Дарья замолчала. Мы тоже помалкивали. На последнем градусе нетерпения.

— Случилось там что-то не совсем понятное. Оказывается, часть рабочих уже около недели выходили в ночную смену. Хотя распоряжения такого не было. И трудились они как раз над этой вот железной саранчой. Станки работали по тем самым пропавшим компьютерным моделям! Вчера около полуночи детали для первых десяти букашек были готовы. Кукол начали собирать. Понятно, что первую же готовую завели для пробы. Действовала она, говорят, восхитительно. Танцевала и кланялась так, что все зрители со смеху покатились. Решили собрать остальных и завести одновременно. Это должно было выглядеть неимоверно круто. И вот, когда запустили весь десяток, произошло нечто фантастическое. Кузнечики только первые секунды действовали по программе. А потом вдруг напали на рабочих. Все разом, будто по команде.

— Охренеть! — тявкнул Жерар.

— Это ещё мягко сказано, — согласилась Дарья. — Мужики, к счастью, оказались тёртые. Дали пролетарский отпор. Кто чем: молотком, «болгаркой»… Да и саранча была довольно неповоротлива. В общем, всю механическую живность разбили. При этом двое рабочих пострадали серьёзно. Пришлось отправить в больницу.

— А чем управлялись букашки? — спросил я и разворошил груду деталей. Никаких микрочипов и прочей электроники там не обнаружилось.

— В этом-то и странность, — сказала Дарья. — Управляющий орган у них чисто механический. Конечно, сложней, чем у зайца-барабанщика, но ненамного. Заводишь ключом, отпускаешь стопор. Начинает крутиться вот эта штуковина (она показала на винт со шпеньками), они цепляются за спусковые крючки и включают то или иное действие. Сбой программы невозможен в принципе. Можно заменить винт, но куклы всё равно будут ограничены в действиях. А эти поступали едва ли не разумно!

Мы с Жераром переглянулись. От дела ощутимо припахивало магией. А если учесть, что чертежами инженера Мочало вплотную занимался Сулейман…

— Выяснили, кто задал кузнечиков в производство? — спросил я.

— Да. Когда уцелевших кадров допросили, те признались, что работали по распоряжению главного технолога. Есть у нас такой Искандер Улугбеков. Скользкий тип, никогда мне не нравился.

— Он, конечно же, успел сбежать, — предположил Жерар.

— Само собой.

— Ну, совпаденьице! — Я присвистнул. — Обалдеть можно.

— Что такое?

— Да, похоже, я знаком с родственником этого вашего технолога-вредителя. Работает таксистом. Большой любитель цирка. Представляется дядей Улугбеком. Вот, кстати, его визитка. Вчера примерно в то время, когда в магазин приезжал Хайдаров-доп, я как раз сидел у него в машине. Прости уж, Даша, но следил за тобой.

— Ах ты, мой ревнивец, — без былого пыла сказала Дарья.

— Не, тут другое, — возразил я. — Как говорится, «не корысти ради, а токмо по воле пославшей мя жены». В смысле, по заданию шефа, но об этом позже. И тут таксисту позвонили. Он выслушал, заметно расстроился. Сказал, что в Старой Кошме при аварии на заводе пострадал его брат. Будто попал в больницу и всё такое. Тут же меня высадил, а сам уехал.

— А мне этого не рассказывал! — с укором протявкал Жерар.

— Меньше надо было за бульдожихами бегать. Сам мог всё увидеть.

— Сколько же в вас злобы! — проговорил бес и с надутым видом отвернулся.

Дарья рассмеялась. Как и для большинства женщин, Жерар был для неё забавной говорящей игрушкой, и относилась она к его выходкам соответственно. Думаю, голова муженька могла бы её живо разубедить в этом насквозь ошибочном мнении.

— А разве Новицкий не позвонил вам после того, как забрал документы из разгромленного бюро? — спросил я. — Надо же ему было отчитаться, посоветоваться…

— Мне не звонил. Дело в том, что он был на связи с Допом. Басмач отдал двойнику все рычаги этого проекта. Типа, сам придумал, сам и волоки. Справишься — молодец, обгадишься — лох. А Доп тем вечером как раз находился на театральной тусовке в «Монпарнасе». Это клуб для городской культурной богемы, — пояснила Дарья. — Мы его спонсируем. Ну, и как главные жертвователи, ввели правило: в клубе никаких сотовых телефонов. При входе мобильники отключаются и сдаются охране. Служенье Муз не терпит суеты. А раз правило ввели, пришлось и самим придерживаться. Доп пробыл в «Монпарнасе» почти до утра. Сначала чествовали лауреата «Золотой маски», потом пьянствовали и морально разлагались.

