А вот и он. Йенс увидел его, идущего по улице с восточной стороны. Арон шел прогулочным шагом прямо на полицейского в «Саабе». Йенс следил за продвижением Арона, поспешно прокручивая в голове различные сценарии, и пришел к выводу, что ему остается только одно. Еще раз посмотрел на Арона и на «Сааб», пытаясь выяснить, сколько у него времени. Счет шел на секунды. К тому же он не мог пойти самым коротким путем… и ему предстояло прокрасться незамеченным. А Арон прекрасно слышит, когда кто-то крадется. Проклятье!

Йенс вскочил и понесся по холму параллельным курсом с Ароном, идущим внизу по дороге. Прибавил скорость, тем самым усилив издаваемые звуки, — но на этот риск пришлось пойти, ведь он должен успеть раньше, намного раньше, и приблизиться к машине сзади, чтобы успеть спрятаться до приближения Арона. Так что он бежал по большой окружности — расстояние, которое ему нужно было преодолеть, было вдвое больше, чем у Арона. Ему нужно было двигаться в два раза быстрее — и бесшумно.

Пронесшись через молодые кусты, Йенс пересек несколько чужих садов и некоторое время бежал параллельно дороге, на которой был припаркован «Сааб». Он искал глазами Арона, но не увидел его и стал заворачивать — опять же по кругу. Теперь Йенс взял направление прямо на юг и рванул вниз по склону, покрытому мокрой от росы травой, оставив «Сааб» слева. Поскальзываясь, съезжая вниз, он снова вставал, несясь к «Саабу». Вот вдали на улице показался Арон, который двигался прямо навстречу ему и машине. Йенсу оставалось преодолеть последний открытый участок метров в двадцать. Присев, насколько это возможно, он поспешил вперед, приближаясь к машине сзади наискосок. Йенс надеялся, что человек в машине чем-то занят, что он не станет смотреть в зеркало заднего вида… и что сам он пригнулся достаточно низко, чтобы ускользнуть от внимания Арона.

Йенс нацелился на заднюю дверь, моля бога, чтобы она оказалась не заперта. Схватился за ручку, рванул ее («Спасибо!»), кинулся на заднее сиденье, спрятав голову за спинкой водительского кресла.

— Немедленно уезжай отсюда!

Мужчина за рулем был спокоен и неподвижен.

— Что?

— Заводи машину и сваливай, охранник Гусмана идет прямо тебе навстречу!

Йенс приподнял голову, увидел приближающегося Арона. Мужик за рулем соображал на редкость туго.

— Посмотри налево!

Мужчина сделал то, что он сказал, — и тут до него наконец дошло, в чем дело.

«Сааб» рванул с места и поехал прочь. Йенс продолжал лежать на полу. Открыв рюкзак, он вытащил свою «Беретту 92» [Пистолет, производимый итальянской компанией «Беретта».] и ткнул ею в бок водителя.

— Отверни зеркало.

Прошло несколько секунд, прежде чем тот врубился. Затем он протянул руку и отвернул зеркало, висевшее на переднем стекле.

Некоторое время они ехали вокруг квартала. Мужчина держался на удивление спокойно.

— Давай сюда бумажник.

— Я полицейский, — пробормотал тот, словно спросонку.

— Как звать?

— Ларс.

— А дальше?

— Винге.

Йенс приставил дуло к его голове за ухом:

— Бумажник.

Бумажник лежал на приборной панели. Ларс потянулся за ним, затем повернул руку назад, чтобы Йенс мог его взять.

— Телефон…

Ларс отдал ему свой мобильный телефон. Йенс запихнул все в карман. Затем потребовал отдать оружие, которое разрядил — магазин тут же спрятал в карман, а пистолет бросил на пол.

— Куда мы едем?

— Просто прямо.

Ларс повиновался. Йенс, лежавший под задним сиденьем, не мог видеть, куда они едут.

— Кто ты? — спросил Ларс.

Йенс не ответил.

— Почему ты предупредил меня?

— Заткнись.

Около четверти часа они кружили по улицам, пока Йенс не приказал ему остановиться.

Ларс приблизился к тротуару и остановил машину. Йенс потянулся вперед и вынул ключи из зажигания.

