Хаг решил пройти в сторону городских ворот; кто знает, может, Майра решила поиграть с крестьянскими детьми?

— Клыки у меня маленькие, но острые, а вот на берсерка я, и правда, не тяну, раз пены нет. Откуда ж ты взялась, знаток берсерков? — донеслось из-за телеги с высокими бортами.

Хаг ускорил шаг и выскочил на свободную площадку. На толстом бревне, откинувшись спиной на столб, сидел высокий человек. По всей видимости, он уже довольно давно разговаривал с девочкой, раз тема разговора коснулась берсерков, любимцев и героев девчонки. А что там про клыки было? Хаг напрягся. Какие у него клыки, острые? Вампира ему еще не хватало! Надо закруглять беседу.

— О! Нашлась, а ну иди сюда! Сколько тебя можно искать! Вот выдеру хворостиной, забудешь, как убегать у меня, — сказал Хаг, выходя из-за телеги и прерывая беседу девочки и незнакомца.

— А я олка насла! Хаг, а я олка насла! — Майра вприпрыжку подскочила к нему.

Орка? Вот, значит, откуда клыки растут! Незнакомец встал с бревна, отряхнул пыль с плаща и соломой оттер грязь с сапог. Ростом он оказался на пару дюймов выше Хага, шире в плечах, но тоньше в кости. Широкополая шляпа ранее закрывала лицо, но теперь Хаг мог его разглядеть.

Нелюдь, как интересно! Хм-м, викинг, насмотревшийся на смесков всех кровей, впервые затруднялся с определением расовой принадлежности человека. Не орк: острые клыки не показатель оркской крови, есть еще множество признаков — от строения черепа до цвета кожи. И пусть клыки при открывании рта чуть выступают из-под губ и остры даже на взгляд, но оркскими предками тут и не пахнет. Не эльф — не тот тип лица и разрез глаз. Возможно, вампир, но синие, без белков, глаза, не дают остановиться на этой версии. Да, таких глаз нет ни у орков, ни у эльфов: разрез глаз человеческий. Хаг даже сказал бы, что северный или арийский, так как телосложением нелюдь больше всего походил на норда-викинга или арийца. Стоит и держится как благородный, ровная спина и вскинутый подбородок. Хорош! Он более внимательно пробежался по фигуре незнакомца.

Навскидку незнакомцу было лет двадцать. Нелюдь отличался высоким ростом, шириной плеч и пепельным цветом волос. Правая рука чуть согнута в локте — так и тянется к несуществующему на поясе мечу, а то, что меч там был, говорят следы от перевязи на поясе и боковине кожаных брюк. Моторика движения рук и положение тела нелюди говорили о том, что мечником тот не является, значит, меч — нехарактерное для него оружие, а вот пальцы… На тонких аристократических пальцах правой руки видны характерные мозоли, оставленные тетивой, выдающие стрелка из лука. В пользу этого предположения говорил измятый левый рукав с потертостями от костяного щитка, да и отмеченная ранее ширина плеч и груди. Как индивидуальный боец нелюдь не представляет большой опасности, впрочем, первое впечатление может быть обманчивым: Торир тоже не похож на смертельно опасного бойца. Какой загадочный нелюдь, становится интересно. Надо проверить. Хаг решил представиться и протянул открытую ладонь:

— Хаг Морской Тур!

— Керровитарр Дракон! — ответил нелюдь, пожав руку северянина.

Хаг отметил силу и крепость рукопожатия. Бывает, смески зачастую сильнее людей. Боги так уравновешивают шансы…

«Дракон? Издевается, сволочь? Или настолько туп, что не увидел клановой вышивки? Нет больше Драконов! И чтобы в имя добавляли! Кто, кроме северян, пойдет на это? А ты, скотина, точно не северянин! Иначе словами бы не бросался!» — Хаг скосил глаза на свою нательную рубаху, где по отвороту шла клановая вышивка. Кровь ударила ему в голову. «Посмотрим-посмотрим… Намеренное оскорбление или? Развлечемся хоть с дороги!»

— Не похож ты, Керовитар Дракон, на орка! Ох не похож. Впрочем, на эльфа тоже!

— Керровитарр, — поправил Хага синеглазый.

