Когда в доме уже три часа стояла тишина, когда София и Альберт крепко спали в своих постелях, Ларс вышел из машины и тихонько прокрался в сад. Летняя ночь была тихой и теплой. Чувствуя себя спокойным и счастливым, он остановился у веранды с задней стороны дома, огляделся и осторожно поднялся по ступенькам. Вскрыв отмычкой замок, медленно открыл дверь. Петля на двери чуть слышно скрипнула. Бесшумно войдя в гостиную, он напряженно прислушался.

Там, наверху, спала она. Ощущение близости опьянило его. Ларс прокрался в кухню, осторожно открыл холодильник, заглянул в него, дал волю фантазии — представил себя хозяином дома, который встал среди ночи с кровати, чтобы спуститься вниз и съесть что-нибудь.

Ларс выставил на стол хлеб, масло и сыр, уселся за кухонный стол, съел бутерброд. Вот он улыбается сыну, спускающемуся по лестнице, встает со своего места и целует Софию, когда та выходит в кухню, показывает ей, что уже приготовил завтрак. Она улыбается, тоже целует его. Он произносит что-то остроумное, София и сын смеются.

Винге вышел из дома, остановился у калитки, помахав своей маленькой несуществующей семье, и под покровом ночи вернулся к машине.

Дома он принял еще парочку таблеток и заснул как младенец, несмотря на неудобный матрас.

Колени упирались в спинку переднего сиденья. Михаилу сиденье самолета было маловато. Рядом с ним сидел Клаус — сорокалетний, жилистый, в прошлом чемпион по культуризму. Волосы на голове у Клауса поредели, и отовсюду выпирали мышцы — даже на лице, украшенном роскошными усами. Он был человеком жестким, умевшим всего понемножку, — человек на все случаи жизни, редко отказывавшийся от подвернувшейся работенки. Им уже доводилось пару раз работать вместе, когда Ральф посылал их к кому-нибудь домой. Клаус оказался отличным напарником — совести у него не имелось ни грамма.

Они вылетели из Мюнхена, направляясь в стокгольмский аэропорт Арланда. Стюардесса разносила кофе, где-то позади них капризничал ребенок, старички в пиджаках разгадывали судоку, а женщины среднего возраста составляли презентации в своих ноутбуках. У Клауса уши были заткнуты наушниками, из которых вырывались звуки «Би Джиз». Клаус качал головой в такт музыке и постукивал ладонью по колену.

Михаил старался продумать операцию. У него не было четкого плана, он просто разработал несколько стратегий и мысленно взвешивал их достоинства и недостатки. И каждый раз приходил к одному и тому же выводу — наносить удар надо жестко и сконцентрированно. Роланд побывал в Стокгольме двумя днями ранее, вернулся с ухмылкой на губах.

— Теперь у нас есть человек, который обеспечит вам встречу с Гектором, — сказал он…

В салоне запищал сигнал, загорелась табличка, призывающая пристегнуть ремни безопасности. Женский голос что-то объяснял из динамика на каком-то скандинавском языке, которого Михаил не понимал. Самолет стал заходить на посадку и угодил в сильную тряску. Клаус схватился за поручни, инстинктивно отрывая ноги от пола при каждом крене.

— Ненавижу летать! — пробормотал он. — Правда, терпеть не могу!

Задул боковой ветер. Клаус побелел. Самолет завалился влево, чтобы тут же уйти вправо. Клаус схватился за руку Михаила.

— Scheisse! [Дерьмо! (нем.).]

Самолет приземлился, двигатели смолкли. Клаус перевел дух.

Взяв напрокат машину, они добрались до Стокгольма и поселились в отеле в самом центре, затем вышли в город. Вечерело, они поужинали в ресторане, сидя на открытой веранде. Здесь было жарко — жарче, чем в Мюнхене.

— Насколько мне известно, у него трое парней, будем исходить из этого. Двое из них профессионалы: телохранитель Гектора и этот поляк. О третьем мне ничего неизвестно.

Клаус слушал, быстро поедая свой ростбиф: ловко нарезал его кусочками, необычным образом держа нож и вилку.

