— Романчук, ты как? — крикнул Андрей.

— Не очень, товарищ майор! Неуютно тут… Столб тоньше, чем я!

Выжившие прятались за пилястрами, пятились, перебегали. У рослого здоровяка с холеной мордой кончились патроны, он отбросил бесполезное железо, выхватил «Парабеллум». Четвертый был ниже, прятался за широкой спиной товарища, экономно расходовал патроны. Он что-то крикнул здоровяку и прыжками кинулся на угол здания. Там виднелся проход. Споткнулся, но все-таки добежал, ушел за поворот.

Здоровяк отступал, но сдали нервы, припустил, пригнув голову. Оперативники выскочили из-за угла. Расстался с фонарным столбом лейтенант Романчук, вскинул автомат. Здоровяк споткнулся, покатился, обливаясь кровью, по брусчатке. Попадание было точным и не единственным. Выживший немец, не целясь, стрелял из-за угла. Шальные пули не кончались. Но и у этого субъекта иссякли патроны, отбросило затворную раму. Он пустился наутек, выбросив бесполезный пистолет.

— Эх, годы молодые! — задорно выкрикнул Несмелов, бросаясь в погоню, врезался плечом в стену, запутались ноги. С ревом идущего на таран штурмовика промчался старший лейтенант Свечников, вписался в поворот, затопал по проходу.

Когда остальные вбежали в узкий переулок, Свечников уже догнал немца — тот потянул ногу, бежал, прихрамывая. Старший лейтенант лихо провел подсечку, и немец разбил лицо о брусчатку. На нехватку мышечной массы Валентин не жаловался — схватил фашиста за шиворот, стал поднимать. Тот брыкался, шипел, давясь кровью. Это был мужчина средних лет с седым пробором. В глазах кипела ярость. Он разбил себе нос, выплевывал зубную крошку из разбитого рта. Валентин схватил его за ворот, прислонил к стене. Немец тяжело дышал, поедал глазами ненавистных русских.

— Молодец, Валентин, — похвалил Андрей.

— Да, в этом я хорош, — заулыбался Свечников, подмигивая Несмелову, — тот обиженно дул губы, держась за отбитое плечо.

Приступить к беседе не удалось — а она обещала стать такой продуктивной! Немец удивил — вдруг резко вырвался, отпуская крепкие ругательства в адрес проклятых большевиков, ударил Свечникова в живот. Валентин от неожиданности отпрянул, закашлялся. Остальные тоже удивились. Немец стал вырывать автомат у Булычева. Но за свою собственность старший лейтенант стоял горой. Он двинул немца в челюсть. А когда тот снова полез в драку, схватил за ворот и сильно толкнул. Саня перестарался, но он этого не хотел! Немец ударился о каменную стену затылком, треснула кость. Глаза фашиста остановились, он сполз по стене с приоткрытым ртом, волоча за собой кровавую дорожку, сел неловко — явно не жилец. Андрей пихнул его носком сапога — ради проверки. Безжизненное тело завалилось на бок. Тускло блеснули мертвые глаза.

— И зачем ты это сделал? — майор мрачно уставился на Булычева. Понабрали в свое время спортсменов в НКВД, до сих пор работают по принципу «сила есть — ума не надо».

— Ему-то что, не он же поймал этого гада… — простонал, разгибаясь, Свечников. — Булычев, ты бы сразу сказал, что убьешь, я не стал бы с ним возиться. Черт, как больно…

— Пни его, разрешаю, — хмыкнул Гордин. — Да не Булычева, хотя и его можно…

— Виноват, — смутился Булычев и опустил глаза. — А чего он бросился на меня, как ошпаренный…

— А вы его вечным дневальным назначьте, товарищ майор, — посоветовал Лапчик. — Лишь бы кулаками махать, головой вообще не думает.

— Сказал же, виноват, — процедил Булычев.

Андрей пристроился на корточки, вынул документ из внутреннего кармана убитого.

— Что пишут, товарищ майор? — оживился Несмелов.

— Штурмбанфюрер СС Отто Крайнер. Сотрудник венского управления СД и полиции безопасности… Очевидно, из Вены был откомандирован для обеспечения безопасности объекта… Эх, Саня, Саня, умеешь ты выбирать жертв. Выжил бы этот упырь — глядишь, упростили бы мы себе жизнь.

— Сам убил — сам пусть и оживляет, — подсказал Романчук.

— Да хватит издеваться! — взорвался Булычев. — Не хотел я, товарищ майор. Наказывайте, если хотите.

Переулок наполнился шумом — прибежали красноармейцы, до этого прочесывавшие площадь. Их встретили язвительным смехом — молодцы, товарищи, так держать! У въезда в переулок остановилась полуторка с бойцами Маркуши. Тоже весьма кстати подоспели.