— Он же не способен морально разлагаться, — подсказал Жерар.

— Эх, зверёк, — проговорила Дарья насмешливо, — видно, маловат у тебя жизненный опыт.

— Да у него просто фантазия бедная, — вступился я за напарника.

Он, однако, столь двусмысленную помощь не принял.

— Побогаче, чем у некоторых!

— Ладно, ладно, — пошёл я на попятную. — Так какое у вас дело для скромных частных сыщиков, Даша?

— Дело-то не столько у меня, сколько у Хайдарова. Басмач престал доверять Допу. Вернее, не так. Он ему и раньше не особенно доверял, но считал существом безобидным. А сейчас заподозрил, что двойник ведёт собственную игру. Только прикидывается неудачником и глупцом, а на практике хитрее самого Басмача. Хочет его окончательно погубить, а бизнес забрать в свои руки. И первый шажок он сделал в Старой Кошме. Из ЧП с попавшими в больницу людьми при умелой раскрутке можно извлечь огромную пользу.

— Ну что ж, предположение вполне достоверное, — заметил Жерар.

— В том-то и дело, что это только предположение. А нужны бесспорные факты. Добыть их поможете вы. Во всяком случае, мы на это рассчитываем. С оплатой не поскупимся.

— Всё это хорошо и прекрасно, — сказал я. — Но видишь ли в чём проблема, Даша. Чтобы вскрыть такой гнойник, надо быть зубром определённого профиля. Ну, не знаю… экономистом, аудитором, специалистом по охране труда. А мы с напарником обычные наблюдатели. Подсмотреть, подслушать — тут мы вне конкуренции. Разобраться в тонкостях бизнеса — простите, пас.

— От вас требуется всего лишь последить за Допом. Он опять укатил в Старую Кошму. Якобы разбираться с последствиями ЧП и искать главного технолога. Если вместо этого он мутит там дела против моего мужа, вы поймёте это и без специальных знаний. Разве нет?

— Пожалуй, поймём, — согласился я. — Когда нужно выезжать?

— Как водится, вчера, — сказала щучка.

— Увы, но у меня имеется лишь говорящий пёс. Машину времени обещают только к следующему кварталу.

— Ну, тогда чем скорее, тем лучше. Или вам нужно сначала согласовать отлучку с начальством? Доложить о результатах слежки за некой Дарьей Вольф…

Я насупился.

— Понимаю ваше ехидство, мадам. Однако вымаливать прощение не собираюсь. Зато могу объясниться. Надо?

— Если это не профессиональная тайна.

— Вообще-то тайна. Но для тебя сделаю исключение. Всё ж таки не чужие люди.

Я подмигнул. Дарья отреагировала, совершенно по-девчоночьи высунув язык. Жерар зафыркал, открыто порицая легкомыслие нашей пантомимы.

— Буквально вчера заместитель шефа поручил нам шпионить за тобой. Будто бы к тебе сбежал юный любовник какой-то богатой дамы, и та желает узнать его новое местонахождение. Вот я и торчал полдня возле «Five-O’clock»-а под дождём и ветром. Успел зафиксировать приезд Хайдарова-доп, потом твоего пасынка. Больше никого…

— Интересное получается кино. Любовника у меня, как я уже говорила, не было и нет. Разве что ты, безобразник.

Она усмехнулась. Я тоже — до настоящего стопроцентного хахаля мне как до луны пешком. Дарья продолжала рассуждать вслух:

— Неужели мамочка Хайдаровского сына ревнует меня к своему отпрыску? Или ищут тебя?

— Только этого не хватало, — возмущённо пробурчал я. — Да и кому бы я на фиг сдался?

В памяти тут же всплыла троица прилипчивых иностранцев, гонявшихся за мной сначала в ГЛОКе, потом в клубе «Точка». Вот тоже напасть на мою голову… Им-то что в своей загранице не сиделось? Тепло, сытно, всех проблем — вовремя налоги уплатить. Так нет, надо было понаехать. А ведь Императрицын не резиновый!

