— Ты будешь подавать заявление на того сумасшедшего, напавшего на тебя? — спрашивает она. — Может, его стоит простить?

— Простить? — Я неуклюже стучу костылем. — За сломанные ноги и сорванный концерт? За разбитую гитару?

Она чмокает меня в щеку.

— А ты подумай.

Сквозь лестничный пролет я вижу ее — решительную и готовую противостоять всему миру. Она машет мне рукой.

5

Макс Змеев ищет даты для переноса сорвавшихся из-за моего падения концертов и придумывает, как быть с «Мажор Рекордс». Его голос по телефону погружает в пучину дел. Квест «создай группу и стань популярным» с каждым днем становится все более трудным для прохождения.

Чтобы как-то отвлечься, я щелкаю по ярлычкам писем на экране компьютера. В почте куча сообщений с заголовками вроде: «Скоростное обучение английскому», «Похудение без диеты»… Не читая, удаляю весь этот спам, рекламирующий спам, спам, рекламирующий анти-спам. Задерживаюсь только на «Прочти смски своей девушки», да и то, пробежав глазами, отправляю в корзину.

В папке остается лишь несколько писем. Жалоба от московских распространителей об отказе ставить наш журнал на продажу в сети супермаркетов «Волюс». И письмо с неизвестного адреса, в котором несколько прикрепленных фото и короткий текст: «Хотела узнать, все ли у вас в порядке? Посмотрите вложенные файлы». Подпись: «Ника (фотограф)» и адрес веб-сайта.

«Какие такие вложенные файлы?» — думаю я.

Мне действительно интересно. Что на этот раз?

Вирус архивом? Или что-то безобидное?

Я закуриваю и открываю ссылку. Во вложении — фото с того самого концерта в клубе «Мандарин». В момент моего выхода на сцену.

Проматываю ряд похожих снимков, явно сделанных в спортивном режиме серийной съемкой. Получается почти анимация. Такое документальное кино с заведомо известным финалом.

На фотографиях видно, как я шагаю в лучах сверкающих софитов. А из темноты у края сцены все отчетливей вырисовывается бледное пятно. Оно движется в мою сторону. Пока не в фокусе, но с каждой последующей фотографией постепенно обретает очертания. А вслед за лицом появляются руки. Еще один клик, и виден весь человек, который стремительно летит на меня.

Чуть полноватый. Коротко стриженный. Лет двадцати пяти. Жидкие темные усики и редкая бороденка. Блестящие хитрые глаза. Губы, искривленные то ли яростью, то ли ухмылкой.

Вот он — злодей, столкнувший меня. Сломавший мою гитару. Отравивший мою жизнь.

Отсылаю картинки Шатунович по аське.

— Кто бы это мог быть?

— Может, звукорежиссер клуба, осатаневший от саундчека? — издевается она.

Я еще раз смотрю на фото парня в черной водолазке. Этот тип определенно мне не нравится. Есть что-то маниакальное в его внешнем виде. Словно он знает, что делает.

Копирую кадры и отправляю Максу Змееву и всем ребятам. С припиской: «Вот он, тот засранец! Есть идеи?»

Шатунович предлагает задействовать какую-то шпионскую программу.

— Так мы легко найдем этого гада.

— Найдем, и что?

Шатунович с явным удовольствием расписывает, как будет его пытать.

Иглы под ногти.

Мошонка, зажатая в стальных тисках.

Ее фантазия разгорается с неукротимой силой.

— А под конец сто пятьдесят прослушиваний нового Coldplay, — предлагает она.

— А вот это жестоко! — комментирую я, нервно стряхивая пепел. — Вот это реально перебор!

Но хорошо, что она их вспомнила. Записываю в заметки. О новичках-нытиках Coldplay нужно обязательно упомянуть в редакторской колонке. Этой колонкой открывается каждый номер «Дилэй».