— Товарищ майор, все в порядке? С кем вы тут воевали? — пробился через толпу Маркуша. Свою легкомысленную фамилию он никоим образом не оправдывал — имел убедительную, даже зловещую внешность благодаря пудовым кулакам и шраму под глазом. — Виноват, товарищ майор, отстали. Панкратов заглох, не мог завести свою шарманку! Ждали, чтобы вклиниться в колонну…

— Все в порядке, что случилось, то случилось… — Гордин разогнул спину. — Эй, товарищ! — поманил он усатого сержанта, — поставьте в известность соответствующую службу, пусть уберут тела, пока они воздух не испортили. Это переодетые сотрудники СС и СД, разрешаю не церемониться. Тела обыскать, все, что у них есть, собрать в кучу и доставить в ратушу майору Гордину — это я.

— Виноват, товарищ майор, — насупился сержант. — А вы, собственно… кто? У нас свои задачи…

Демонстрация служебного удостоверения подействовала. Сержант подобрался, принимая уставной вид, лихо козырнул и поспешил скрыться с глаз.

— Маркуша, возвращай людей на площадь, — распорядился Гордин, — крайнее здание в юго-восточном углу, там единственный подъезд. Из него вышла эта компания. Окружить дом, все осмотреть. Проявлять осторожность, там мог остаться кто-то еще.

— Слушаюсь! Все назад! — Маркуша замахал руками, выгоняя своих людей из переулка.

Инцидент оставил неприятный осадок. Все живы, это прекрасно, но допрос кого-то из эсэсовцев мог решить хотя бы часть задачи. Гордин сомневался, что в этом заштатном городке у службы безопасности РСХА могли быть другие дела, помимо секретной типографии.

Офицеры неспешно вернулись на площадь. «Кёнерплац», — сообщала табличка на здании со шпилем. Подчиненные Маркуши осадили дом, в котором укрывались эсэсовцы, несколько человек забежали в подъезд.

Офицеры неторопливо дошли до аллеи, закурили, с любопытством осматриваясь. Свечников оправился от удара в живот, но дышал как-то опасливо, прислушивался к позывам из организма.

— Так мы никогда не доедем, — справедливо подметил Лапчик. — Думаете, они кого-то оставили? Зачем?

Майор понятия не имел, что думать. Этот городок ему уже не нравился, а что будет дальше? Сотрудники отошли к деревьям, чтобы не мозолить глаза, разглядывали окна. В домах проживали люди, они тоже смотрели, боялись. Никто не выходил — инстинкт самосохранения у граждан Европы был весьма развит. И пропаганде Геббельса они доверяли (за неимением другой пропаганды).

В здании зашумели, затопали сапоги по лестнице. Бойцы вывели молодую стройную женщину в плаще и ботинках на каблуках. Она сопротивлялась, лицо побледнело. Женщину держали за локти, она норовила вырваться, частила что-то по-немецки. У нее были темные волосы с челкой, приятное, но несколько грубоватое лицо. Дама взмокла от волнения — бусинки пота блестели на лбу.

— Поймали, товарищ майор, — отчитался Маркуша. — Очень подозрительная особа. Вылитая шпионка.

— Шпионам смерть? — хмыкнул Несмелов, поедая глазами интересную фигуру.

— Воистину смерть, — согласился Яша Лапчик. — Согласен, подозрение налицо.

«И что в ней подозрительного?» — подумал Гордин. Даме было страшно, она кусала губы, кожа становилась пятнистой.

— Она была в той квартире, откуда бежали наши эсэсовцы? — спросил Гордин.

— Никак нет, — покачал головой Маркуша, — в доме всего шесть квартир — по две на этаже. Ряженые злодеи отсиживались на втором этаже, справа. Дверь осталась открытой, внутри беспорядок, остатки еды и шнапса, эсэсовская форма. Помещение не проветривали, вонь страшная. Соседняя квартира заперта, никто не отзывается. Там и нет, похоже, никого, на коврике перед дверью слой пыли. На первом этаже пожилые люди проживают, открыли, от страха трясутся, мы все осмотрели — пусто. А эта дамочка из квартиры на третьем этаже вышла — дверь закрыла ключом, стала спускаться, а мы навстречу…

— В милиции служил, лейтенант?

— Было дело, товарищ майор, — признался Маркуша. — Грабежи, убийства, прочие уродства, оставшиеся от буржуазного строя. Как вы догадались?

— Так и тупой бы догадался, лейтенант…

Офицеры заулыбались. Маркуша смутился. Женщину продолжало трясти.

— Ну, и зачем ты ее привел? Сама бы спустилась. Только не говори, что показалась подозрительной.

— Да кто ее знает, товарищ майор, — развел руками бывший страж правопорядка. — Мы ее впервые видим, проживала рядом с тем зверьем. Пусть не виновата, но должна что-то знать.

— Забыли, фрау, посмотреть в окно, прежде чем покинуть квартиру? — мягко спросил Андрей на немецком языке. — У вас плохо со зрением? Не видели, что внизу солдаты и офицеры в незнакомой форме? Любой нормальный человек в такой ситуации предпочел бы остаться дома. Вы спешите? Хотите сообщить нам что-то важное? Или все же фройляйн?

«Заигрываешь?» — поразился он нелепой мысли. Красноармейцы отпустили даму, она стояла, нервно потирая худые пальцы, и готова была провалиться сквозь землю от такого внимания к своей персоне!