— Ну, ладно. Доложу о Руслане Хайдарове. Пусть начальство разбирается, что к чему. Но ты ещё подумай, вдруг кого-нибудь вспомнишь. Как говорится, услуга за услугу. Мы для тебя едем в Старую Кошму, ты для нас находишь подходящего альфонса. Которого не жалко.

— Хорошо, постараюсь, — пообещала Дарья. — Транспорт вам нужен?

— Да, — сказал я.

— Нет! — твёрдо возразил бес. — Сами доберёмся.

— Уверен? — с сомнением спросил я.

— Абсолютно! Иначе глупо было бы… — пренебрежительно отозвался он. — А вот подбросить нас до дома — это как раз то, что требуется двум обессилевшим от голода сыщикам.

Дарья поднялась.

— Надеюсь, обессилевших от голода сыщиков устроит моя машина? И я в роли шофёра.

— Вполне, — великодушно согласился бес.

— Спасибо, Даша, — сказал я и подхватил лохматого наглеца под мышку.

* * *

На этот раз инъекция прошла совсем бодро. Я успел набить руку и не трепетал так, будто провожу операцию на открытом мозге. Организм беса тоже окончательно освоился с синтетическими гормонами и впитал их как сухой песок — воду. Полежав после укола минуту-другую (операция происходила на моей кушетке), Жерар вскочил и, прижимая ватку к заднице, убежал на кухню. Взвыл миксер: будущий мистер Вселенная смешивал протеиновый коктейль.

Я плюхнулся на освободившееся лежбище. Хорошо дома!

Вскоре Жерар вернулся. В лапе у него была тяжёлая коричневая кружка, полная белопенной жидкости. Усы залепляла такая же пена.

— Ты взял мою кружку? — поразился я.

— Чувачок, давай без надуманных истерик. Ну, взял и взял, в чём проблема-то? Моя чересчур маленькая, а эта в самый раз. К тому же я знал, что друг не откажет другу.

— Но ведь спросить-то можно было?

— Мне чужд формализм. Особенно в быту. — Он шумно отхлебнул коктейль и предложил: — Хочешь попробовать? Вкус просто неземной! Просто неземной!

— Спасибо, не надо.

— Как вам будет угодно, — сказал он и снова погрузил морду в кружку.

На этот раз пил он долго, мелкими глотками. Наконец оторвался. Теперь уже в пене были не только усы, а вообще вся физиономия до самых ушей. Он поставил кружку прямо на пол, отфыркался и, похлопав себя по пузу, заявил:

— Ну вот, подкрепились, теперь можно и за гантель. Лапы прямо чешутся! Паша, в течение ближайшего часа твой босс и наставник будет категорически недоступен. Прошу так и отвечать визитёрам из астрала, нарочным от господина Президента, а также на телефонные звонки всё равно от кого. Тебе же рекомендую заняться приготовлением куриных грудок и овсяной каши. Дяденька Жерар после тренировки будет страшно голоден.

— Эй, эй, псина! — прикрикнул я. — Ну-ка стоять-бояться! Мы так не договаривались!

— А как договаривались? — удивился он. — Напомни, будь любезен.

— Мы собирались обсудить последние события и направиться в Старую Кошму. Кстати, с тебя транспорт.

— Пф! Это всё подождёт, чувачок. А вот мышечный рост ждать не может. Поэтически выражаясь, аминокислоты уже выстроились возле моих миофибрилл, мечтая заполнить их своими разветвлёнными цепочками. Сигналом к атаке будет первое упражнение. Сегодня им станет «французский жим»!

— Французский? Но я не вижу здесь Жюли. Или ты намерен потискать меня? Учти, живым я не дамся!

— Твоё бы ехидство — да в мирных целях. Иди-ка, лучше позвони Умнегу. Он заждался. Точит, небось, зубы на нашу премию, упырь.

— Ну почему, почему с этим уродом вечно приходится говорить мне? — простонал я с неподдельной мукой.

— Что ты знаешь о вечности, мальчик… — сказал Жерар и скрылся в гостиной.

Дверь за ним плотно закрылась. Послышалось звяканье металла, потом взревел «Раммштайн».

