Во избежание жертв среди гражданского населения было принято решение не проводить десантную операцию. Вместо этого РЗИ оказала помощь и военную поддержку местным партизанам, «Молдавскому освободительному движению», давно выступавшему против режима Диктатора Румынской Планетарии Димьяна Шедеску, под гарантии непроведения руководством повстанцев политики «кровавого террора» по отношению к лояльным Планетарии гражданам.

И вот теперь, спустя почти год, молодое государство Содружество Молдавских Планет с горем пополам, но выполняло взятые на себя тогда обязательства. И даже больше. Руководство СМП взяло на себя обязательство приложить все возможные усилия для поиска «Доктора Савельева».

Проанализировав информацию, снятую с банка данных диспетчерской регуляции межзвездных путей, молдавские ученые вычислили несколько предположительных курсов, по которым уходил исследовательский корабль, преследуемый британским капером. И первый же пробный выстрел дал результаты.

— Как такое возможно? — отозвался революционный командир, бывший британец Шер Глен, добровольно вошедший в ряды повстанческой армии еще несколько лет назад и добровольно прошедший глубокое телепатическое шунтирование.

— Не знаю… — прошептал техник, отрываясь от своего пульта. — Такого просто не может быть… реактор мертв, вся автономка должна была выгореть, но…

Он ткнул на какую-то таблицу на одном из мониторов и непонимающе покачал головой.

— И что это такое?

— Пассивный сигнал эвакуационного патрона, — ответил второй техник-связист по имени Серафим, — имеется биологический отклик… так что кому-то очень повезло.

— Ладно, — прошелестел Шер, отваливаясь на подранную спинку капитанского кресла, — вызывайте русских…

2585 год AD. Среда, 5 октября по г. к. ч. Российская Звездная Империя. Система «Заря». Орбита планеты Надежда. Российский военно-космический орбитальный госпиталь Министерства Чрезвычайных Ситуаций № 14898. Реанимационный модуль Первой листровской психоневрологической клиники травматологии мозга и нейрохирургии

— Что скажете, Петр Иванович?

— Скажу, что случай по-своему уникальный. — Седой профессор протянул руку и, покрутив голограмму головного мозга своего маленького пациента, тяжело вздохнул. — Но лечению, к сожалению, не поддается. Как минимум на нашем технологическом уровне. Понимаете ли, молодой человек… Хотя нет. Лучше давайте еще раз посмотрим запись…

Сказав это, он ткнул на сенсорную панель, вмонтированную в его рабочий стол, и над ним тут же появилось голографическое изображение. Съемка велась с внешней камеры эвакуационного патрона, и информация на носителе была в значительной мере повреждена, от чего картинка шла рябью, стопорилась иногда на несколько секунд и дефрагментировалась на отдельные крупные воксели, шлейфом растягивающиеся от двигающихся объектов.

Выставленное время на голо говорило о том, что данный фрагмент был записан спустя почти пять часов после начала атаки корсаров на «Доктора Савельева». Свет в эвакуационной камере корабля работал со сбоями, с потолка на пол постоянно сыпались искры. А так как все подобные приборы ведут монохромную съемку, моргающие тревожные лампы заставляли таинственно мерцать сам патрон и окружающие его стены жутковатыми серыми бликами.

Звук также отсутствовал, поэтому, когда шлюзовая дверь резко растворилась, пропуская в камеру маленькую пошатывающуюся фигуру, Петр Иванович отчетливо вздрогнул. Мальчик зашел в помещение и, остановившись в его центре, бессмысленно осмотрелся.

— Вы выяснили, почему он покрыт кровью с ног до головы? — спросил профессора гость.

— Мы не волшебники, молодой человек, — очень серьезно ответил ему врач, — мы можем только сказать, что образцы не принадлежат членам экипажа «Доктора Савельева», которые нам переслали с «Михайло Ломоносова». Так что смею предположить, что найденные в патроне кровь и остатки мягких тканей принадлежат нападавшим.

— М-дам… А что это за «лента Мёбиуса» у него в руках?

— Артефакт номер «сто сорок» из списка ценностей «предтеч-бета», перевозимых его отцом на Ровшанку.

— И где он? — задал вполне логичный вопрос гость, глядя, как мальчик, стукнув кулачком по механической кнопке вскрытия патрона, закинул в него свой ценный груз.

— Исчез, — лаконично ответил профессор, останавливая голозапись, — патрон зафиксировал уменьшение веса хранимого объекта почти на килограмм примерно через час-полтора после капсуляции. Видите вот этот момент… Мы сначала предполагали, что сын Праздного вводил заранее заученную программу биологической реабилитации для патрона. Но…

— Но… — Гость обошел вокруг стола и, наклонившись, постарался заглянуть под маленькую ладошку, застывшую над внешним пультом. — Что — но?