— Сиди и смотри вперед, — буркнул он и, оставив Винге с тысячей вопросов в голове, покинул «Сааб» и скрылся в густой растительности какого-то сада.

Оказавшись вне зоны видимости, Йенс остановился и огляделся. Они снова вернулись в то место, где жила София. Ее дом находился всего в двух кварталах. Полицейский просто тупо ездил по кругу.

Йенс быстро добрался до своей машины, припаркованной на площади. Ему хотелось поскорее уехать прочь — он не имел никакого желания столкнуться с Гектором или Ароном. Плюхнувшись за руль, он повернул к заезду на трассу, достал из отвоеванного бумажника удостоверение личности. Полицейское удостоверение: Ларс Винге. Он посмотрел на фото — да, тот самый парень. Засунув удостоверение обратно в карман, вытащил телефон и стал просматривать телефонную книгу. Обнаружил несколько контактов: Андерс, Доктор, Гунилла, Мама, Сара… на этом список заканчивался. Невероятно бедная записями телефонная книга! Йенс посмотрел последние набранные номера и принятые вызовы. Ларс не много пользовался своим телефоном — только несколько звонков некоей Гунилле. Тогда Йенс перешел на неотвеченные вызовы — три пропущенных звонка от Сары и два от неизвестного абонента.

Проезжая по мосту Стоксундсбрун, Йенс открыл окно и выбросил магазин с патронами и ключи от машины в воду через перила моста.

Альберт оставил их вдвоем, удалившись в гостиную.

— Какой у тебя замечательный сын, — сказал Гектор. Затем он стал говорить о том, как важно еще в молодости научиться правильно относиться к миру — а дальше все само встанет на свои места. Он сравнивал Альберта с самим собой.

София прервала его:

— Гектор, я хочу попросить тебя уйти.

Он не понял:

— Ты хочешь, чтобы я ушел?

Она кивнула. Он вглядывался в ее лицо, пытаясь прочесть в нем что-то.

— Почему?

— Потому что я так хочу. И я прошу тебя больше сюда не приходить.

Гектор разглядывал ее, наморщив лоб и сжав руки.

— Хорошо, — проговорил он наконец, стараясь делать вид, что ее слова не произвели на него сильного впечатления. Потом поднялся, но вместо того, чтобы уйти, остановился у края стола. — Не знаю, в чем я провинился.

София избегала встречаться с ним глазами.

— Ты ни в чем не провинился. Просто я хочу, чтобы ты ушел.

Судя по всему, он расстроился, но не стал устраивать сцен — позвонил по телефону, сказал пару слов по-испански и вышел из дома. К воротам подъехал на машине Арон.

Она еще долго сидела у стола — время остановилось.

— Мам, ты решила умереть в одиночестве?

Сын с разочарованным видом вернулся в кухню и сел напротив нее. Она не ответила — поднялась и стала убирать со стола.

— Чего ты боишься?

— Я не боюсь, Альберт. Просто это моя жизнь, и я сама решаю, чего я хочу, а чего нет. Ты понял?

Она слышала, как жестко и неискренне звучит ее голос.

— А кто он все-таки?

— Я же тебе говорила.

— А по-настоящему?

И снова София не ответила. Более всего на свете ей хотелось сказать: «Альберт, милый, ради бога, помолчи! Они слышат каждое наше слово!»

Однако вместо этого она лишь молча указала пальцем в сторону гостиной, словно желая выгнать вон непослушного ребенка. Альберт был слишком взрослым для такого наказания — даже не понял, что она имеет в виду. Он молча вздохнул, поднялся и вышел из кухни.

София вылила шампанское в мойку.

Квартира напоминала старый склад — открытая, большая, по-спартански обставленная, с колоннами, поддерживавшими относительно высокий потолок. Харри проживал в мансарде на Кунгсхольмене. В этой старой обшарпанной квартире он обитал с тех пор, как Йенс познакомился с ним, — лет пятнадцать, не меньше. Харри был самоучкой и всю свою жизнь проработал частным детективом. В семидесятые и до середины восьмидесятых он действовал в Лондоне, а затем по каким-то загадочным причинам решил вернуться домой.