Я набрал номер «Серендиба», отрывисто бросил поднявшей трубку Зарине: «Макса позови», — а когда он ответил, вкратце доложился.

Так и так, Дарью Вольф посещает Руслан Хайдаров, сын её мужа от первого брака. Других кандидатов в возлюбленные пока не обнаружено. Продолжаем нести бессонное наблюдение — с надеждой на достойную оплату труда. Умнег сдержанно меня похвалил, распорядился куда-то в сторону «собери инфу по Руслану Хайдарову», попрощался и положил трубку. А я поднял с пола оставленную Жераром кружку и отправился на кухню.

Там загрузил килограмм куриного филе в сотейник, залил оливковым маслом, сверху уложил тонко порезанный лимон, посолил, поперчил и сунул в духовку. После чего, посмеиваясь над собой, сбил в блендере черпак качковского протеина с молоком. Осторожно отхлебнул. Оказалось достаточно вкусно. Напоминало коктейль из мороженого с шоколадом. Попивая «пищу богов», я подошёл к окну и выглянул во двор. Внизу на газоне сидела красотка Жюли и с надеждой смотрела на наше окно. В первый момент она привстала, но обнаружив, что показался вовсе не её возлюбленный, повесила брыластую голову. Мне стало жаль томящееся от нерастраченной страсти животное.

Полный рыцарственным возмущением, я пошагал в тренировочную комнату.

Жерар воевал с гантелью — опускал её за голову и вновь распрямлял лапы, рыча от напряжения. При этом его мордашка искажалась до неузнаваемости, от обычной миловидности не оставалось и следа.

Я плюхнулся на диван, закинул ногу на ногу и начал следить за ним, корча ужасные гримасы: словно сам преодолевал вес неподъёмного снаряда. Он не обращал внимания. Это было, чёрт побери, обидно — ведь старался-то я для него! Ладно, поступим иначе, решил я и с выражением процитировал:

— В полном разгаре страда деревенская!

— Какого… хрена… припёрся?.. — выдохнул бес.

— Цели чисто исследовательские, — с готовностью отозвался я. — Надеюсь понять, зачем ты продолжаешь упражняться и колоть стероиды. Жюли приняла твои ухаживания, благородная цель достигнута. Не пора ли остановиться?

Бес бросил гантель на коврик и упёр лапы в бока.

— Отвечу вопросом на вопрос. Зачем вообще люди занимаются спортом? С чемпионами понятно, они реализуют потенциал лидерства. А остальные почему?

— Потому что дятлы, — выразил я мнение неспортивного большинства.

— Сам ты дятел! Занимаясь, они получают дозу эндорфина!

— Да ладно! — отшатнулся я. — Как страшно звучит. Похоже на терпентин. Неужто спортсмены выводят им лишаи и грибки?

— Недостаток образования сразу виден, — пренебрежительно сказал бес. — Эндорфин, Паша, это «гормон радости». Вырабатывается в гипофизе при интенсивной физической нагрузке. Ну, ещё при занятиях сексом и употреблении шоколада.

— Во-от, — протянул я. — Это мне больше подходит. Пойду, порадую свой гипофиз. Где-то у нас оставалась плитка «Алёнушка»…

— Алло, сладкоежка! — взволнованно затявкал мне в спину Жерар. — Ты там всё-то не съедай. Мне после тренировки нужно будет пополнить гликогеновые депо. Шоколад для этого отлично подходит.

— Уговорил, оставлю кусочек, — великодушно пообещал я.

— Погоди, ты зачем приходил-то?

— Ах да, — спохватился я. — У нас под окном сидит некая красавица французского происхождения. И, по-моему, мечтает, чтоб кое-кто осуществил с нею упражнение «жим лёжа». А может быть, даже «подъём с переворотом».

Жерар счастливо взвизгнул и сорвался с места. Через мгновение хлопнула входная дверь. Я катнул ногой гантель и улыбнулся. До чего ж славно приносить друзьям добрые вести.

Из кухни потянуло запахом тушёной курочки. Жизнь налаживалась.

* * *

Мы подошли к знакомой девятиэтажной «точке» с чистеньким двориком и подземным гаражом. Как сообщил Жерар, несколько верхних этажей дома были превращены в роскошные хоромы. Каждый такой апартамент принадлежал одному человеку или семье. Вдобавок на крыше имелся зимний сад. С пальмами и павлинами.