— В городе у него есть офис, но там он бывает редко. В последний раз, когда я приезжал сюда и следил за ним, он проводил много времени в ресторане — там мы и нанесем удар. У нас есть свой человек, он все обеспечит.

— Меня такой план устраивает, — с чувством ответил Клаус и поманил рукой официанта, указывая на свой пустой бокал.

Выйдя из ресторана и снова сев в машину, они набрали на экране навигатора название улицы — Страндборгсвеген.

— Развернитесь, — сказал голос в навигаторе по-немецки. Клаус послушно развернул машину.

Пробравшись сквозь сплошной поток машин в центре города, они выбрались на южную оконечность, переехали мост Юханнесховсбрун, держась в левом ряду.

— Как огромный мяч для гольфа, — проронил Клаус, когда они миновали «Глобен-Арену». [Спортивно-концертный комплекс, имеющий форму шара.]

Машина остановилась возле неприметной виллы. Они позвонили в дверь, и им тут же открыл мужчина среднего возраста с залысинами и выступающим животом, одетый в немодную рубашку с нелепо коротким галстуком. Словно он только что вернулся с работы — какой-то очень несовременной работы.

— Wilkommen… meine herren. [Добро пожаловать… господа (нем.).] — Мужчина сам улыбнулся тому, что заговорил по-немецки.

Вслед за ним они спустились в подвал. Мужчина открыл железную дверь, показывая жестом, чтобы они вошли. Войдя, Михаил заметил в комнате множество оружия — на одной стене висели револьверы и автоматы, на другой — дробовики и скорострельное оружие.

Улыбаясь, мужчина заговорил о своих любимцах с радостным возбуждением, словно в телерекламе. «Помешанный», — подумал Михаил. Он прервал поток рекламной болтовни, указав на стену:

— Дайте мне один «Sig» и две дубинки.

Мужик снял со стены оружие, дал русскому коробку с патронами, снова начал болтать о том, что патроны привезены из Швейцарии: о том, сколько они весят и для чего подходят. Затем выдвинул какой-то ящик, достал из него две дубинки. Михаил протянул автомат Клаусу, а мужику дал пачку евро.

Выйдя из подвала, они покинули дом, не попрощавшись с хозяином. В машине Клаус ввел в навигатор адрес. Михаил набрал на телефоне номер, полученный от Роланда Гентца, нажал на зеленую клавишу. В трубке ответил мужской голос:

— Карлос? Я должен был позвонить тебе. Делай то, что тебе велели. Мы будем на месте… — он наклонился вперед, взглянув на экран навигатора, — через двадцать минут.

Михаил положил трубку.

— Развернитесь, — снова сказал электронный женский голос в навигаторе.

— Да заткнись ты! — буркнул Клаус.

Антиквариаты на Руслагсгатан, лавочки для туристов в Старом городе и на Дротнинггатан, все крошечные магазинчики в районе Сёдер и на острове Кунгсхолмен; все, что подпадало под рубрику «этническое искусство», «антиквариат» или просто «магазин new age», — все обыскал Йенс в поисках Терри. На самом деле у него была одна-единственная зацепка — интерес парня к каменным статуэткам из Южной Америки… Шансов столкнуться на улице с Ароном или Лежеком было почти ноль, хотя Йенс и колесил по городу уже несколько дней подряд.

Меньшей известностью пользовались магазинчики на Вестманнагатан. Когда-то давно Йенс купил себе там глобус из цветного стекла. Тогда тамошние лавочки больше специализировались на всяких диковинках и предметах быта пятидесятых годов. Начав от площади Норра Банторгет, Йенс двинулся к площади Уденплан. К усталости примешивалось чувство фрустрации. Однако ему оставалось только продолжать свои поиски, другого выбора у него не было. Он заходил в один магазин за другим, спрашивал, торгуют ли они южноамериканским искусством, знают ли человека по имени Терри. И каждый раз — одно и то же недоумение на лицах.