Павел Иванович запустил изображение, и пальцы ребенка часто замелькали над кнопками пульта.

— Эй! Да он просто нажимает на все кнопки подряд… Он что?..

— Вот именно! — воскликнул врач, в волнении привставая со своего удобного кресла. — Мальчик никогда не знал и не умел обращаться с эвакуационным патроном! Но он не просто нажимает на кнопки, мы восстановили его действия… и знаете что?

— Что?

— Егор, видимо, видел, как нуль-навигатор корабля закладывал коррекцию очередного прыжка на доп-панели навигационной установки, и попытался скопировать его действия… пульты-то, конечно, не один в один, но похожи…

— Господи… Но патрон же не должен был принять подобную программу!

— Но он принял! — развел руками профессор. — Вот он залезает в ложемент, закрывается створка, объект капсулируется и…

Ударная волна, вызванная взрывом ядерной торпеды, добралась в этот момент до помещения и, разрушая все на своем пути, врезалась в невидимую преграду. Естественно, внешние камеры умерли за долю секунды до этого события, но расположенные на самом патроне продолжали работать. Жуткое всепоглощающее пламя почти минуту билось о скрывающий патрон защитный барьер, а затем весь обзор перекрыл калейдоскоп мечущихся обломков уничтоженного корабля.

— Все, — грустно сказал Петр Иванович, вновь опускаясь на кресло. — В этот момент мозг Егора Праздного был выжжен предельными пси-усилиями, и сознание мальчика перестало существовать. Обычно это означает мгновенную смерть пациента, но он в этот момент уже находился в инкапсуляции, и исполнительный механизм не просто не дал ему умереть, но и приступил к восстановлению тканей мозга. В остальном… с нашим заключением вы ознакомились. Реабилитация пациента невозможна. И единственное, что я могу сказать по поводу прогнозов, — они отрицательные.

— Понимаю, — гость пожевал губу, — ну что ж. Ордер я вам передал, так что готовьте нашего маленького героя к транспортировке на Екатерину. Я не специалист и ничего не могу сказать по поводу ваших выводов, но ваши столичные коллеги с нетерпением ждут Егора.

— Приятно знать, что в эти трудные годы Россию волнуют судьбы ее маленьких подданных, — улыбнулся профессор, пожимая руку гостю.

Настоящее время. 2598 год AD. Понедельник, 27 мая по г. к. ч. Виртуальная реальность игры «Освобождение Терры». Остров Британия. Уэльс. Стартовая локация № 91. Поселение Абереду Хайд. Помещение поселкового склада

— …Так Максим попал в программу возрождения Князя-Защитника, — закончила свое рассказ Нина, искусственный интеллект спящего на коленях у Ксении молодого человека.

Девушка не отвечала. В глазах Цесаревны Российской Звездной Империи стояли слезы.

— В списке было еще сто двадцать детей-псиоников, восстановление личности которых было признано врачами невозможным, — продолжил искин, — из них я отобрала трех, в том числе Максима, и им был привит генетический материал погибшего в битве при Акбере Князя.

— То есть Максим не один такой? — подала голос Ксения, ласково поглаживая щеку молодого человека.

— Ну как сказать… — замялась Нина, но тут ей на помощь пришла личный искин самой Цесаревны.

— Один, «Саша» погиб спустя год, хотя и был самым перспективным из всех. — Катя, вдобавок еще и планетарный искин столичной планеты РЗИ, выдержала небольшую паузу. — Он жил в приемной семье на планете-улье «Центурион» и попал вместе с родителями в страшную флаерную катастрофу на магнитной дороге…

— Операция «Центра Разведывательных Операций» под названием «Маленький русский багет»… — подала голос Атланта, беглый американский искин и новый член в их небольшой компании. — Простите меня, девочки, я не могла вас предупредить…

— Да что уж… — грустно хмыкнула Нина. — Второй — «Максим» — жив до сих пор. Именно его личину носит сейчас наш Князь. Он неплохо развивался и подавал огромные надежды, но в восемнадцать лет что-то пошло не так. Это безумный и могущественный псионик, к счастью, тихий и спокойный больной, художник, любящий куклы, мультфильмы и подсолнухи. Он мирно доживает свой век на одной из планет-санаториев под именем Александра Максимовича Денисова.

— Подожди! — воскликнула Ксения, ошарашенно вскинув голову. — Тот самый Денисов? Всемирно известный художник-маринист?

— Да… — просто ответила Екатерина.

— Обожаю его полотна… кто бы мог подумать.