Харри только что проснулся и бродил по большому открытому пространству квартиры в войлочных тапочках и клетчатом халате. Его редкие волосы торчали на голове ежиком — их хозяина это нисколько не заботило.

— Кофеварка включена, но придется подождать, потому что я забыл обработать ее средством для снятия накипи.

Голос Харри звучал шершаво и хрипло, словно ему нужно было прокашляться.

Электрическая кофеварка в кухонном уголке тревожно шипела и булькала. В комнате было включено четыре компьютера. Харри перебрался к ним, почесал голову.

— Ну что там у тебя? — Он кашлянул.

Они уселись на стулья перед рабочим столом.

— Удостоверение и телефон.

Харри протянул руку:

— Давай удостоверение.

Йенс положил в ладонь Харри полицейское удостоверение Ларса Винге. Харри долго разглядывал его, поворачивая то так, то эдак. Поднес к свету лампы, стоявшей на полке позади мониторов.

— Настоящее, так что парень и впрямь полицейский. Ты его лицо разглядел?

— Сбоку, но на фотографии он.

Харри зевнул и начал стучать по клавишам, поглядывая на документ.

— Как ты все это добыл? Ты вроде говорил, что просто пофоткаешь.

— Ситуация изменилась.

— Бывает, — пробормотал Харри и продолжал постукивать по клавиатуре, не проявив никакого интереса к теме. Выдвинув ящик, расположенный у его ног, он достал потрепанную записную книжку в кожаном переплете, спустил со лба очки и принялся листать страницы, испещренные заметками мелким почерком. Затем повернулся к Йенсу и кивнул в сторону кофеварки, которая перестала шипеть.

Йенс поднялся и пошел туда.

Тем временем Харри нашел то, что искал, ввел на какой-то странице имя пользователя и пароль и нажал на клавишу «ввод». Затем вписал «Ларс Винге» и его личный регистрационный номер. Началась загрузка страницы, и вскоре на экране появилась фотография из паспорта Ларса. Йенс вернулся с двумя чашками кофе.

— Ларс Кристер Винге, полиция общественного порядка, участок Хюсбю, — проговорил Харри.

Подавшись вперед, Йенс стал читать информацию на мониторе.

— Это что за страница?

— Закрытая полицейская база персонала.

Йенс уселся рядом, Харри читал дальше:

— До недавнего времени работал в полиции общественного порядка в Западном округе Стокгольма. Теперь перешел в криминалку, подчиняется непосредственно Национальному управлению.

— Я мало разбираюсь в полицейских, но разве можно так запросто перепрыгнуть из одного подразделения в другое? — удивился Йенс.

— Понятия не имею, — буркнул Харри. — Полицейские… кому это интересно?

Он отхлебнул глоток кофе, поставил чашку на стол и снова принялся работать пальцами по клавишам.

— Тут придется подождать, — проговорил он.

Йенс остался сидеть рядом с ним. Харри пощелкал клавишами, посмотрел на Йенса, еще пощелкал и снова повернулся к нему:

— Там в углу игрушки, пойди поиграй.

Теперь Йенс понял намек.

У стены стоял сложенный стол для пинг-понга. Йенс развернул его и начал играть сам с собой. Пощелкивание мячика показалось ему приятным звуком, на котором хотелось сосредоточиться, — почти гипнотическое ощущение. Йенс ни о чем не думал, лишь посылал мяч в стену и отбивал его. Он ушел в себя, сосредоточился на одной-единственной задаче — показать этому круглому идиоту, что у того нет никаких шансов. Однако не получилось — Харри окликнул его, внимание Йенса на мгновение рассеялось, и шарик выиграл. Отскочив от стола, он укатился на пол и понесся навстречу непонятной свободе.

Когда Йенс снова уселся на стул рядом с ним, Харри показал ему на мониторе несколько страниц, уменьшенных до небольших размеров.

— Ларс Винге — личность ничем не примечательная, ничего интересного на него нет. Он полицейский, переведен из Западного округа в Национальное управление криминальной полиции. Я посмотрел его карточку и обнаружил недавнее посещение врача. Старые карточки не обновляются, так что посещения врача до девяносто седьмого года не видны. Как бы то ни было, он только что обращался к врачу по поводу болей в спине и расстройства сна. Ему назначены «Собрил» и «Цитодон» — судя по тому, что я здесь вижу.