Хаг улыбнулся, заметив непонимание на лице оппонента. «Так-так, что он скажет по имени? Прогуляемся по имечку…» И Хаг «прогулялся»:

— Керр, если по-эльфийски, будет «пепел» или «пепельный». Витарр — это уже оркское имя, обозначает «убивающий», а также «воин», но это зависит от момента и времени рождения, такое дают, когда посвящают в воины и когда претендент проходит испытание и инициализацию у шаманов. Выходит, ты — Дракон Пепельный Убийца, ну-у, или Убивающий Пеплом Дракон, а может, Дракон Воин Пепла!

Рядом запрыгала Майра, выражая свое восхищение такой интерпретацией имени нелюди. Синеглазый поморщился и попытался внести свою поправку, видимо, почувствовал свой промах. «Не зли Дракона, мальчик, ох не зли». Долгая дорога на юг, постоянное нервное напряжение, отсутствие драк и столкновений требовали на ком-то отыграться. На своих людях нельзя, а этот выродок, со своей оскорбляющей клан припиской к Драконам, подходил как нельзя лучше. Тут еще Майра чуть штаны не спустила, то-то бы смеху было! На год вперед! Стоит спустить пар и наказать гада, чтобы знал, как называть себя Драконом. Убивать его не буду, но почтение сапогами вобью. Со стороны лагеря бесшумно подошел десяток Олафа и отрезал нелюди пути к отступлению.

Тут Хагу вспомнилась Малая Эдда драконов, так вбиваемая ему в голову наставником Милибэрилемом — старым, действительно старым и поседевшим, что само собой уже удивительно, эльфом. Бериэм, как он сам называл себя, долгих десять лет учил Хага искусству воина и вождя. Бериэму нравился этот светловолосый парнишка, оставленный на его попечение ярлом Сигурдом Ледяной Нож из клана Драконов. Мальчишка, как губка, впитывал в себя знания, на которые Бериэм не скупился. Он давал юному ученику сведения из различных областей: письмо, фехтование и стрельба из лука, тактика и стратегия, кораблестроение и мореплавание, картография и ориентация по звездам, математика и языки. Магией они почти не занимались, дар у Хага был слабенький, не обладал он силой мага, но искра шептуна в нем была, и рассмотреть истинным зрением ауру другого он мог, как и наложить целебный заговор или мелкую порчу. Отдельным предметом шла Малая Эдда Драконов. Хаг недоумевал. На Эдде не говорят уже больше тысячи лет, но учитель продолжал обучать его этому старью. «Пригодится! Поверь мне!» — говорил он. Пригодилось!

— Оставьте, молодой человек, свои политесы, и не стоит нам путаться в трудностях перевода, я вам приведу последний вариант, думаю, что он правильный. — Хаг помолчал пару секунд и на выдохе продолжил: — «Витарр» на Малой Эдде Драконов обозначает хрусталь, «Керр» — гору. Рад приветствовать Хрустального Дракона, — взял быка за рога Хаг.

Синеглазый скривился, оп-па! Хаг понял, что с именем он попал в яблочко! И он учил Эдду? Может, ещё и рунный алфавит учил? Весело! Образованная нелюдь! Но это уже ничего не меняет — наглость надо наказать! Зваться Драконом — это великая честь! И не место всякой нелюди в этих рядах. Пора…

Но вместо страха и неуверенности на лице нелюди вдруг проступило ледяное спокойствие и надменное выражение, а также такая уверенность в своих силах, что Хаг ощутил, как волна холодных мурашек пробежала вдоль позвоночника. Что-то пошло не так! Со стороны лагеря быстрым шагом подобрались колдуны Тим Кривой и Свейни Волна, глаза у них «стреляли» по сторонам, охватывая окружающую картину, на лицах беспокойство. Хаг отослал Майру за спины воинов. От греха подальше.

…Кусок времени и мира выпал из его восприятия.

— Два удара сердца, два удара. На вас всех. И только пепел, тэг Хаг хорошо знает языки, есть и такой перевод моего имени, — сказал нелюдь.

Хаг, выпавший из потока времени, поднял взор на говорившего.