Нас, впрочем, интересовали не павлины, а скромная квартира на четвёртом этаже, где раньше жил Овлан Убеев (он же Железный Хромец) — бывший напарник Жерара. Квартира до сих пор оставалась собственностью Хромца, да только тот давно в ней не показывался. Обитал он сейчас в далёких тёплых краях с молодой женой.

Я немного опасался встречи с консьержем, который запросто мог выставить незнакомого посетителя вон. Как оказалось, беспокоился зря. Место за столиком было пусто, и я быстренько прошмыгнул в лифт. Ключи от Убеевской квартиры у нас с Жераром, к счастью, имелись. Овлан Мудренович был, конечно, козлом. И козлом изрядным. Но не законченным.

Я вошёл в пахнущую пылью квартиру и опустил пса на пол. Тот, застучав коготочками по паркету, побежал обнюхивать и обследовать свою бывшую обитель. Бог ты мой, сколько страху довелось мне натерпеться в этих стенах! Именно здесь Жерар впервые проявил на полную мощь своё хитроумие, которое я принял за вероломство. Здесь я имел возможность попрактиковаться в ремесле палача, но отказался, вследствие чего сам сделался жертвой. Здесь меня дёргал за незримые ниточки кукловод-«кракен». Сейчас-то всё это кажется безобидной ерундой, а тогда мне было совсем не до смеху…

Заглянув в гостиную и в кухню, где на разделочной доске всё ещё лежали пыточные инструменты Убеева — штопор, мясорубка, пассатижи, ножи и иглы, я отправился искать беса. Тот обнаружился в спальне. Стоял возле хорошенькой корзиночки, украшенной лентами и рюшами, и тяжело вздыхал.

— Тоскуешь по своему гнёздышку? Можем забрать, — предложил я. — Место в прихожей найдётся.

— Глупо было бы… Да мне в нём сейчас и не уместиться. Ладно, — он встрепенулся, — хорош сырость разводить. Ключи от мотоцикла должны лежать в кармане плаща. Старичок редко их оттуда доставал.

— А плащ где?

— В прихожей, в одёжном шкафу.

Знаменитый кожаный плащ Железного Хромца оказался настоящим складом полезных предметов. Помимо ключей от «Харлея» нашёлся небольшой пистолет в потайном кармане (с запасной обоймой) и удостоверение работника частного охранного предприятия «Калибр.45» на имя Убеева Овлана Мудреновича. Документ был безнадёжно просрочен, но выглядел в высшей степени значительно. Особенно впечатляли бордовые корочки с золотым тиснением — геральдическая птица, сжимающая в лапах пистолет и щит. Фотография владельца была выполнена, очевидно, фотохудожником, да ещё с использованием ретуши — Железный Хромец на ней был по-настоящему красив. А, стало быть, походил на себя не больше, чем на меня. Я решил оставить документ себе. Вдруг пригодится. В том же шкафу на полке для головных уборов лежала мотоциклетная каска, краги и защитные очки. Формой каска наминала бундесверовскую, была изготовлена из легкого метала и раскрашена в стилистике «Харлея-Дэвидсона».

— Произведена в Италии по специальному заказу, — пояснил Жерар. — Как и пистолет. Старичок любил штучные вещи.

— А почему в прошедшем времени?

— Потому что предатель для меня всё равно, что покойник, — отрезал пёс.

— Подпишусь под каждым словом, — одобрил я слова сурового напарника. — А теперь поясни, почему мы должны ехать в эту самую Кошму на мотоцикле? Вместо того чтобы с комфортом докатить в автомобиле. Это притом, что у меня и прав-то нету.

— Не тупи, Паша. Мотоцикл надёжнейше заговорён Сулейманом. Менты просто не обратят на него внимания. Хоть ты под светофор на красный лети. Да и прочие участники движения будут изо всех сил помогать нашему перемещению. Уступать дорогу, притормаживать и так далее. Думаешь, отчего старичок ни разу в жизни не угодил в аварию или на штрафную стоянку?

Я вспомнил, как водил Убеев, и согласился — без Сулеймановых чар этот лихач расшибся бы ещё на выезде из гаража.