— Что это такое?

— «Собрил» — успокоительное, к нему возникает привыкание… Он относится к бензодиазепиновым препаратам, на него многие подсаживаются.

— А второе лекарство?

— «Цитодон» — это анальгетик, который выглядит, как «Альведон», и имеет такой же вкус… Но в нем содержится кодеин. В организме он превращается в морфин.

— Откуда такие познания, Харри?

— Тебя это не касается, — буркнул Харри. Некоторое время он клацал по клавиатуре, двигал мышку и что-то искал в плоском двухмерном цифровом пространстве. Кажется, он уже сожалел, что так резко ответил другу. — Моя бывшая подружка попала в зависимость от таблеток… Дома у нее хранилась целая аптека. Но от всей этой аптеки ей день ото дня становилось все хуже.

— И что было дальше?

— В конце концов я уже ее не узнавал — да и она сама себя не узнавала.

— Грустная история.

Харри повернулся к Йенсу, взглянул ему в глаза.

— Да, печально, — проговорил он искренне и снова вернулся к компьютеру.

Йенс осторожно следил за Харри. Тот обычно неохотно распространялся о своей личной жизни.

— Значит, это полицейский, подсевший на таблетки? — спросил он.

Харри покачал головой:

— Не обязательно. Человек не подсаживается после первой же таблетки. Большинству удается избежать зависимости, если только они принимают таблетки в небольших количествах и недолго.

— Что еще?

Харри покачал головой:

— Больше ничего — кроме того, что он холост, живет в районе Сёдер и написал небольшое исследование на тему этнических проблем в Хюсбю, пока работал там обычным полицейским… У него права, позволяющие водить такси. С деньгами дело обстоит неважно: судя по выписке с его банковской карты, он иногда покупает фильмы по Интернету и еду в дешевых магазинах.

Йенс прочел секретную информацию на мониторе.

— Мне хотелось бы узнать побольше. Можно выяснить, чем он сейчас занимается? С кем и на кого работает?

— Позвони и спроси, — хмыкнул Харри.

— А что, они ответят?

— Не думаю.

— Хорошо. Тогда проверь, пожалуйста, одну женщину, тоже из полиции, Гунилла Страндберг.

Харри снова заработал на клавиатуре.

— Кто она такая?

— Видимо, начальница. Контактное лицо Софии.

Харри остановился на какой-то странице, прокрутил ее и прочел:

— Гунилла Страндберг, работает в полиции с тысяча девятьсот семьдесят восьмого года. Похоже, прошла обычный путь. Сначала работала в полиции общественного порядка в Стокгольме, потом несколько лет — инспектором в Карлстаде в середине восьмидесятых… Вернулась в Стокгольм, начала работать в криминалке, дослужилась до комиссара… В две тысячи втором году отстранена от работы в ожидании расследования, потом возвращена на должность.

— Что за расследование?

— Не знаю. Это внутренняя база полиции, тут только факты.

— Ты можешь зайти на другую страницу, где есть более подробная информация?

— Нет.

Харри перешел в другое окно, стал искать ее имя. Извлек несколько страниц, уменьшил, расположил рядом на экране.

— Не замужем, живет в Лидингё. У нее есть брат по имени Эрик. В медицинской карточке ничего интересного. Похоже, тетка никогда не болеет. — Харри продолжал щелкать клавишами. — У нее было несколько замечаний по платежам, но финансовое состояние стабильное. Она член «Эмнести» [«Amnesty» — международная правозащитная организация.] и постоянно переводит деньги в «Хьюман Райтс Уотч» [«Human Rights Watch» — неправительственная правозащитная организация со штаб-квартирой в США.] и ЮНИСЕФ. Вероятно, состоит в клубе любителей пионов. Ее имя промелькнуло в списке членов.

Харри потянулся.

— Стало быть, вполне обеспеченная тетка, иногда забывающая оплатить счета, интересуется судьбами мира, редко болеет и любит пионы. Ничего более.