Первый раз в жизни, первый раз! На него напал страх! Аура этого нелюдя сжата в мощных щитах, вокруг клубится подчиненная им сила. Маг! Сильный маг! Тим и Свейни пытаются поставить активную защиту, но все бесполезно! Чужая сила ломает их общий щит, как тоненькую щепку! Рвет, как бумагу! Колдуны валятся с ног. На плечи навалилась такая тяжесть, что Хаг и шага не может ступить, он оглянулся на воинов — белые личины и обреченность во взгляде, а смесок… Боги! Синие глаза нелюди светятся призрачным светом, руки подняты вверх — еще пара секунд и он ударит. Все! Отходил ты свое, Хаг! Развлекся, твою мать! Что там говорилось про овец?

Сбоку что-то мелькнуло. Майра! Нет!

— Прошу! Не убивай дядю! Не надо! Керр! — кинулась в ноги смеска Майра, тот уронил руки вниз и опустился перед девочкой на колени. Мокрые дорожки на щеках и сжатые у груди кулачки. — Ты хороший! Я знаю. Прости нас.

Пропала тяжесть с плеч. Хаг упал задом на мостовую, выронив из обессилевших рук меч. Живой! Все живые! Непоправимого не произошло! Что там? Что с Майрой?

— Спасибо, что помогла остаться человеком! — это Керр. Кому? Майре? Майре спасибо!

Человеком? Ну, ничего себе заявка, хе-хе, раздавил бы нас как жуков, человек!

— Говорил я — не похож ты на орка и эльфа! — Хаг хрипло рассмеялся, убирая смехом весь страх и переживания. Смеялись воины и Майра.

Краем глаза Хаг посмотрел на державшего в своих ладонях пальчики девочки Керра, поймал синий взгляд и поперхнулся. Такой тоски, печали, одиночества и боли он еще никогда ни у кого не видел. Мать моя волна!

— Что скажем наказующим? — донеслось как издалека. Очухался Свейни, колдун. — Волшба такого уровня у ворот — по головке не погладят. Колдующий нелюдь без знака мага или ученика… Могут и вздернуть!

Майра в ужасе вцепилась в одежду чуть не убившего их смеска. Впрочем, поделом бы им досталось. Со своим уставом сунулись в чужой монастырь. Вот и щелкнули по носу. По лицу и рукам мальчишки пробежала странная рябь и пропала. Хагу показалось, что на руках он на мгновение увидел чешую и когти! Мальчишка, теперь Хаг видел, что тому не больше пятнадцати или шестнадцати лет, а не двадцать, как он думал вначале.

— Скажете, что здесь магичил я! А я уйду, пусть ищут! Не найдут! — Керр отпустил руки Майры. — Ну, пока, красавица!

Должен быть выход из ситуации, Хаг мучительно размышлял. Натворил он дел. «Честь затмевает взор!», кажется, так сказала эта егоза, а теперь мальчишка спасает им честь! Им! Драконам! Так не пойдет! Если это произойдет, то никакой чести у них не останется и на родину можно не возвращаться! Лучше на меч кинуться, чем так!

— Свейни! Тащи сюда Амулет Грома! — приказал колдуну Хаг. Кажется, он нашел выход из ситуации. — А ты, Хрусталик, сиди и не рыпайся! «Пойду, пусть ищут». Сиди, волну тебе в борт!

— Зачем? Он пуст. Я его не заряжал, надо столько маны в него вкачать, что уму непостижимо.

— Вот именно! Расколешь накопитель и камень в оправе, пусть ищейки докажут, что мана не из амулета выплеснута!

— А это выход! — растянул в улыбке губы Свейни Волна, с полуслова уловивший замысел конунга. В Амулет Грома для поддержания купола стационарной защиты закачивают столько маны, что магию мальчишки можно будет списать на выплеск сломавшегося амулета. И как все здорово выходит: растянутый разряд маны, потеря сил воинов, призрачное свечение.

— И все же я тогда пойду. Ворота школы магии для приема студиозов открыты до пяти часов после полудня, надо успеть, — услыхал Хаг слова Керра, сказанные им Майре.

— А мы еще увидимся, Керр? — девочка не хотела его отпускать просто так.

— Буду рад тебя увидеть в своем доме в любой день, — добавил Хаг. — Второй особняк слева после трактира «Синий студиозус». И прими мои извинения. Я говорю от всех своих воинов и себя в первую очередь.

— Да что уж, племяшку, Майру, благодари! И знаешь что, Хаг…

— Что?

