— Как? — повернулись к нему спорщики.

— Помнишь, что нам цепной Гроссер говорил? — кивнул недоморфу Кро. — Бронте нашел его убежище, еще когда был школьником. Кто, как не Гроссер, сможет ответить, изменился с тех пор Артур Бронте или нет? Ведь Темный Лорд — это злой колдун, садист и убийца. Неужели Гроссер не заметил бы таких изменений, если бы директора подменили?

— А если он… — открыл было рот недоморф.

— Никаких «если», — оборвал его Кро. — Темный Лорд должен возродиться в наше время. Значит, родиться таким профессор Бронте не мог. Слишком рано. Либо он принял облик директора недавно, либо это не он. Других вариантов просто нет.

— Идем к Гроссеру? — нтерпеливо переступил с ноги на ногу Надодух.

— История завтра вторым уроком, — парировала Анита. — Завтра и спросим. Ничего за один день не изменится. Теперь, мальчики, идите, пожалуйста к себе и садитесь за конспекты. А то и сами ничего не успеете, и другим не дадите.

Рыжая отличница пропала в портрете Долорес, проводившей ее суровым взглядом, после чего сеньорита махнула на мальчиков веером:

— Идите отсюда. Аудиенция окончена.

— Ябеда, — буркнул недоморф, и юноши отправились к себе.

Битали, переодевшись, честно разложил справочники по прорицанию и начал заполнять дневник, мучительно вспоминая свои видения последних дней и скрупулезно трактуя их по ассоциативному ряду, эмоциональному состоянию и толковым сонникам Гарация и Ясноведницы. Почему-то все, что Гораций толковал как богатство и карьеру, у Ясноведницы считалось предвидением любви и замужества, по ассоциациям выпадала дальняя дорога, а эмоционально он, как сам понимал, банально переживал во сне свои последние поединки. Закончив с заданиями мадам Деборе, Кро перешел к конспектам лекций профессора Пепелета. За последние уроки тот успел надиктовать почти полтора десятка заклинаний: по линейной материализации, вещественной ротации, аэроперализации и кучу других — а Битали, занятый своими проблемами, не опробовал в реальности ни одного. Вооружившись тетрадью, палочкой и воспоминанием о проведенных на уроках опытах, Кро стал создавать простейшие предметы: палки, камни, цветы, шляпы. С камнем получилось с первой попытки, на остальных предметах магия застопорилась. То ли не хватало внутренней силы, то ли он недостаточно точно концентрировался на предмете, и тот не соответствовал реальности. Зато вещественная ротация прошла без сучка и задоринки: камень моментально превращался то в стекло, то в дерево, то в лед, то в картон, то в мороженое. Правда, есть его юноша все-таки не рискнул. Чтобы успокаивать бурю или хотя бы остановить ветер, нужно было идти на улицу. Пока Кро размышлял: одеваться или оставить тренировку на другое время, — подоконник вдруг скрипнул, и в комнате появилась Генриетта Вантенуа: на этот раз в бело-черном свитере и длинной клетчатой юбке.

— Привет, — кивнула она и на всякий случай сдвинулась от подоконника в сторону. — Вы уже ужинали?

— Нет, только еще собирались, — признался Битали.

— А я и не хотел! — тут же сообщил недоморф. — Вы идите, идите. А то от уроков отвлекаете.

— Пойдем? — предложила девушка.

— Пошли, — согласился Кро. — Сейчас, учебники уберу…

В коридоре, как только они вышли из-под сфинкса, Генриетта вдруг остановилась и взяла Битали за руку:

— Скажи, ты меня больше не любишь?

— Что?! — слегка опешил юноша и попытался вспомнить, когда это он успел признаться однокурснице в любви.

— Тогда почему ты все время ходишь к этой рыжей? Вызываешь ее, навещаешь, вы о чем-то разговариваете вдвоем…

— Это ты про Аниту? — Кро пожал плечами. — Так получается. Она ведь отличница, кого еще я могу просить проверить работу? Ты-то немногим лучше меня занимаешься. Да и Надодух совсем не гений. Вот ее и зову. Да и в остальном она неплохо соображает.

— Значит, это не потому, что она тебе нравится? Честно? — Вантенуа медленно пошла вперед. — Должна предупредить тебя, Битали, тебе лучше держаться от нее подальше. Будь с рыжей настороже. Вспомни, как она совсем недавно с Дожаром дружила. А теперь все, и не вспоминает. Стоило тебе победить на дуэли, как она уже к тебе в компанию затесалась, ты и не заметил.

— Слабым — смирение, — усмехнулся Битали и нырнул на лестницу, затягивая девушку за собой.

— Как ты это сделал?! — очутившись на ступеньках, воскликнула она.

— Что?

— Ну, это… «Онберик»! Я ничего не почувствовала!

— А что ты должна была…

— Я, когда прохожу, — перебила девушка, — такое чувство, будто через шипы продираюсь. Сначала все боялась, одежду стеной сорвет. А с тобой тут… Как через дверь! Я всегда думала, что так и надо, так быть и должно. Ты меня еще раз провести можешь?

— Давай, проведу… — Они спустились по лестнице, и, выходя во двор, Битали опять протянул Генриетту за руку.

