— Это бывает, это, наверное, галлюцинации какие-то, — шептал старик, не в силах оторвать взгляд от прогалины, — главное, быстро отсюда убраться, пока эти звери и нас с Гошенькой не освежевали.

Довольно неожиданно для себя самого Евгений Павлович вдруг кувыркнулся спиной в неглубокую канаву, отделявшую поле от дороги и завопил от первобытного ужаса.

«Догнали, схватили, нет, нет, надо хотя бы Гошу спасти…»

Что было потом, старик так и не смог вспомнить. Минут через десять он обнаружил себя сидящим в траве у дороги уже неподалеку от поселка, перепуганный Гоша вылизывал хозяину лицо и преданно заглядывал в глаза. Евгений Павлович еще какое-то время тупо смотрел вокруг, не замечая ничего, весь во власти кошмара, что неведомые маньяки захватили и их с Гошей, а теперь убьют, всенепременно убьют… Потом старик осознал, что за ними никто не гонится, что вокруг вообще никого нет, и дрожащими руками полез в карман за мобильником. Нужно звонить в милицию, срочно их вызывать. Может, преступник еще где-то рядом. Его поймают, схватят, и тогда они с Гошей будут в безопасности. Тогда все будет хорошо. Дрожащий стариковский палец тыкался в кнопки телефона, пытаясь набрать 02, но ничего не получалось. А потом, как-то само собой, Евгений Павлович осознал, что звонить в милицию не надо, что там его примут за очередного допившегося до белой горячки «аборигена» и пошлют куда подальше. Нужно позвонить сыну, Борису, уж он-то его выслушает, поймет и постарается защитить от этого ужаса. Евгений Павлович последним усилием воли заставил себя сосредоточиться, с третьей попытки снял блокировку кнопок и смог отыскать номер сына в телефонной книге. В трубке зазвучали далекие безнадежные гудки. На десятом гудке отчаявшийся уже старик услышал щелчок соединения и сразу вслед за ним родной голос сына, произнесший:

— Да, папа! Что-то случилось?

— Ничего не случилось, Боренька, — произнес Евгений Павлович, глотая неизвестно откуда взявшиеся слезы, — просто здесь, здесь такое… Боренька, мы тут с Гошей два трупа нашли в поле, самые настоящие, человеческие, и все вокруг в крови… Понимаешь, кровь везде… И мы… и они… Я Гошу утащил, но… — старик захлебнулся в нахлынувшей истерике.

Как сквозь вату он услышал слова сына:

— Папа, где ты? Я сейчас приеду, только скажи, где ты? И что за трупы? Папа? — голос Бориса зазвенел от напряжения.

— Наряд милиции с собой привози, — с трудом выдавил через рыдания Евгений Павлович, — и эту, как ее, труповозку, а мы с Гошей в порядке… пока в порядке… Мы тут на окраине поселка сидим, тебя ждем…

Обессилевшая старческая рука потянулась к кнопке, на которой был нарисован красный телефон. Последнее, что старик услышал перед обмороком, был истеричный крик сына в трубке:

— Папа! Где ты? Папа, только не отключайся!..

Глава 2

В течение ближайших двух часов в поселке Дони Ленинградской области собралось такое количество работников милиции, которого местные жители не видели за всю свою долгую или не очень жизнь. Майор Калмыков сразу же после звонка отца попытался связаться с приписанными к его специальному отделу сотрудниками «убойного», но, не дождавшись ответа на свои звонки, был вынужден послать на место происшествия первый освободившийся наряд. И все эти мучения потому, что хороший друг и, по совместительству, полковник ГУВД Михаил Спасский уж вторую неделю грел свое немалое пивное пузо под солнцем гостеприимной Анталии. Если бы не это, то все вопросы решились бы в течение пяти минут но мобильнику. И поехали бы на вызов лучшие опера, а так… А так — вечная волокита, неизменные объяснения про недостаток личного состава и отсутствие какой бы то ни было возможности выполнить запрос майора Калмыкова. Поэтому на место поехали первые же опера, у которых появилась такая возможность. Собственно, абсолютно чужие и незнакомые люди. Борис отлично понимал, что сам доберется по пробкам до места происшествия не ранее чем через час; поэтому он был вынужден удовлетвориться тем, что в Дони будет отправлена любая ближайшая милицейская маши а.

Как оказалось позже, рассчитывая доехать из центра города до поселка за час, Борис очень сильно польстил существующей ситуации на дорогах — путь занял два часа с хвостиком. Впрочем, вызванный наряд уже через пятнадцать минут после звонка майора в ГУВД приехал в посёлок, нашел Калмыкова-старшего, выслушал его сбивчивый рассказ о найденных за поселком трупах и отправился на предполагаемое место преступления. Увиденное там заставило потрясенных милиционеров вызвать всех возможных и невозможных специалистов, работающих на благо МВД, поэтому к моменту приезда самого Бориса на злополучном поле трудилось в поте лица уже около двадцати человек, а само место преступления было надежно оцеплено и закрыто от глаз любопытствующих зевак и вездесущей прессы.