Ларс не был в шоке, даже руки у него не дрожали. Вот так все складывалось у него теперь, когда имелся доступ к «Кетогану». Он не испытывал никаких чувств. Даже когда к его телу приставили холодное дуло пистолета. Пустота…

Сам он не мог даже подобрать подходящего слова для своего состояния. Удивление? Да, пожалуй, он был удивлен. Удивлен тем, что неизвестный вооруженный мужчина ворвался в его машину, отобрал у него телефон, удостоверение и ключи от машины… удивлен.

Сидя неподвижно с открытым ртом, Ларс смотрел прямо перед собой в сумрак ночи. Потянул себя за нижнюю губу. Он чувствовал себя раздавленным — в первую очередь от таблеток, но и от всего остального. Все произошло слишком быстро, за несколько недель он съехал куда-то вниз. То подобие жизни, которое имелось у него раньше, теперь полностью размылось. Отношения разрушились, чувства пребывали в состоянии анархии, а в последнее время моторика начала играть с ним злые шутки. Душа умерла и лежала, погребенная где-то на дне того ада, который творился внутри его. Даже мысли, появлявшиеся в голове, казались теперь какими-то чужими. Словно все то, что в нем еще осталось, было вложено кем-то другим. Он не узнавал сам себя. Это уже не он… но вряд ли кто-то другой. Кто был тот парень? Не похоже, что он из свиты Гектора. Может быть, друг? Друг, который помогает Софии? Но зачем?

Ларс отпустил собственную губу, продолжая смотреть в одну точку. «Удивлен» все же не самое подходящее слово — он вообще никак не отреагировал.

Время утекало прочь. Ларс продолжал сидеть в машине. Однако что-то начало проясняться в его одурманенном мозгу — легкий намек на смысл. Его телефон пропал, бумажник, магазин от пистолета, ключи от машины… все пропало, вместе с его личностью и душой… вместе со всей его предыдущей жизнью. Может быть, это знак? Знак перемен? Именно теперь он мог бы начать все заново, с чистого листа… Выяснить, что на самом деле происходит вокруг него, решить, с кем он.

Внезапно у Ларса мелькнула мысль, что теперь он может повернуть ситуацию в любую сторону. В его сознании возникло продолжение космоса — перед его внутренним взором ясно нарисовалась картина того, что он теперь должен делать и как поступить.

Запустив руку назад, он поднял с пола перед задним сиденьем свой пустой пистолет, вышел из машины, обошел ее и открыл багажник. Закрепил липучки на сумке, в которой стоял приемник для прослушивания, вытащил ее и отошел к ближайшей ограде, поставив сумку за березой. Затем присел и вытащил из своих кроссовок шнурки, связал их по длине, вернулся к «Саабу», открыл крышку бензобака, опустил туда шнурки, вытащил, понюхал — бензин, какой потрясающий запах…

После этого он опустил в бензобак другой конец шнурка, так что лишь несколько сантиметров осталось снаружи. Затем посмотрел на дерево, пытаясь рассчитать свой путь к бегству. У него будет три-четыре секунды. Нет, больше — пять-шесть.

Достав зажигалку, он поджег мокрый от бензина конец шнурка. Шнурок сгорал быстро — куда быстрее, чем он рассчитывал. Ларс кинулся бежать, как никогда в жизни не бегал, — огромными скачками, чувствуя, как паника сжимает затылок.

Взрыв прозвучал глухо и компактно, словно кто-то уронил на квартал тяжелый ковер. Взрывная волна ударила в спину, как порыв горячего ветра, когда он кинулся на землю, накрыв собой сумку с оборудованием. Не поднимаясь, повернул голову.

Несколько секунд над машиной стоял огненный столб. Пламя в его верхней части приобрело форму гриба, языки пламени тянулись вниз и внутрь. Затем столб рассеялся в темноте. «Сааб» пылал. Что-то в нем шипело, щелкало и потрескивало. Заднего стекла не было, крышка багажника сорвалась с одной петли. Начал плавиться пластик, лопались стекла, из левого заднего колеса потекла расплавленная резина. Ларс наблюдал весь этот фейерверк широко раскрытыми глазами.