— Меня завтра же начнут искать.

Майор пожал плечами:

— Не спорю, начнут. Но не найдут. А если кто-то и пронюхает, что вы здесь, то нам придется отправить вас на небеса. В этом тоже есть свои плюсы, не так ли?

Маханов с усилием усмехнулся:

— Плюсы в смерти?

— Да. Вам осточертела работа на закрытом секретном объекте под постоянным контролем. Вы разочаровались в своей жене, оттого что знаете: она не сидит дома, когда вы находитесь на объекте. Госпожа Гридман не из тех женщин, что ждут мужей, сидя у окна. Она любит мужское общество, рестораны, благо жалованье супруга и положение отца позволяют ей беззаботно и весело проводить время. И как вас угораздило, Николай Иванович, жениться на этой… бабе?

— Вас это не касается!

— Хотели использовать положение тестя? Но вы и так поднялись бы по карьерной лестнице, с вашей-то головой! И вы еще можете подняться. В Германии перед вами будут открыты безграничные возможности.

— Идите вы к черту, майор.

— Большевистская упертость. Мне это знакомо. Странные вы люди, русские, вас ведут на расстрел, а вы кричите: «Да здравствует товарищ Сталин!» А ведь он обрек вас на смерть. Такого нет ни в одной стране мира!

Маханов нашел в себе силы усмехнуться:

— Вот поэтому ваша доблестная армия сгинет в России. Вам никогда не победить народ, который вы не понимаете, герр гауптман.

— Насколько же пропаганда может затуманить даже такую светлую голову, как ваша. Но это пройдет. Отдыхайте, Николай Иванович. У вас на это есть несколько дней.

Майор поднялся, приказал Ковалеву и Коротко:

— На выход!

— Гауптман, минуту! — окликнул его Маханов.

Тот обернулся:

— Слушаю вас.

— Вы убили моего отца?

— Нет. И не те люди, что прибыли со мной.

— Значит, Рылов?

— Это вы спросите у него. Он будет смотреть и ухаживать за вами, как за больным и самым дорогим человеком.

— Я его удавлю.

Майор пожал плечами.

— Попробуйте. Ничего не имею против, но — позже. Мы еще встретимся и совсем скоро. На этом прощаюсь, Николай Иванович.

— Прав был Семен, а я не поверил, идиот.

Агеев рассмеялся:

— На это и было рассчитано, господин ведущий конструктор.

Диверсанты поднялись в комнату. Рылов закрыл маскировку и стал у стола, вокруг которого расселись немцы.

— Что делать дальше, господин Алекс?

— Смотреть за односельчанином.

— Но он узнал, что это я… его отца.

— Ему сказали об этом.

— Все проныра этот, Семен Коробов. Господин Алекс, его надо убрать, он не даст мне покоя.

— Не паникуйте, Рылов, делайте свою работу без эмоций. Шофер ничего не докажет, да и некому в принципе доказывать. К тому же времени у местных органов на поиски товарища Маханова практически не осталось.

— Быстрее бы все началось.

— Начнется, Мирон. Терпение. Мы сейчас уйдем, тебе же придется действовать строго по инструкции. В этом, если хочешь, гарантия твоей жизни и твоего будущего.

— Я все понял, господин Алекс.

— Проводи нас.

— Прошу во двор.

Все трое вышли во двор и направились огородами к полю. По неглубокой балке дошли до леса, потом еще три километра вглубь, до елани (лесной поляны), где проходила грунтовая дорога. Там стоял «ГАЗ-А» с армейскими номерами. Машина пошла в сторону Олевска и далее, к городу, куда и прибыла на рассвете субботы, 21 июня 1941 года.

Рано утром Коробов зашел в контору. Председатель колхоза был уже на месте. Сидел за своим столом и писарь. Бухгалтер еще не подошла.

Коробов прошел в канцелярию:

— Здравия желаю, Алексей Викторович.

— Здравствуй, Семен. Скажу сразу — запчастей нет.

— И что мне делать?

— Ремонтируйся.

— Как, Алексей Викторович?

— А я не знаю, как хочешь.

У председателя колхоза был уставший вид. Должность — еще та, везде поспей, все проконтролируй, да еще и запчасти ищи.

Коробов спросил:

— Почему вы Рылова не запряжете?

Председатель только отмахнулся:

— Толку-то?

— А зарплату ему платите за что?

— Семен, оставь этот разговор!

— Правда — она никому не нужна, как будто вы чем-то обязаны этому хрычу.

— Ты еще обвини меня в кумовстве да напиши об этом в район.

— Я не стукач.

— Скажи лучше, Сеня, как вчера похороны Ивана Ивановича прошли?

— Все чин по чину.

— Мужики нажрались?

— Как ни странно, нет.

— Похоронили Ивана рядом с женой?

— Да.

— Зайду, положу цветы на могилу.

— Так чего мне делать, Алексей Викторович?

