольшого городка, как Санта-Моника (только не путайте с его знаменитым калифорнийским тезкой!), любое событие неожиданнее восхода, заката и полуденной жары было значительным.
Образ жизни этого маленького (чуть более двадцати тысяч жителей), андалузского городка напоминал томящуюся на медленном огне паэлью. Временами то там, то тут взбулькивали мелкие проявления страстей, свойственных любым жителям любых городов, но, в целом, жизнь протекала неторопливо и предсказуемо — словно спустившаяся до предгорий речка.
И тут сразу два таких события!
Во-первых, едва не погибла синьора Анна Моредо. А, во-вторых, в ее доме были найдены сокровища. Настоящие! Клад ценой в несколько десятков миллионов евро.
Можно было бы отметить, что донью Анну в Санта-Монике знали все, но в Санта-Монике все знали друг друга и без подобного уточнения. Синьора Моредо при этом была все же больше, чем просто горожанкой. Точно так же, как городская площадь, недавно, почти до конца, отреставрированная ратуша или фонтан возле торгового центра, она являлась полноценной городской достопримечательностью. Соответственно, как к достопримечательности к ней и относились — почитали, берегли и с гордостью показывали приезжим.
Лишь в случае совсем уж непереносимой непогоды Анна не выходила из своего дома с самого утра и не занимала свое обычное место — возле пробегающей мимо дороги, ведущей из города (или в город — по этому поводу постоянно возникла споры). Ее всегда можно было застать тут, с достоинством восседающей на ветхом, скрипящем даже под ее небольшим весом, трехногом стуле с выцветшим полосатым сидением. С обязательной бутылью разбавленного водой вина, на случай жажды вместе с небольшим стеклянным стаканчиком поставленной рядом, в тенек высокого рожкового дерева.
Донья Анна сидела на этом месте всегда — внимательно слушая жизнь, проносящуюся мимо. Слушая, поскольку видеть ее она никак не могла. Старуха была слепа на оба глаза — как футбольный арбитр в матчах твоей любимой проигрывающей команды. Но при этом необычайно мудра и доброжелательна. Так о ней говорили все.
Множество горожан советовались с ней, специально приходя к ее дому: как им поступить в той или иной ситуации? И никому Анна не отказывала — это было ее правило. Все ли поступали в соответствие с полученными советами, неизвестно. Но из того, что доподлинно знал весь город, прогнать свою распутную жену дантисту, например, посоветовала именно она. Как и вложить средства в грузовые перевозки, разбогатевшему, благодаря этому, в мгновение ока будущему мэру. Как и многое другое.
В общем, новость о том, что донья Анна едва не погибла, повергла город в искренний шок.
«Паэлья» забурлила, закипела негодованием, устремляя в небо густой пар проклятий виновнику едва не случившегося несчастья и одновременные вздохи облегчения, что все, слава богу, обошлось так счастливо.
А приключилось с доньей Анной вот что.
Один из туристов, которые в Санта-Монике бывают лишь проездом, отправился в горы — встречать поднимающееся из-за них летнее, июльское солнце. Несмотря на то, что солнце едва появилось из-за Муласен, высочайшей горы Кордильера-Беттики, оно успело напечь романтическому придурку голову. Сомлев за рулем (наверняка не обошлось без пары ночных бокальчиков темпранильи!), на обратном пути он на полной скорости съехал с дороги.
По счастливой случайности автомобиль лишь задел уже восседавшую на своем месте Анну, отшвырнув ее в сторону вместе с ее полосатым трехногим стулом. Машина врезалась в дом Моредо, снеся полстены некогда пристроенного к нему дополнительного крыла.
Пожар, возникший следом, благодаря помощи соседей удалось быстро потушить. Турист, к его пьяному счастью, погиб на месте, избежав упреков до свирепой ярости возмущенных горожан.
Донья Анна пострадала не сильно: вывихнутое плечо, несколько ссадин, да раздавленный автомобильными колесами мобильный телефон. Уже через пару дней она чувствовала себя, по ее словам, «превосходно!». Возможно, в значительной степени, благодаря второй новости, которой не могло бы случиться без первой.
В разрушенной аварией стене нашли клад огромной стоимости.
Происшествие швырнуло под «паэлью» дополнительную охапку дров, и страсти с удовольствием закипели еще сильнее.
