— Ну, вот ты и с нами… — склонилось к нему женское лицо.

Зеленые глаза, ослепительно белая кожа, прямой острый нос, золотистые волосы. Сердце уколола радость узнавания, он прошептал:

— Мама… — и видение исчезло.

Битали, раскинувшись, лежал на траве, полный счастья и наслаждения — именно полный, а не испытывающий блаженство. Полный, как мохнатый козий бурдюк — шипящим молодым вином.

— Как же это?.. Как…

Пальцы нащупали руку недоморфа — Кро крепко сжал ее, притянул друга к себе, обнял, уткнувшись носом в плечо:

— Ты не понимаешь, Надодух…

— Это здорово, сосед, — не стал отстраняться Сенусерт. — Это отлично! Я так рад за тебя. Очень рад.

— Как же хорошо! — Кро выпрямился во весь рост, раскинул руки, глядя в сумеречное небо. У него было такое состояние, что хотелось обнять не только соседа, но и весь мир, всю вселенную. Принять в себя — и отдаться ей без остатка. Он был чист, обряд корсовинга смыл, стряхнул, содрал с него все наносное и чужое, оставив одни лишь обнаженные души. И Битали впервые понял, что истинное имя всем трем его душам — это любовь, любовь и любовь! Та самая искра, что досталась людям от их Создателя и сохранилась в каждом дожившем, сохранившем облик праотца, не превратившегося в животное.

Любовь!

Любовь к воздуху и траве, любовь к воде и небу, любовь к ветру, к людям, к тараканам и птицам, любовь к каждой мелочи, из которой состоит великая вселенная.

— Как же это хорошо!

Слов, чтобы объяснить это состояние, у Битали не было, и он смог выразить чувства лишь импульсом, выпустив его из груди:

— У-у-а-а-а-а!!! — Он уронил руки и уселся обратно на траву, снова крепко сжал руку недоморфа. — Спасибо тебе, Надодух Сенусерт. Спасибо!

— Всегда рад помочь, — буднично ответил сосед. — Ну что, уходим? Полночь скоро.

— Ему нельзя ходить. — Анита и Вантенуа наконец покинули свои живые кресла, приблизились. — Сперва организм должен восстановиться после перерождения. Четверть часа самое меньшее. Пусть отдыхает.

— Девочки, — встал навстречу Кро, взял их за руки. — Спасибо. Это… Это.

Генриетта кинула злой взгляд в сторону Горамник, не убравшей из ладони Битали свои пальцы, на щеках заиграли желваки. Анита невозмутимо ответила юноше:

— Это у каждого происходит по-своему. Но для каждого это самый счастливый день в жизни.

— Да… — Битали обнял сразу обеих девушек, прижал к себе, отпустил, повернулся к недоморфу: — Надодух, ты представляешь, я только что видел свою мать!

— Все правильно, — кивнула Горамник. — Во время обряда корсовинга души пробивают время и возвращаются обратно в миг рождения, чтобы преобразовать тело для принятия внешних сил. При этом восстанавливаются самые первые воспоминания момента рождения.

— У мамы зеленые глаза, золотые волосы, у нее совсем другое лицо.

— Мамы всегда самые красивые, — улыбнулась Анита. — Правда?

— У мамы, что провожала меня в школу, глаза синие, волосы каштановые и кожа более смуглая.

— Она так изменилась?

Счастливый, сомлевший тон Битали, сообщавшего эту новость, поначалу скрыл от Сенусерта истинный смысл услышанного. Но уже через минуту он понял и схватился за голову:

— Так значит, я прав?! Я угадал!

— Что угадал? Что прав? — одинаково удивились обе девушки.

— Он не тот, за кого себя выдает! — ткнул пальцем в Битали недоморф. — Он сам не знает, кто он такой! У него поддельная мать, поддельный отец, и его прячут от убийц! Значит, я прав, прав! Темный Лорд хочет тебя убить, потому что ты его тайный враг! Возможно, будущий его победитель! И он пытается избавиться от тебя, пока ты маленький!

— Можно сказать то же самое еще раз, но медленно и поподробней? — попросила Горамник, пригладив волосы и слегка дернув себя за хвостик на затылке.

— Его постоянно хотят убить! — уже двумя пальцами ткнул в грудь Кро недоморф. — Он несколько раз горел, у него умерло три тотемника, уже в нашей школе на него нападали мертвая корова и гаруфер. Директор держит его в стороне от остальных, чтобы не пострадали, если что. Учителя ему отметки завышают. В общем, тут какая-то тайна. Я сразу понял: тут что-то не так! Раз Темный Лорд хотел его убить, значит, он не тот, кто мы думаем. Он тайный принц или что-то такое. И теперь все так и оказалось! У него другая мать! Не та, кого он за маму все время принимал! Понятно?!

— Не очень, — покачала головой Анита. — Почему его хочет убить именно Темный Лорд?

— Так это же Пророчество! Ты разве не знаешь про Пророчество, по которому Темный Лорд вернется из мира духов и уничтожит всех магов?