Председатель почесал затылок.

— Что делать? У нас на машинном дворе стоит старый грузовик, может, оттуда чего возьмешь?

— Там одна рама с дисками, все остальное уже пустили в ход.

— Ну тогда не знаю. В общем, займись другом своим, Николаем, он ученый человек, большую должность в Москве занимает.

— Говорил — инженер.

— Инженеры они разные бывают. В общем, на МТС обещали: в понедельник, 23-го числа подвезут запчасти. Их снабженец включил нашу полуторку в наряд. А может, и новую сразу дадут. В Олевске, слышал, на район шесть «ЗиС-5» выделяют.

Коробов машинально вздохнул:

— Эх, нам бы хоть один достался.

— Посмотрим, все это пока хлипко. В районе какая-то суета, предприятия работают, а люди мрачные.

— Войны ждут.

— Тьфу на тебя, Коробов. Не будет войны! Все ограничится провокациями.

— Ага. Ладно, с Махановым, так с Махановым. Пойду разбужу московского гостя, он сегодня собирался податься в столицу.

— Отчего так спешит?

— Говорит, надо на работу.

— Ну да, он человек занятой, не то что ты.

— А чего я? Давайте запчасти, я сделаю машину. Потом — хоть куда.

Из конторы Семен прошел к участку Махановых. Открыл калитку, зашел на крыльцо. Дернул дверь — закрыто. Постучал — в ответ тишина. Он перепрыгнул через боковину крыльца в палисадник. Постучал в окно — то же самое. Пошел вокруг дома, пытаясь рассмотреть, что там внутри. Маханова не было видно.

— Ну и спит дружок.

Вышел во двор. Задняя дверь открыта, в сортире никого нет. Подался в сени, оттуда в комнату. Везде порядок. Заглянул в спальню, удивился — и там Николая не было.

— Да что же это такое, не мог же он уехать, не попрощавшись?

Все обошел Коробов, Николая и след простыл. Не было ни его чемодана, ни его шляпы. Значит, уехал. Но на чем? Только на подводе Фомича. А что у нас дед Фомич?

Семен не стал обходить по улице, перелез через плетень на участок возчика и… столкнулся с ним лицом к лицу.

— Семен? Ты чего это, как вор, шатаешься по дворам?

— Николая искал, да не нашел. Он не договаривался с тобой ехать в Олевск?

— Мужики говорили, хотел вроде, да вчера, вишь, не вышло. Значит, утром должен прийти. Вот жду.

— Хм, странное дело получается. Исчез Колька Маханов…

— Его точно у себя на дворе нет?

— Все посмотрел — нету.

— Может, на кладбище пошел?

Коробов посмотрел на Фомича:

— А ты еще не весь ум пропил! Верно говоришь, Николай хотел до отъезда попрощаться с родителями. Точно — на кладбище он, пойду туда.

— Одна неувязочка, Сеня.

— Какая?

— Николай должен был сперва договориться, чтобы я готовил подводу, а потом идти на кладбище.

— Ну, спросонья, может, и не сообразил. Городские, они такие.

— Беги погляди, а я пока запрягу кобылу.

— Угу!

Коробов пришел на кладбище, но Маханова не было и там.

Семен забеспокоился. Обошел всю деревню. Его заприметил парторг Кулько:

— Ты чего, Коробов, бегаешь по деревне, будто потерял чего?

— Так оно и есть, Осип Макарович, потерял.

— Чего?

— Не чего, а кого. Колька Маханов исчез. Из деревни не выезжал, ни дома, ни на кладбище и вообще нигде на деревне его нет.

Парторг удивился:

— Нет Маханова, говоришь?

— Нету, Осип Макарович.

— А ну, идем, внимательней посмотрим.

— Думаете…

Парторг, в прошлом отчаянный буденновец и сотрудник правоохранительных органов, прервал шофера:

— Я ничего не думаю. Думать будем, когда хату посмотрим.

— Да я смотрел, все в порядке будто.

— Вот именно — будто.

— Ну, если вы так считаете, идемте.

— Уже сказал, только вида не показывай, что у нас ЧП — чрезвычайное происшествие.

Коробов взглянул на него:

— А у нас ЧП?

— Все может быть. Сам же повсюду трезвонишь: не своей смертью помер Иван Иванович.

— И до вас дошло?

— Плохой бы я был парторг, если бы не знал, что происходит в деревне.

— Стучат, значит. И когда эта зараза только пройдет? Навострился народ друг на друга кляузы писать.

— Ты мне прекращай подобные речи. Люди следуют направлению, указанному партией и правительством.

— Что-то я не слышал, чтобы партия…

И вновь парторг оборвал Коробова:

— Не продолжай, а то наговоришь лет на пять. Я не сдам, другие подсуетятся.

Они подошли к забору Махановых. Калитка открыта.

Конец ознакомительного фрагмента