— Найди ей наставника, ага? Лучше мага жизни. Дар у нее. Кстати, можешь звать меня Гурдом!

Бам-с, стукнула челюсть о мостовую. Добрые боги! Вот и вся связка из Малой Эдды. Четыре слова, полное имя. Вот тебе и синь глаз без белка! Может, ещё и титул есть? Но откуда?! Хаг оглянулся по сторонам, Керра-Гурда уже и след простыл.

— Найду, обязательно найду. Мага жизни. Я запомню. Увидимся еще! — ошеломленно протянул под нос Хаг.

Глава 2

СТУДИОЗУС

Белая башня. Школа Высшей Магии

Высокая двустворчатая дверь из темного мореного дуба, чуть скрипнув, приоткрылась.

— Можно?

— Входи, Валетт, — магистр-ректор откинулся на спинку старого деревянного кресла, вот уже пятьсот лет неизменного атрибута кабинета Ректоров Ортенской Школы Магии.

В кабинет вошел невысокий человек в серой, с черно-белой окантовкой, мантии ищеек-наказующих. Абсолютно лысый череп вошедшего человека отражал падающие на него солнечные лучи. Магистр улыбнулся: вот уже лет двадцать, как по школе ходит поветрие, распространенное среди студиозусов, — если перед экзаменом тебе удастся посмотреть на череп магистра Валетта и увидеть в нем свое отражение, то можешь считать, что халява в твоих руках и экзамен будет сдан без всяких напряжений. И каждую весну начиналась веселая игра под названием прятки. Магистр Валетт забивался в какой-нибудь дальний угол или кабинет, а школяры всеми правдами и неправдами старались разыскать его прибежище, чтобы устроить засаду и, встретив магистра, полюбоваться на лысину. В ход шли различные уловки, вплоть до грубого нарушения дисциплины или какого-нибудь из правил школы. Предпринимались все действия, чтобы нарушителя представили пред ясны очи служителя правопорядка и закона. Предэкзаменационные «прятки» доводили Валетта до белого каления. Своей работы невпроворот, а тут ещё молодежь как с цепи срывается! Весь учебный год хер… дурью промаются по кабакам и девкам, а потом магистр страдай.

Что только Валетт не пытался делать! Накладывал личины, ставил охрану, сооружал различные магические ловушки, отправлял пойманных на общественные работы — должен же кто-то нужники чистить, но все без толку! Студиозусы снимали личины, обманывали охрану, виртуозно обходили выставленные смертельные ловушки! Все подчинялось одной цели — поймать халяву! Такую энергию молодежи — да в мирное русло направить, о-оо! Скалистые горы уже давно бы по камешку раскатали.

Ректор улыбнулся ещё раз. Первый год Валетт не знал, что поветрие было запущено в оборот самим ректором школы и пользовалось его поддержкой. Если молодой маг или магесса проявляют чудеса изобретательности и смекалки, чтобы увидеть свое отражение в блестящей черепушке магистра наказующих, рискуя при этом нарваться на гнев всесильного главы службы порядка Школы Магии и Ортена в целом, и добиваются своей цели, значит, не все потеряно, и молодой человек что-то собой представляет. Такого можно и потерпеть в школе еще один курс, предварительно наказав неприятными работами.

Узнав, Валетт обиделся, и ректору пришлось выставить немало отменного вина, чтобы тот мог залить обиду и простить наконец шутника. Потом он принял все как испытание. Ты ставишь ловушки, преграды, полные опасностей. Школяры в меру сил и способностей пытаются их преодолеть. Самые оригинальные решения студиозов по обезвреживанию опасностей Валетт брал на вооружение, чтобы на следующий год применить в своих прятках новые решения. Студиозусы обходили их, он менял стратегию, внося новые усовершенствования. Так молодые люди, сами того не зная, служили важному делу модернизации сторожевых магических контуров и систем, являясь при этом испытателями новых творений магов департамента Валетта. Такое вот, не задекларированное, сотрудничество.

Лирику в сторону.

— Валетт, чем порадуешь меня сегодня? — вместо приветствия спросил ректор. — Вижу, глазки блестят. Что-нибудь особо гадостное и приправленное невинной кровью девственниц?

— Здравствуй, Этран! — наедине они были на ты. — Сразу в карьер. Может, я тебя хочу поздравить с днем вступительных испытаний! Или тебя не устраивает такая версия?

