Александр Седых, Вячеслав Седых

Великолепные зверята и чародей из Арбузовки. Книга 1. Великолепные зверята

Край Арбузной Земляники

Странная одинокая туча мчалась по знойному летнему небу, размазывая серую кляксу тени по зелёному простору бескрайней степи.

Завидев грозовую тучу, пушистые жители мирного континента пугливо вжимали головы. Но буревестница лишь касалась тёмным крылом и, погрозив всполохами адского пламени, угрюмо громыхала дальше.

Чёрная посланница торопилась закрыть от солнечного света затерянный в глубине дикого поля лесной островок. Ибо таинство должно свершиться в сумраке, как начертано в пророчестве, даже если какие-то дурни и разбудили лихо не в урочный час.

Огненным снопом сверкнули молнии. Громыхнули небесные барабаны. Не проронив ни капли дождя, заколдованная туча разлетелась клубами пара, явив свету посланника грозного атомного века — мира вечной войны.

Только уж каким-то невзрачным казался пришелец — совсем нестрашным.

Мальчик лет одиннадцати в пижаме со смешными уточками, подложив ладошки под щёку, сладко посапывал в густой зелёной траве. Рядом с босыми ногами валялись тряпичные шлёпанцы.

Утренние лучи развеяли сон, но вставать Никитке совсем не хотелось. Мученика ждала печальная повинность: глотать манную кашу, собирать портфель и тяжёлой поступью тащиться в школу за очередной порцией двоек.

Подозрительно долго не слышно назойливого дребезга старого будильника, и ласковый голос мамы с настойчивым призывом к трудовому подвигу тоже запаздывал. Никитка покопался в глубинах сонной памяти, вспомнил — в школу сегодня вообще не погонят. Участковый врач заподозрил у ребёнка редкую форму гриппа, какого-то уж очень экзотического — звериного. Никитку собирались уложить в клинику профессора Русинова, он успешно опробовал чудо-вакцину на подопытных зверятах.

— Я вам не какой-нибудь зверёнок! — вслух возмутился Никитка и неожиданно получил странную поддержку.

— Эт-т точно, — пропищал чужой голосок и противненько так захихикал.

Никитка вздрогнул, открыл глаза — голубое небо заслоняла ушастая башка огромной серой мыши. Говорящая мышища скалила редкие зубы и глазами-бусинками с интересом рассматривала чудного гостя.

— Ты кто? — указал острый коготь в его сторону.

— Я Никитка, — приподнялся на локтях обескураженный пришелец.

— А я мышонок Шустрик, — дружелюбно протягивая Никитке лапу и помогая встать, представился странный субъект. — Только я не из степных, я из городских мышей. А ты чьей породы будешь?

— Тоже городской, — механически приняв помощь Шустрика, оторвался от примятой травы Никитка. — Человеческой породы я.

Никитка выпустил лапу Шустрика: почти нормальную ладонь, только лохматую и с острыми коготками вместо ногтей. Шустрик вообще выглядел очень человекообразным, будто мальчик на голову ниже Никитки влез в маскарадный костюм, удачно изображая монстрика. Однако дружелюбно оскаленная мордочка Шустрика с острыми зубками и живым розовым язычком мало походила на неподвижную маску, да и пропорции тела намного отличались от стандартных — настоящий инопланетянин. Никитка скептически осмотрел его нехитрую одежонку. Белая домотканая рубаха с длинными рукавами подпоясана верёвочным пояском. Ноги в холщовых штанах обуты в плетёные лапти.

Никитка тяжело вздохнул, одёрнул ночную пижаму, украшенную разноцветными уточками, сунул босые ступни в матерчатые шлёпанцы и окинул взором огромную лесную поляну. Он находился в её центре, далёкие края со всех сторон обступил дремучий хвойный лес. Место мало походило на культурный парк, но, может, так и должна выглядеть иноземная лечебница? Тогда сейчас появится профессор Русинов, и всё встанет на свои места. Никитка обнаружил вдалеке низко склонившуюся человеческую фигуру. Выпрыгнув из шлёпанцев, мальчик опрометью бросился за разъяснениями к новому персонажу. Шустрик, подхватив тапочки, не отставал, и когда до склонённого над деревянной тачкой незнакомца оставалось совсем чуть-чуть, разрушил надежды Никитки на ясное будущее.

— Жорик, оглянись! — весело крикнул мышонок. — Смотри, кого я нашёл!

Тучная фигура, ростом повыше Никитки, лениво выпрямилась. Из-под широкополой соломенной шляпы на обомлевшего человечка удивлённо уставилась кабанья морда.

— Оба-на! — хрюкнул кабанчик и тыльной стороной измазанной ладошки утёр сопливый пятачок. — Это ещё чаво-о за чудик?

— Мы же поспорили, что я сегодня найду на поляне что-то необычное! — восторженно взвизгнув, напомнил Шустрик и представил чудо: — Вот Никитка — человек.

— Тоже мне фрукт. Какой от него прок? — недовольно проворчал жадюга Жорик, мысленно прощаясь с проспоренной трёхлитровкой варенья. — Лучше бы арбузную землянику искал, тачка совсем пустая.