Пройдя пять кварталов, Йенс миновал магазинчик, где двадцатью годами раньше купил себе глобус. Все там осталось по-старому, только на ценниках в витрине добавилось нулей. Через два подъезда от него — маленький магазинчик, который он мог бы и не заметить, если бы не смотрел во все глаза. В маленькой темноватой витрине стояло лишь несколько предметов: цветастые пледы, маски, щиты и копья. Йенс вошел. Прозвонил колокольчик, подвешенный над дверью.

Помещение магазина было заставлено и завалено редкостями со всех уголков света — ты словно вступал в несколько эпох и несколько частей света сразу. Йенс почувствовал, что у него просто глаза разбегаются. Впечатления были весьма разнообразны. Старинные произведения искусства, ткани, мебель, украшения, статуэтки. Все здесь было такое красивое и необычное, манило и дразнило воображение. В уголке в стеклянной витрине он разглядел каменные статуэтки — миниатюрные копии той, которую он видел на корабле в руках у Терри.

За спиной у него послышались шаги. Из-за занавески, отделявшей торговый зал от внутреннего помещения, вышла красивая молодая женщина. У нее была красивая круглая прическа и гордая осанка. Йенс подумал, что она родом из Восточной Индии.

— Привет, — сказал он.

Она молча ответила на его приветствие улыбкой.

— А… Терри? — спросил Йенс, интуитивно чувствуя, что нашел то, что искал.

Женщина помедлила, затем повернулась и снова исчезла за занавеской.

Йенс почувствовал, как сердце забилось чаще. Вышедший из подсобного помещения мужчина несколько секунд рассматривал Йенса, потом изумленно воскликнул:

— Ты?!

Терри позвонил Арону. Кратко изложил суть дела, дал трубку Йенсу.

Арон сказал, чтобы он вышел на улицу, прошел пару домов и зашел в ресторан.

Терри придержал дверь, указывая направление:

— Тебе туда, он ждет тебя.

Йенс двинулся в указанном направлении. Происходящее все более напоминало театр абсурда. Каковы шансы, что все получится? Об этом ему даже не хотелось думать.

На небольшой табличке красовалось название ресторана «Трастен». Войдя, Йенс направился к бару, отметив про себя, что за столиками сидит человек десять. Заказав себе тоник, он оглядел зал.

Через пару минут из дверей кухни в зал вышел Арон. Заметив Йенса, он сделал ему знак следовать за ним.

Пройдя вслед за Ароном сквозь кухню и небольшой коридорчик, Йенс вошел в тесное помещение офиса.

Офис представлял собой одну небольшую неопрятную комнату. Письменный стол с компьютером, переполненные пепельницы, кипа газет, старый дорожный указатель, прислоненный к стене: «Парковка запрещена». Пустые чашки из-под кофе и календарь двух-трехлетней давности. Судя по всему, этим помещением пользовались несколько человек — видимо, только мужского пола. Мужчины, которые мечтали о заповедной зоне — таком месте, где никто ни за что не отвечает.

— Садись, если найдешь стул.

Стул Йенсу удалось найти. Он сел.

— Ты здесь работаешь? — спросил он.

Арон отрицательно покачал головой:

— Нет. — Он уселся за письменный стол. — Ну, рассказывай, с чем пришел, — проговорил он легким тоном.

Йенс постарался быть кратким:

— После того как мы расстались, я поехал дальше по Ютландии и остановился переночевать у бабушки. Проснулся от того, что во рту у меня торчит «Глок», [Марка пистолета.] а на краю кровати сидит тот большой русский.

Арон приподнял бровь.

— Он дал мне по голове и отвалил с моими ящиками.

— А в ящиках у тебя лежало оружие?

Йенс кивнул.

— Кому оно предназначалось?

— Покупателю.

— Но не здесь, в Швеции?

Йенс покачал головой. Арон задумался.

— Он знал, что в ящиках оружие?

— Не думаю. Полагаю, он установил на один из ящиков на корабле передатчик, но по случайному стечению обстоятельств это оказался мой ящик, а не твой.

Еще подумав, Арон поднял на него глаза:

— Так чем я могу тебе помочь?

— Мне во что бы то ни стало нужно получить назад свой товар. Мне нужно знать все, что известно об этом человеке, — где он и как с ним связаться.