Макс Змеев отписывается с новостями только к концу дня. Довольный, строчит, что ему удалось назначить новую встречу с издателем по имени Богдан Красько, главой «Мажор Рекордс». Мы сможем пересечься прямо перед концертом Мэрилина Мэнсона.

— Мэрилина Мэнсона? — печатаю я. — Какое отношение это имеет к нам?

— Издатель — один из организаторов концерта. Заодно увидите всю кухню большого шоу изнутри. Пора бы уже знать, как все происходит.

Я интересуюсь, получил ли он фото того психа. Но он предлагает бросить это дело и сосредоточиться на другом.

Только забыть, что кто-то хотел тебя убить, не так просто. Это ощущение становится особенно явным после того, как материализуется в виде фотографий на моем компьютере.

Все благодаря девочке Нике.

Абстракция обретает форму. Лицо и торс полноватого типа, который где-то там, в фотографической вечности, все еще мчится на всех парах, вытянув вперед пухлые руки, с одной лишь целью — сбить меня с ног и покалечить.

Попрощавшись со Змеевым, я кликаю на номер «аськи» в письме Ники и пишу ей: «Спасибо за фото». Заодно спрашиваю, не видела ли она этого человека после? Может, он с кем-то общался или был в какой-то компании? Хоть что-то, что даст нам зацепку.

Ответ от Ники приходит почти мгновенно. С характерным звуком всплывает иконка. В сообщении много восклицательных знаков, даже одно «вау!», что-то вроде: «Вот это да! Не ожидала, что вы тут напишете! Нет, я не видела этого парня после».

В этот момент я уже изучаю ее веб-сайт. Захожу из любопытства на страничку. Там синий с желтыми вензелечками фон. Шрифты — как на коробках шоколадных конфет. В левом углу экрана буквы «Ника», где на последней завитушке зависла стилизованная капля чернил. В разделе «Работы» — несколько размытых сельских пейзажей. В разделе «Обо мне» — автопортрет: коротко стриженная девушка, похожая на мальчика-подростка, сидит за столом в бесформенном свитере и смотрит в кадр.

Да, определенно это была она возле скорой. Знакомая упрямая складка между бровей и тонкие наглые губы.

Ника опять печатает: «Будет здорово, если в качестве благодарности вы выпьете со мной кофе. У меня есть крутая идея для вашей группы».

Звучит неожиданно.

— Какая же?

— Фотосессия.

Ставлю разводящую руками рожицу в сообщение.

— Придумалось нечто мощное, — строчит она. — К вашей музыке нужен такой подход, как у Энни Лейбовиц.

Фразы одна за другой появляются на экране. Я копирую эти слова Шатунович, интересно, что она скажет.

— Амбициозная куколка, — отвечает та.

Все следующие дни мы так и общаемся втроем. То есть общаемся через меня. Ника мне что-то присылает, а я отправляю Шатунович, пока та не говорит, как ее достали мои поклонницы.

Она пишет:

— Если бы ты мог быть таким же настойчивым, как эта девка — ты давно бы сделал себе карьеру.

Она приводит Нику в пример:

— С таким напором место главного редактора тебе было бы обеспечено.

Она отправляет ссылку на какой-то залихватский сайт, где с помощью умелых манипуляций мышкой можно срывать одежду с известных голливудских актрис. Конечно же, это фотомонтаж.

Подтянутые сиськи. Молодые тела, вырезанные из дешевого порно.

Ложь от начала и до конца, как почти все, что мы видим на экране. Или на журнальных страницах.

Это она так издевается.

— Издеваешься? — пишу и по ошибке отправляю Нике в соседнее окно.

Но Ника невозмутима.

— Почему? — отвечает она. — Вполне серьезно, хочу попробовать.

Бесполезно объяснять, что сообщение попало к ней случайно.

«Случайностей не бывает», — это тоже из ее словаря.

Сдаюсь и говорю, что можем встретиться на обеде в редакции.

В ответ она присылает открытку с покемонами и шутливое аудиоприветствие: «We Don’t Play Guitars» группы Chicks on Speed.