Клад обнаружили на второй день, когда присланные мэрией рабочие принялись разбирать образовавшийся после тушения завал. В стене дома одним из них был найден ящик из-под патронов — военного времени, обернутый в промасленную бумагу. Внутри же оказались вовсе не боеприпасы, а неслыханное состояние. Золотые и серебряные украшения, с жемчугом и драгоценными камнями. Кольца, перстни и цепочки искуснейшей ювелирной работы. Три причудливых колье и несколько ручных браслетов, инкрустированных бриллиантами, крупными изумрудами, сапфирами, топазами и хризолитом.
Находку тут же доставили в мэрию, вызвав для этого полицию в лице еще одной известной всей Санта-Монике личности — синьора комиссара Эстебана Линареса.
Весть о сокровище, впрочем, облетела весь город еще до того, как комиссар вошел в кабинет мэра в сопровождении молодого полицейского, благоговейно несшего на вытянутых перед собой руках найденный ящик из-под патронов. Возможно, не знала к тому моменту о кладе лишь одна донья Анна, безмятежно спавшая после уколов обезболивающего и снотворного в больничной койке единственного на всю Санта-Монику госпиталя.
По поручению мэра, в присутствии комиссара Линареса, была составлена опись найденных сокровищ и сделаны фотоснимки каждого из предметов. А после, также при почетном полицейском конвое, клад был перемещен в центральный банк Санта-Моники. Где его принял и определил на хранение лично глава банка — так же, как и все прочие, хорошо знавший и любивший донью Анну.
Кто именно поместил в стену ее дома клад, Анне было понятно сразу. Когда-то ее отец, Антонио Моредо, лично пристраивал к дому дополнительное крыло, своими руками укладывая в его стены каждый камень. Никто, кроме него самого, не смог бы спрятать там этот ящик. Но откуда он взял эти сокровища? — вот что являлось загадкой. Ящик из-под патронов говорил о том, что как-то это могло быть связано со службой ее отца в армии. С которой он вернулся на одной ноге — вторая, после полученного ранения, осталась в немецком полевом госпитале.
Но почему Антонио не пустил все эти богатства на благо семьи? Они могли бы жить как герцогиня Альба, но вместо этого боролись за выживание, как большинство остальных семей Испании, пытавшихся встать на ноги в трудное послевоенное время.
Но Антонио Моредо умер в далеком 1961-м году и ничего рассказать уже не мог. А расспросить о событиях того времени в Санта-Монике сегодня, в 2015-м, кого-то другого было почти невозможно. Разве что саму Анну. Но она лишь пожимала плечами и с растерянной улыбкой говорила в привычном ей доброжелательном тоне: «Чего не знаю, того не знаю, мои милые!».
Ей верили.
Естественно, на несколько дней синьора Моредо превратилась в настоящую звезду прессы. Верная правилу никому не отказывать в беседе, она раздала около десятка интервью одним только приезжим журналистам. Не говоря о доброй половине жителей города, лично пожелавших поздравить Анну с выздоровлением и внезапно свалившимся на голову благополучием. Ну и, заодно, удовлетворить зудящее любопытство. В основном всех интересовало, как она собирается поступить с деньгами? По предварительной банковской оценке речь могла идти о 25–30 миллионах!
— Поздновато меня заметила дева Мария, да? — смеялась в ответ Анна. И отшучивалась: — Может, отдам ей обратно. Отец Паскуале¸ — так звали местного священника, — вряд ли будет против. Ну, или заменю этот чертов стул на массажное кресло. С тех пор, как меня заставили проделать в воздухе сальто, поясница побаливает зверски.
Наконец шумиха в прессе утихла. В центральной через пару дней, в местной, андалузской, через пару недель. В самой Санта-Монике — через месяц, уступив место другим, более свежим и волнующим горожан событиям. Например, кто-то повадился травить собак. Уличных и домашних — мерзавца мечтал поймать весь город. Не на шутку встревожила горожан и новость о прокладке скоростной трассы на Сьерра-Неваду, что грозило увести самых последних туристов. Происшествий, которые можно обсудить в режиме «медленного кипения» в Санта-Монике хватало всегда.
Примерно в этот момент в городе и появился человек, пожелавший убить синьору Моредо еще раз.