Ресторан оказался вовсе не рестораном. Это была обычная пиццерия с надписью «Пиво и вино» на окнах. Темная деревянная мебель и самые дешевые бумажные салфетки — тонкие и жесткие.

Ларс заказал половину пиццы, выпил четыре бокала пива и три рюмки водки. Ему очень хотелось напиться. Он почувствовал, как мысли беспорядочно вертятся в голове, перескакивая с одного на другое. В последнее время Ларс полюбил это состояние. Раньше его начинала мучить совесть, если он не использовал свои мозги для чего-нибудь полезного. Сейчас же он все чаще отпускал мысли на волю, не задавая им определенного направления, а сам лишь пассивно следовал за ними. Замечательное ощущение. Новые чувства возникали и исчезали. Добавив пару таблеток, Ларс расслабился, как спящий младенец. Наверное, именно такого желают все люди? Именно к такому состоянию стремятся, насытившись взрослостью? Он улыбнулся самому себе, встретился глазами с хозяином пиццерии, стоящим за стойкой. Лицо у хозяина заведения было встревоженное, он поспешно отвел глаза. Наверняка заметил, что Ларс находится в состоянии полной нирваны, и позавидовал ему. Все ему завидуют, и так было всегда.

Ларс почесал щеку — там рос небольшой, но упорный прыщик.

С пылающим лицом и суженным полем зрения он отправился около девяти вечера к дому Софии. У него было восемь точек для прослушивания, которыми он из соображений конспирации пользовался по очереди, — все неподалеку от виллы. Сегодня Ларс припарковал машину возле четвертой точки — или, может быть, третьей? Заглушив двигатель, он надел наушники и прислушался. В ее дома царила тишина. Ларс искал хоть какие-нибудь звуки — может быть, она просто сидит неподвижно? Он принял еще две таблетки, все затянулось легким туманом.

Через некоторое время он услышал шаги в кухне, удалявшиеся в направлении холла, а затем открылась и закрылась входная дверь. Переключившись на микрофон, установленный в кухне, Ларс пытался понять, открыла ли она дверь кому-нибудь или сама вышла из дома. Теперь ни из кухни, ни из холла не доносилось ни звука. Он ждал. София ушла.

Ларс завел машину и подъехал к вилле, встретившись с ее «Лендкрузером», катившим ему навстречу вниз по склону. Добравшись до вершины холма, Ларс развернул «Вольво» и поехал обратно.

Опьянение мешало ему управлять машиной, держаться не слишком близко и не слишком далеко, чтобы не упустить ее. Однако вечернее движение сыграло ему на руку — по Руслагсвеген в сторону города в этот час двигалось немного машин. Держась посредине трассы, он то и дело щурился, используя разметку как ориентир.

Так Ларс и проследовал за ней до Васастана, где она припарковала машину и вошла в ресторан «Трастен». Ларс нашел место чуть впереди, увидел в зеркало заднего вида, как появился Гектор, как они с Софией расцеловались в щечку и скрылись в дверях ресторана.

Человек, вошедший в помещение, где сидели они с Ароном, был незнаком Йенсу.

— Карлос здесь?

Арон покачал головой.

— Он позвонил мне — хотел, чтобы я пришел сюда.

Арон снова покачал головой:

— Нет, я его не видел.

Человек задумался, но потом отвлекся от своих мыслей, заметив в комнате Йенса. Он протянул руку.

— Гектор Гусман.

Йенс пожал протянутую руку. Гектор был высоким мужчиной с загипсованной ногой, хорошо одетым, с приветливым лицом и чувством собственного достоинства — как породистая собака, которая всегда первой подходит к миске. Не только здесь, но и везде.

— Йенс — это тот человек, о котором я рассказывал, — проговорил Арон. — У него возникли проблемы — это отчасти и наши проблемы.

— Отлично, — улыбнулся Гектор. — Мы с удовольствием уступим ему свою часть.