— Бре-ед! — вырвался из уст запыхавшегося Никитки огорчённый вздох. Поняв, что сумасшествие продолжается, он устало заметил: — Арбузной земляники в природе не бывает.

— А это тогда чаво-о?! — обиженный недоверием, злобно показал клыки Жорик и достал из тачки наполовину съеденную красную ягодку величиной с хороший арбуз.

— Так мы тачку до обеда не наполним! — возмутился Шустрик. — Свинья, ты жрёшь землянику быстрее, чем я её собираю.

— А ты поменьше бы глупых человечков искал! — огрызнулся кабанчик и с кулаками грозно двинулся на щупленького Шустрика, коварно лишившего его банки варенья.

На пути стоял невысокий человечек. Разъярённый кабан бесцеремонно толкнул задохлика ладонями в грудь. Однако случилось неожиданное: послушно заваливаясь назад, Никитка присел на одной ноге, другую упёр в живот агрессора и, руками увлекая толстяка вперёд-вниз, перебросил через себя. Жорик провалился в пустоту и, кувыркнувшись, смачно впечатался спиной в землю.

Когда воздух вернулся в лёгкие, поросёнок смог хрюкнуть:

— Это чаво-о было?

— Самбо, — коротко ответил Никитка, одёргивая пижаму. — После школы мы с ребятами ходим в спортивную секцию.

— Давай ты меня больше не будешь так больно ронять, — не в силах оторваться от земли, миролюбиво попросил Жорик.

— Только если обещаешь Шустрика не обижать, — согласился Никитка и, протянув Жорику руку, помог подняться.

— Сегодня же отдам банку варенья, — поклялся самым святым Жорик.

Никитка оценил жертву и с грустью пообещал:

— Я бы больше дал, чтобы узнать, как я здесь очутился.

— Вы земляничку собирайте, а я в лес сгоняю за парой зверьбольных орехов, — втянув голову, стушевался виноватый Шустрик и попытался улизнуть.

— Ты сперва покажи, где спелая растёт, — резонно заметил Жорик.

— В центре видел с десяток красных, — убегая, махнул рукой Шустрик. — Хватит тачку заполнить.

Жорик неохотно взялся за рукоятки тачки и удручённо посмотрел в указанную даль.

— Никитка, может, подмогнёшь?

— Без проблем.

— Не зря, значит, тебя нашли, — сразу повеселел ленивец.

— Зверьбольные орехи тоже крупные? — Никитка взглядом проводил убегающего Шустрика.

— Да, только они ещё не поспели. Мышь отыщет пустые прошлогодние. А у вас чаво — орехами в зверьбол не играют?

— У нас и арбузной земляники нет, — грустно признался Никитка.

— Это же главный деликатес, — облизнулся поросёнок. — Хочешь попробовать?

— А можно?

— Кто нам помешает? — подмигнул напарнику Жорик и воровато оглянулся в сторону исчезающего в лесу Шустрика.

Никитка получил в руки огромную душистую землянику и осторожно надкусил. Красный сладкий нектар закапал с губ. Никитка по примеру чавкающего Жорика утёр губы тыльной стороной ладони.

— Хороша-а-а арбузная земляничка, — громко причмокивая, похвалил Никитка.

— Лучшее в мире лакомство, — со знанием предмета хрюкнул Жорик. — Такой сладкой и сочной больше нигде не растёт. Наши места называют краем Арбузной Земляники. Из-за неё и деревню нашу Арбузовкой нарекли.

— Деревня-то далеко?

— Не-а. — Жорик с трудом оторвался от земляники и махнул рукой: — За лужайкой через лес, мимо оврагов. Зверята за рекой хлеб убирают — страда сейчас, а нас с Шустриком за десертом послали. Мы каждое утро на заготовку ходим. Арбузная земляника сорванной долго не хранится, зато какое из неё варенье вкусное получается!

Жорик пустил тягучую слюну и, спохватившись, зачавкал с удвоенной скоростью.

— Всё, больше не могу, — съев четверть ягоды, тяжело дыша, с сожалением признался Никитка. — Объелся.

— Дай-ка я подмогну, — охотно выхватил объедки Жорик и, не моргнув глазом, в несколько богатырских укусов справился с остатками дружеской трапезы.

— Могучий же ты едок, Жорик, — хлопнул кабанчика по плечу Никитка.

— Я бы всю тележку земляники умял, — хвастливо заявил обжора, но, с опаской оглянувшись назад, пожаловался: — Только если Шустрик наябедничает, меня Потапыч больше на заготовку не пустит.

— Потапыч — тоже зверёнок? — с затаённой надеждой на отрицательный ответ спросил Никитка.

— Ага, председатель совета, — растоптал хрупкую надежду поросёнок и, о чём-то вспомнив, осторожно потрогал левое ухо. — У медвежонка лапа тяжёлая, нам бы лучше к обеду успеть вернуться.

Никитке внушали: не уходи с места катастрофы. Но уж слишком необыкновенным оказалось это место. Попасть из зимы в лето — это ещё как-то возможно, а вот арбузную землянику и говорящих человекоподобных зверят, даже в другом полушарии Земли, вряд ли найти.