— Валетт, ты ли это? Это же новая весенняя порция бездарных халявщиков на твою бедную голову! — поддел друга ректор.

— Не скажи! Знаешь, Этран, среди этой серой массы иногда попадаются такие самородки, что только диву даешься! Ночная гильдия нервно плачет в сторонке! И я радуюсь, что этих придурков интересует моя лысина, а не королевское казначейство!

— То-то в твоем департаменте половина лысоглядов работает! Сплошные проходимцы!

— А ты как хотел, кадры заранее подбираю. На живца ловлю!

Магистры рассмеялись. Тех, кто прошел «испытание лысиной», стали называть «проходимцами». Счастливчиков брали на карандаш и, если маг или магесса оправдывали ожидания, предлагали работу в департаменте наказующих или Тайной королевской канцелярии. Не давали погибнуть талантам. «Проходимцы» ловили «крыс».

— Посмеялись, хватит! Вываливай, Валетт!

— Пару часов назад мои контурники зарегистрировали мощный выплеск запретной магии у западных ворот города.

— И?

— Дежурная тройка провела проверку.

— И?

— Обнаружила отряд наемников-северян. Хирдманы клана Драконов.

— Это которых магистрат пригласил на охрану среднего городского периметра и школьной стены? Что говорят северяне?

— Говорят, устроили тренировку на мечах, размяться после верховой езды, все одно ждать, пока толпа у ворот поредеет, и нечаянно грохнули Амулет Грома.

— Никого не убило?

— Нет. Амулет, мол, был уже на последнем издыхании. Так, земельку попалило да силы с тренирующихся выпило.

— Что тебя не устроило?

— Несоответствие фона излучения маны из Амулета и перепаханных слоев астрала. Разный фон. Естественно, колдуны северян следы подчистили и запутали там, где не смогли убрать, но никакого криминала предъявить им мы не можем. Ничего они больше не видели, ничего не знают.

— Куда смотрит привратная стража!

— Привратники смотрят на кошели входящих в город, и на хирд северян им было насрать. Ведь те вместо денег могут и жалом пощекотать мздоимца.

Ректор задумался. В городском совете он играл одну из ведущих скрипок, как-никак Школа и студиозусы приносили драконью долю доходов и налогов в казну города, и пропустить в городе неофита запретной магии или незарегистрированного мага, работающего с астралом, значит потерять влияние в совете. Некоторые члены совета с удовольствием воспользуются ослаблением влияния Школы и постараются урвать свой кусок пирога.

— Что у тебя по принимаемым мерам? — спросил он Валетта.

— А что сегодня можно сделать? Взять на карандаш всех въехавших в город магов? Так сегодня приемный день…

— Хорошо! Валетт, организуй силами своих ребят тонкое сканирование уровней астрала. Попробует вылезти за предел, тут мы его по слепку ауры и выловим.

— Бесполезно, северяне следы по остаточному фону убрали! Слепок нам не собрать, у меня все, извини, много дел! — Валетт встал с удобного кожаного кресла.

— Держи меня на связи! — магистр-ректор облокотился на спинку стула. — Не было печали.

Ортен. Школьная площадь. Школа. Приемные испытания

Городские ворота остались за спиной вместе с шумом и гамом стремящихся попасть в город путников, его место занял шум и гам городских улиц. К удивлению Андрея, улицы Ортена были ровными и прямыми, радиально расходясь от городской ратуши в разные стороны. Город закладывался как учебный центр, и проектировщики отошли от старых стереотипов, сразу спланировав и заложив проспекты и аллеи, парки и сады.

Город располагался на трех широких скальных уступах, ступенями восходящих к плато Декхан. Через все три уступа низвергалась водопадами река Гремучка, начинавшая свой стремительный бег в Скалистых горах, пронзая все плато голубой жилой и впадая в Орть у широкой излучины, где отроги Нижних гор с их могучими лесами и непроходимыми дебрями плавно переходили в лесостепь. Орть, получившая свободу от горных теснин, разливала свое могучее тело на две лиги, питая своими водами широкие поля и сады, расположенные по берегам. Каналы, прорытые мастерами гномов, уносили питательную влагу могучей Орти еще на десятки лиг в глубь страны.