Как доложили Борису по телефону, на месте преступления действительно было обнаружено два изуродованных трупа, тут Калмыков-старший оказался прав на все сто. Впрочем, какие бы недостатки ни были присущи Евгению Павловичу, но старческий маразм и галлюцинации в их число не входили, в чем его сын был полностью уверен и, как оказалось, совсем небеспочвенно. Еще минут через сорок после начала всей эпопеи раздался звонок на мобильный от куратора отдела Бориса — полковника Приходько, который сладким голосом сообщил, что ему уже доложили о двойном убийстве в Донях, так же как и о редкой оперативности самого майора. Так что, как говорится, «тому и карты в руки». Вперед! На покорение новых рубежей и заведение нового уголовного дела!

Когда Борис, проклинающий на чем свет стоит пробки, нещадно припекающее солнце и отечественные машины, лишенные, в силу своих конструктивных особенностей, кондиционера и климат-контроля, а также вездесущее начальство, которое обо всем узнает раньше, чем хотелось бы, все-таки доехал до Доней, было уже около часа дня. На въезде в поселок его встретила патрульная машина, экипаж которой вежливо поздоровался и указал майору путь к месту жуткой находки Калмыкова-старшего. Калмыкова-младшего явно ждали и успели хорошо приготовиться к визиту какого-никакого, а все же руководства: не успел Борис остановить машину и выйти из нее, как к майору подскочила бойкая девушка-сержант, которая доложила, что Калмыков Евгений Павлович, обнаруживший убитых, уже дал предварительные показания, после чего ему была оказана вся необходимая медицинская и психологическая помощь, а в данный момент сей почтенный гражданин нашего общества находится у себя дома в обществе своей горячо любимой собаки и заботливой соседки.

— С ним все в полном порядке, уж поверьте, — радостно улыбнулась девушка, и у Бориса словно камень упал с души: всю дорогу Калмыков больше всего боялся, чтобы с отцом не случился сердечный приступ или что-нибудь еще того хуже, ведь далеко не каждый день человек обнаруживает пару изувеченных трупов, выйдя погулять с собакой ясным весенним утром.

По полю ползало человек десять, тщательно собиравших в пластиковые пакеты пробы грунта, травы и т. д. и т. п. Увлекшись наблюдением за сотрудниками, Борис как-то пропустил тот момент, когда рядом с ним словно из ничего материализовался капитан Андреев, один из лучших сотрудников убойного отдела и кандидат-стажер в орден Наблюдающих. Не тратя драгоценное время на приветствия, он сразу взял «быка за рога», оттерев своей широкой спиной улыбчивую и симпатичную сержантшу.

— Борис, мы имеем два трупа — мужчина и женщина, оба не старше двадцати пяти лет, у обоих перерезано горло холодным оружием с лезвием необычной формы. Предполагаемое время смерти по предварительным выводам судмедэксперта — девять утра сегодняшнего дня. Орудие убийства пока не найдено. У мужчины, похоже, вырвано сердце, — Андреев резко понизил голос. — Причем странно так вырвано, как будто кто-то запустил руку под ребра, сделав огромную рваную дыру в животе жертвы вот этой самой рукой, после чего добрался до сердца и… Отсутствующий орган на месте преступления отсутствует.

— Да, капитан, — Борис задумчиво покачал головой. — Не Толстой ты и не Тургенев. Отсутствующий отсутствует… Вырвано через рваную… Что вы тут, совсем с ума посходили? Ум за разум зашел? Нормально не можете ничего сформулировать? — Калмыков резко повысил голос и вдруг осекся на полуслове, заметив, что Андреев, который на своем веку повидал всякое, был уж как-то слишком бледен и взволнован. Если бы Борис не знал капитана уже много лет, то мог бы предположить, что тот не на шутку испуган.

— Что значит — лезвием необычной формы? И что значит — сердце вырвано? Не вырезано, а именно вырвано? Что, руками? Коля, ты вообще в своем уме? — только и смог спросить Борис, чуть успокоившись.

— Я-то в своем уме, а вот ты проходи, сейчас сам все увидишь. Я, если честно, такого никогда в жизни не видел, да и не хочу больше. И так теперь в ночных кошмарах эта картинка будет сниться со всеми подробностями, — мрачно ответил Андреев. — И атмосфера здесь какая-то странная, давящая. Посмотри, даже опытных оперативников трясет.

Действительно, все находящиеся здесь по долгу службы сотрудники выглядели какими-то нервными и издерганными, в глубине глаз многих из них мелькало что-то, подозрительно похожее на банальный страх. И это при том, что практически все они повидали на своем веку немалое количество трупов и десятки раз выезжали на место преступления. Когда Калмыков дошел до мертвых тел, он понял, что фраза капитана про ночные кошмары была очень близка к истине, так близка, что врагу не пожелаешь.