— То есть вы решили, что за Битали охотится Темный Лорд, только потому, что никогда не слыхали про других злодеев? — вопросительно изогнула брови Горамник. — Нужно было Гофмана на ночь читать. Тогда убийцей оказался бы крошка Цахес. Или русские сказки. Там есть такой зверь — Змей Горыныч. Он тоже в убийцы годится.

— Я серьезно! — обиделся недоморф. — Между прочим, его призраки видели. Говорили, на них напал какой-то черный колдун и послал против Битали.

— А росту он какого? Такого? — Она показала себе на уровень пояса. — Значит, точно крошка Цахес.

— Сама ты… крошка… — недовольно буркнул Надодух.

— Ребята, мальчики, — улыбнулась Анита. — Давайте, я открою вам одну страшную тайну. Невероятный секрет! Вы представляете, у нас в школе есть библиотека! А в ней — много энциклопедий и справочников. А в них — статьи про все Пророчества и про Темного Лорда. И про то, ожидается у него какой-то секретный враг или нет. Слушайте, а ведь вам мадам Деборе про библиотеку уже говорила! Вы туда ходили? — Рыжая девица чуть выждала и хихикнула: — Понятно, не ходили. Какие же вы все-таки… Плохо образованные субъекты. Таким вечно мерещатся всемирные тайны в каждой мышиной норке.

— Сама ты… — повторил недоморф. — Спать на землю положу, будешь знать.

— Нет уж, спасибо. Я лучше у себя в постели отдохну.

— Не получится. Вон, как звезды светят. Значит, полночь миновала. Возле замка метаморфы давно гуляют. Из них половина в зверином облике себя не помнит. Особенно первые курсы. Старших профессор Традиш в ум все-таки приводит, они не кинутся. Но младшие порвут запросто, они от парной крови дуреют, и как раз ее всю ночь ищут. Так что лучше нам до рассвета остаться здесь.

— Нет! Ни в коем случае! — хором отказались девушки, и рыжая добавила: — Все девочки обязаны ночевать в своих комнатах. Это школьное правило, иначе скандал будет, родителям сообщат и все такое. Даже исключить могут.

— Бросьте вы! — отмахнулся Надодух. — Я сколько раз в лесу ночевал, никто и не заметил. Скажи, Битали!

— У мальчиков свои правила, у девочек свои, — отрезала Анита. — Школа за нас отвечает. Поэтому и требует.

— Кое-кто, помнится, в парке просыпался. И ничего, — припомнил Кро.

— Где и кто просыпается, на это плевать, — покачала головой Генриетта. — Но засыпать должны у себя в комнатах.

— Вы меня не слышите, что ли? — повысил голос недоморф. — Никто ничего не заметит — проверено. Я вам тут постели организую, сами потом проситься станете. А утром вернемся, никто…

— Сеньорита Долорес заметит, — вздохнула Вантенуа. — Анита права, нам нужно возвращаться. Лучше опоздать, чем не прийти совсем.

— От вас до школы только косточки доберутся! — пообещал Надодух. — Не дурите, потом выкрутитесь.

— Ты чего, совсем не понимаешь? — покрутила пальцем у виска Горамник. — Мальчики и девочки, вообще-то, разное строение организма имеют. И что для вас пустяк, для нас большие последствия может иметь. Школе неприятности не нужны. Не придем ночевать — такой скандал случится, что не до аттестатов будет. Так что, если трусишь, можешь остаться. А мы пошли.

— Вы просто сумасшедшие! — возмутился недоморф. — А раньше вы подумать не могли?

— Кто же знал, что Битали больше трех часов перерождаться будет? У меня все за два закончилось! — признала Горамник. — Да еще ты тут поляной полдня хвастался, вместо того, чтобы сразу обряд начинать.

— Ага, я во всем виноват! А уйти вы не могли, когда поняли, что до ночи не успеете?

— Я хотела, да Вантенуа отказалась, — кивнула на подругу Анита.

— Так и шла бы сама! — презрительно бросила та.

— Ну да. А вы бы тут наверняка чего-нибудь испортили, — многозначительно предположила Горамник.

— Ребята, что же вы делаете? — развел руками все еще не отошедший после корсовинга Кро. — Мы же все друзья, мы же все любим друг друга! Зачем же вы ссоритесь? Обнимитесь, поцелуйтесь, и все будет хорошо.

— Этот точно не дойдет, — причмокнул недоморф. — Те, что любят оборотней, долго не живут. А он любит всех. Я это состояние помню.

— Я тоже… — Рыжая подошла к Битали, провела пальцами по его щеке, почти коснулась губами губ: — Хороший мой, если меня обидят, ты меня спасешь?

— Убью любого!!! — При мысли о том, что крохотную, очаровательную, рыжую доверчивую Аниту кто-то станет мучить, по телу Кро прокатилась волна гнева, в руках сами собой оказались бемгиши.

— Вот видишь? — хмыкнула Горамник.

— Отойди от него, зараза! — чуть запоздало рявкнула Генриетта.