— Говоришь, брагу доставили со двора Гардатко Истоя? — еще раз уточнил Хасх-Веря. — Ты, уважаемый, всегда у него берешь?

— Ну, допустим, не всегда. — Старик нахмурился, но тут же изобразил на желтом лице улыбку. — Но довольно часто.

— И об этом многие знают?

— Ну… не думаю…

— Знают! — хлестко бросил гость. — Значит, там, у Гардатко, и надо искать. Тихо! Сидеть! Сам пойду… ты же, уважаемый, и ты, славный вождь — вы оба будете оказывать мне всю необходимую помощь.

— Да мы… Да ты только скажи!!!

Оба высших правителя города разом пали на колени, вверяя свою судьбу в руки высокого гостя. Такая покорность посланцу понравилась, причем Хасх-Веря четко чувствовал всю ее искренность Эти люди клялись в верности на полном серьезе, без дураков, да еще как клялись! Именем мужского бога и именем повелителя смерти Темуэде-ни, семью дочерьми могучего Сиив-Нга-Ниса и Хозяином Священной березы, что всякий раз спасает мир от неминуемой гибели.

— Потом поговорю с вами, — устало зевнув, махнул рукой Хасх-Веря. — Приготовь мне покои, кислое питье и постель, уважаемый Еркатко Докромак.

— А…

— А все остальное будем делать завтра. Так что до завтра, мои верные друзья.


Посланец Великого Седэя мог быть доволен — порученное ему дело исполнилось сразу, можно сказать, едва только вошел. Теперь можно было смело давать отчет о том, что неизвестный доброжелатель — старая Эрве-пухуця — прав, то есть права, моральный облик городских властей Хойнеярга оставляет желать много лучшего, и, по-хорошему бы, стоило их сменить и казнить другим в назидание, чтоб так уж сильно не наглели, великих богов и Седэй последними словами не честили б, не поносили. Будь на месте Хасх-Веря кто другой, он так бы и сделал, чем вызвал бы похвалу Великого Седэя… и все. Но вот Хасх-Веря все ж был умудрен не столько годами, сколько практическим опытом, ибо всю свою сознательную — на службе Седэю — жизнь провел не столько в столице, сколько — с различными поручениями — в таких вот дырах, как этот Хойнеярг… оказавшийся не такой уж и дырой. Город как город — пять тысяч душ, не столь уж и мало. И его похотливые и склонные к легкому разврату властители нынче преданны Хасх-Веря и будут и дальше исполнять все, что он прикажет. Так зачем же таких людей губить? Пригодятся еще. Вот отыскать бы того колдуна… эх… Хорошо, хорошо, что перед дорогой представители Великого Седэя торжественно вручили посланцу амулет на крови девственниц. Если бы не он… Ладно, еще посмотрим, что там за колдун! Еще потягаемся! С этаким-то амулетом…

В то, что у Еркатко Докромака не было могущественных врагов, Хасх-Веря, конечно же, не поверил, а потому уже с утра пораньше заставил старика вспоминать всех более-менее подходящих личностей, каким-либо образом от него пострадавших за последние несколько лет.

— Ну-у… — Старый колдун задумался, почесал лысую голову. — Те, кто был, тех уж нету…

— А может, кто и есть? Кто-то такой остался, я ведь чувствую. — Хасх-Веря внимательно посмотрел прямо в глаза собеседнику и, подхлестнув мыслью, повысил голос. — Ну?

— Был один такой, — неохотно припомнил старик. — Енко Малныче его звали, молодой наглец, осмелившийся… За что и был приговорен к казни Великим Седэем, но, нуер бесхвостый, бежал!

— Что-о?! — вот тут-то посланник по-настоящему изумился, хотя, честно сказать, чего-то такого и ждал. — Бежал? Наплевав на волю Седэя?! Действительно — наглец. И как это ему удалось, интересно? Он что, сильный колдун?

— Не сильный, но… Не без способностей, — скрепя сердце признал Еркатко Докромак. — Этот может снахальничать, да. Но… о нем давно ничего не было слышно, говорят — убили.

— Убили? — высокий гость усмехнулся. — Врут. Впрочем, проверим. Где там у вас заведение достойного Гардатко Истоя?

— Я отправлю туда людей!

— Нет!!! — Глаза посланника злобно сузились. — Не посылай. И сам не ходи! И вообще, прежде чем что-то предпринять, советуйся со мной.

— Так и сделаю, уважаемый господин Хасх-Веря! А гостевой дом тут недалеко, на берегу, напротив рощи, что ведет к Дому девичества.

— Напротив рощи, говоришь? Угу…


В зависимости от обстоятельств Хасх-Веря умел напускать на себя любой вид — мог прикинуться могучим воином, выходцем из знатного рода или простолюдином — крестьянином с серпом и даже безродным бродягою. Сейчас же колдун почти не прикидывался, сказался, как есть — чужим.

— Видишь ли, уважаемый, я прибыл сюда на праздник в честь вашего веселого бога…

— О, это ты поспешил, мой господин! — огорченно развел руками осанистый толстяк Гардатко Истой. — Праздник красок Хоронко-ерва у нас еще только через семь дней!

— А что такое семь дней? — рассмеялся посланник. — Это всего семь ночей. Которые, я надеюсь, пройдут весело, можно даже сказать — пролетят.

— Ты, уважаемый, имеешь в виду веселых и ласковых дев?

— Не только их, но еще и твою знаменитую брагу! Не в том ли амбаре ты ее хранишь?