Йенс еще раз рассказал свою историю — от погрузки на корабль в Парагвае до прихода Михаила в дом бабушки на Ютландии. Пока он рассказывал, Гектор уселся на стул, время от времени поглядывая на Арона, когда тот пояснял слова Йенса. Когда тот закончил, Гектор некоторое время напряженно размышлял.

— Ужасно неприятная история!

Йенс ждал. Гектор еще подумал, поднял глаза на Йенса:

— Что сказала твоя бедная бабушка?

Такого вопроса Йенс никак не ожидал.

— С ней все в порядке.

Запах готовящейся пищи из кухни проник в офис.

— Если мы поможем тебе вернуть свой товар, тебе остается выбирать — либо заплатить нам наличными за работу, либо отплатить услугой за услугу.

— А если вам не удастся?

— Нам все всегда удается, — ответил Гектор.

— Хорошо, — кивнул Йенс. — Как поступим?

Ему ответил Арон:

— Пока мы не будем ничего предпринимать. Постараемся связаться с ними. В наших интересах дать им понять, что оружие не принадлежало нам.

Гектор посмотрел на Йенса:

— Мы имеем дело с невротиками. Но это ты уже понял… — Внезапно он снова задумался, повернулся к Арону: — Ты уверен, что Карлоса здесь нет?

Арон кивнул.

— Хорошо, Йенс, — проговорил Гектор, хлопнув себя ладонями по коленям. — А сейчас я отправляюсь ужинать с женщиной, которая мне очень нравится. Она уже достаточно долго ждет меня в зале. — Он поднял вверх указательный палец, поднялся, посмотрел на Йенса: — А у тебя есть такая женщина?

— К сожалению, нет.

— Жаль, — произнес Гектор и двинулся к двери.

Йенс проводил его взглядом. В ту секунду, когда Гектор взялся за ручку, дверь распахнулась ему навстречу. Он пошатнулся. В комнату ворвались Михаил и еще какой-то мужчина. Йенс успел заметить, как второй, ростом поменьше, ударил Гектора дубинкой по голове и тут же вцепился ему в горло, повалив на пол. Русский кинулся на Арона. Все произошло очень быстро — алгоритм явно был отработан до мелочей. Йенс инстинктивно кинулся на мужика, державшего Гектора, ударил его по голове, стал бить кулаками и подмял под себя, но за спиной у него оказался Михаил, успевший обезвредить Арона. Мощный удар ногой по лицу заставил Йенса потерять равновесие. Он успел обернуться, приподняться и выбросить вперед кулак, но на голову ему посыпались удары дубинкой. Йенс попытался защищаться. В глазах у него почернело.

До него доносились приглушенные звуки. Кто-то тряс его, что-то говорил, но он не разбирал слов. Звуки сплетались воедино в приграничном пространстве между сознанием и сном, где его засасывало то туда, то обратно.

Йенс открыл глаза. Голова болела чудовищно, все краски и очертания стали резкими, свет невыносимо слепил глаза, так что Йенс поскорее снова их закрыл. Кто-то продолжал трясти его, на этот раз настойчивее. Йенс хотел протестовать, попросить оставить его в покое, но не мог выговорить ни слова. Он снова открыл глаза и увидел в неестественном освещении такое, что могло явиться только во сне: София Ланти склонилась над ним, звала его. Он обрадовался, увидев ее в своем сне, — успел уже позабыть, какая она красивая. Сейчас она казалась старше, вокруг глаз виднелись первые морщины — но ах, до чего же она хороша! Он улыбнулся ей и хотел повернуться на бок, чтобы спать дальше. Тут он обнаружил, что лежит на полу офисного помещения в ресторане, понял, что сон сплетается в его голове с реальностью. К нему вернулась память — воспоминания о том, как в комнату ворвался Михаил…

Йенс пошевелил ногами, почувствовал, что они на месте, потом пошевелил руками, открыл и закрыл глаза, чтобы вырваться из этого странного сна.

— Йенс!

Он снова открыл глаза. София продолжала сидеть перед ним. Йенс изо всех сил старался сфокусировать взгляд. Это оказалось непросто — мир не желал становиться на место.

— Йенс, ты меня слышишь?

Теперь он видел ее вполне отчетливо и осознал, что все это не сон.