— Я ничего не чувствую! Ничего! — От полноты чувств девушка кинулась к нему на шею и крепко поцеловала.

По сторонам послышались одобрительные выкрики. Скорее всего, они относились к ходу игры, но Вантенуа опять схватила его за руку, потянула за собой и провалилась в столовую. Кро охнул — ощущения были и вправду не самые приятные. Хотя и не такие уж болезненные.

— Мальчики, стол нам покараульте, пожалуйста, — предупредила девушка компанию второкурсников. Те узнали Битали Кро и заторопились. Когда парочка съела по яблоку и выбрала себе нормальную еду — последний из мальчишек как раз освобождал место.

— Я знаешь, что подумала, — перемешивая салат, сказала Генриетта. — Если мы завтра опять будем проводить корсовинг, нужно еду запасти. На ужин ведь снова не успеем. Ты же не собираешься отказываться от продолжения обряда?

— Нет, — покачал головой Кро.

— Я вот еще о чем подумала, — мечтательно облизала ложку Вантенуа. — Раз я умею перекидываться, я могу попытаться уйти к себе в спальню, превратиться в куницу, вылезти наружу, снова стать собой и находиться с вами до самого утра! И никто не узнает. Скандала не случится, как… Вот она, явилась на помине. Смотри, как оделась. Раньше скромницей наряжалась. Уверена, она теперь ради тебя старается. Приворожить хочет.

Анита Горамник, провалившаяся в столовую вместе со стайкой подружек, была в полупрозрачной цветастой блузке с тонким пояском и в облегающих штанишках до колен.

Разумеется, слова о том, что рыжая однокурсница хочет ему понравиться, заставили юношу проводить девушку долгим и внимательным взглядом. Горамник это почувствовала, повернула голову, приветливо улыбнулась, махнула рукой и — все. Вернулась к подругам, начисто забыв про «великого воина, победителя всех и вся в школе маркиза Клода де Гуяка».

— Ладно, нужно идти заниматься, — заключил Кро. — А то завтра опять весь вечер в кустах пройдет. Будет не до уроков.

* * *

— Вы просто голубки, Кро, смотреть приятно, — тихо хмыкнула Анита, усаживаясь в аудитории мсье Гроссера на свободную парту перед Надодухом и Битали. — На математику рука за руку, с математики рука за руку, на лестницу рука за руку, на историю рука за руку. Прямо завидно.

— У Генриетты «онберик» плохо получается. — Кро сразу понял, на что намекает отличница. — Болезненно. Вот я ее через стены и провожу, чтобы не мучилась.

— А разве у нее хоть что-то получается хорошо? — пожала плечами девушка. — Хотя не знаю. Я имела в виду только учебу.

Битали промолчал. У него вдруг сладко заныло в груди от воспоминания о первом поцелуе… Том самом, неповторимом. И он подумал: а вдруг первый поцелуй рыжей девчонки окажется столь же сладким, как тот? Подумал и тряхнул головой, отгоняя дурные идеи. Изменить Генриетте с Анитой… Это было бы слишком жестоко.

— Вы решили сегодня вместе сидеть? — Вантенуа тоже изменила привычной компании ведьм и пересела на парту рядом с отличницей. Других свободных мест возле Битали и недоморфа, увы, не было.

— У нас возникло несколько вопросов к учителю, — ответила Горамник. — Хотим задержаться после урока и задать. Они по истории, так что можешь не заморачиваться.

— Не ты одна про Темного Лорда знаешь! — гордо вскинула подбородок Генриетта. — И без тебя разберемся.

— Особенно ты.

— Это вы мне, юные леди? — громко осведомился Гроссер, поворачивая кольцо на шее цепью назад.

— Нет, простите, мсье! — испугалась отличница.

— Тогда давайте вспомним о временах становления родов, когда наши предки, расселившиеся из священной земли второй родины, обосновались на новых местах…

— Нафиг нам всю эту чушь зубрить? — поморщился Надодух. — Можно подумать, мне это поможет, когда меня соседи резать придут.

— Эта, с позволения вашего, «чушь», мсье Сенусерт, — продемонстрировал неплохой слух цепной учитель, — позволит вам сохранить правила приличия в столкновениях вашей будущей жизни. Например, когда некие дикие люди приходят в чужой дом и говорят: отдавайте ваше добро, целуйте нам ноги и служите нам до гроба, — это называется вульгарный бандитизм. А вот если вы приходите в чужой дом и говорите, что восемь веков назад ваши прапрадеды по линии жены племянника сестры вашей тетушки пришли на эти земли, а потому у вас есть исконное право владения, и все должны отдать вам свое добро, целовать ноги и служить вам до гроба, — то это уже благородная борьба за справедливость и дело чести родовитого дворянина. К тому же, если добрым жителям дома не удастся вас зарезать и придется выполнить ваши требования, им будет легче сдаться на вашу милость. Ибо, получится, они сдадутся не бандиту, а признают ваше исконное право владения. Крайне полезный нюанс для поддержания здорового психологического климата в завоеванных поселениях. На какие земли вы можете претендовать исходя из древности вашего рода, мсье Сенусерт?