— В том, — трактирщик горделиво проследил за взглядом гостя. — Там хорошо, прохладно. Ты проходи в дом, уважаемый. Сейчас я велю принести.

— Да будут все боги благословенны к тебе и твоему делу!

Вежливо поблагодарив хозяина, посланник прошел внутрь, в харчевню, где, исходя золотистым жиром, уже жарился на вертеле изрядный кусок нежного мяса молодого спинокрыла.

Нет, Хасх-Веря вовсе не подозревал хозяина — ведь хот не был колдуном, а зайти в гостевой дом мог любой. Вот колдун и вошел… Только вот его появления посланник что-то не ощущал, хотя и должен был — даже амулет девственниц не помогал! Неужто и правда этот неизвестный колдун обладает столь могучей силой? Нет, не может быть — силою колдуны все примерно равны, иначе б не было никакого Великого Седэя, а был бы кто-то один — главный!

— Желаешь кисель, господин, или, быть может, ягодного вина? — Гардатко Истой прямо-таки излучал любезность. — Могу провести прямо в покои, или присядешь здесь?

— Тут посижу, отдохну, — улыбнулся гость. — И от вина не откажусь, принеси-ка, любезный, кувшинчик.

— Тотчас исполню, мой господин! Может, отведаете жареной рыбки?

— Попозже. Во дворе, под навесом — скамья. Там, пожалуй, и сяду.

— Как угодно, почтеннейший господин, как угодно.

Хасх-Веря не просто сидел — напряженно прислушивался к собственным ощущениям. Если здесь побывал колдун, он должен был оставить след — остатки заклинания на хозяине, слугах или, скажем, привратнике, увядшие обереги и прочие мелочи, кои посланник с удесятеренной силой амулета девственниц почуял бы сразу. Но вот что-то не чуялось. Не было ничего, что ли? Или — неизвестный колдун оказался так силен? Так такого просто не может быть, о наделенном столь необыкновенной колдовской силой человеке давно бы знали… Так в чем же дело? А если…

Представитель Великого Седэя неожиданно хмыкнул и совсем по-мальчишески хлопнул себя по лбу! Ну, конечно же! Нельзя отыскать то, чего нет. Не было здесь никакого колдовства, брагу просто отравили, что-то подсыпали, обошлись без наговора — травками. Кто бы то ни был — он умен и хитер, этого не отнимешь. Явился под видом гостя… Впрочем, почему «под видом» — именно гостем, приехал кого-нибудь навестить или просто — на праздник. Если так, тогда дело за малым — подробненько расспросить хозяина и слуг: кто у них вчера ночевал… или позавчера, или чуть раньше — в то время, когда варили брагу.

— Брага? — поставив на стоявшую рядом со скамьей бочку кувшин с вином, Гардатко Истой довольно потер руки. — Да уж, брага у меня знатная, не стану скромничать — о том все в городе ведают! Увы, господин, сейчас я ее предложить не могу — вчера только поставлена — во-он в тех кувшинах, в углу — поспеет лишь через три дня.

— В каких-каких кувшинах?

— Да вон, за навозной кучей. Там собака еще.

Хасх-Веря давно уже разглядел большие, вкопанные в землю кувшины, увидел и изрядных размеров пса — пегого, с желтыми подпалинами и оскалом, словно у волка. Пес имел вид вполне недобрый, такой, какой и должен быть у настоящего сторожа. Широкий ошейник из кожи нуера, такой же кожаный ремешок, пасть, усеянная острыми зубами, — чужой к кувшинам не подойдет, тут и думать нечего. Значит, подговорили кого-то из слуг… или самого хозяина? Нет, зачем это ему надо? Влезать в городские интриги для простолюдина — себе дороже, а Гардатко Истой впечатления идиота не производил.

— Что, господин? Нет, никаких гостей в последнее время не было, ты, уважаемый, первый. Так до праздника масок еще далеко! Вот тогда-то народ и пожалует — всем места не хватит, во дворе спать будут. Так желаете рыбки?

— Гм… а, пожалуй, неси.

Хлебнув терпкого малинового винца, посланник встал со скамьи и неспешно прошелся по обширному двору гостевого дома в сторону кувшинов с поспевающей брагой. Зорко охранявший бражку пес вскинулся и угрожающе зарычал, оскалив желтые зубы.

— Тихо, тихо…

Колдун уже собирался огреть псину заклятьем, как вдруг замер, почувствовав нечто, что давно уже ожидал ощутить. Что-то такое, едва уловимое… кто-то уже заговаривал пса! И остатки заклятья еще оставались, еще не растворились полностью, Хасх-Веря это хорошо чувствовал… благодаря амулету во многом, да. А заклинаньице-то оказалось слабым, так себе, и наложено этак по-ученически старательно, но все равно — слабо. Словно ребенок шалил. Ребенок?

— Эй, хозяин! Ну, где там твоя рыба?

— Несу, господин, несу… Мальчик? Не, нет у меня таких слуг. Был когда-то один, в привратниках, наглый да вороватый бездельник, пришлось его выгнать да вот, завести собаку. Как звали? Нойко. Нойко Дрянная Рука. Так и прозвали за то, что он, поганец, у Дома девичества за девками молодыми подглядывал — как купались, и… Нет, господин, где он сейчас, я не знаю. С кем дружил? Да пес его… Живут тут, неподалеку, его возраста примерно… может, с ними и дружил, того точно не ведаю.


Конец ознакомительного фрагмента

Если книга вам понравилась, вы можете купить полную книгу и продолжить читать.