— Что, всем понятен приказ? — спросил сержант Кларк и выругался, причем ругательство получилось очень длинным и при этом весьма витиеватым.

— Да, но какой в этом смысл? — спросил кто-то из солдат.

— В приказе есть и о смысле, — ухмыльнулся Кларк. — Вот… Пишут, что это специальная операция. Что-то, связанное с психологией… С психологией вьетконговцев, а не с нашей. Мол, они очень боятся всяких таких чудищ. И потому будут сдаваться нам в плен пачками и толпами. Как-то так…

Кларк умолк и растерянно пожал плечами. Молчали и остальные. Всяк по-своему размышлял над содержанием приказа. Спорить было не о чем — приказ есть приказ. Да, но как его выполнять?

— Ну что разинули рты? — рявкнул на подчиненных сержант. — Разбирай обмундирование! Примеряем, подгоняем. Все как полагается.

…Примерка костюмов по-своему оказалась даже веселой. Никогда еще американским солдатам не приходилось примерять на себя такое обмундирование. Но особенно солдаты веселились тогда, когда, облачившись в мохнатые комбинезоны и маски, они стали учиться издавать звуки, которые, по их мнению, должны были издавать настоящие вампиры, оборотни и прочие чудовища, если, конечно, они где-то и вправду существуют. Жуткие, неслыханные вопли понеслись над джунглями — вперемешку с человеческим хохотом…

* * *

Через два дня подразделению, которым командовал сержант Кларк, по рации поступил приказ. Суть приказа заключалась в следующем. Солдаты, облачившись в мохнатые комбинезоны и маски, должны были произвести пробную разведку боем против засевших в джунглях вьетнамцев.

Разведка должна была проводиться ночью, благо ночь была лунной, а значит, солдат можно было видеть издалека. На это и был расчет. Американское командование хотело знать, как поведут себя вьетнамские солдаты, увидевшие столь необычного противника. Если предположения военных психологов оправдаются и вьетконговцы придут в смятение от вида непонятных существ в образе чудовищ, то это будет просто-таки замечательно. В этом случае и другие американские подразделения превратятся в нежить из вьетнамских народных поверий.

— Помните, Кларк, на ваше подразделение возложена очень важная задача! — втолковывало начальство по рации. — Можно даже сказать — миссия! Новое слово в войне! Вы и ваши солдаты испытываете новый вид оружия! Считайте, что всем вам оказана особая честь!

— Но почему новое оружие испытываем именно мы? — пытался возразить Кларк. — Пускай бы кто-нибудь другой…

— Кларк, сколько лет вы служите в армии? — задало начальство риторический вопрос. — И что же, вы до сих пор не знаете, что такое приказ?

— Знаю, — буркнул Кларк.

— Вот и выполняйте, — сказало начальство. — И ждем от вас подробного доклада о результатах.

На этом разговор и закончился. Кларк со злостью пнул рацию и выругался.

— Миссия, особая честь, новое оружие… — прорычал он. — Штабные дармоеды! Мало того что торчим здесь вот уже который месяц без смены, так еще и должны превратиться в обезьян!

Ругался Кларк долго, самозабвенно и витиевато. А когда немного успокоился, построил солдат и вкратце рассказал им о сути только что поступившего приказа. Солдаты приняли слова сержанта по-разному. Кто-то расхохотался, кто-то принялся ругаться так же, как недавно ругался сам Кларк.

— В общем, парни, так, — сказал Кларк. — К вечеру все превращаемся в обезьян. Ну или в людоедов, или в вампиров — черт его разберет, в кого именно. Как только стемнеет, выдвигаемся. Где сейчас находится противник, мы приблизительно знаем. Туда и отправимся. Да, и не забудьте по пути и во время боя издавать дикие звуки! Орите громко, что есть силы. Громче, чем будут звучать выстрелы. Вьетконговцы должны слышать…

— И что же, мы сможем перекричать выстрелы и взрывы? — усомнился кто-то из солдат. — Это какую же глотку надо иметь!

— А и вправду, — поразмыслив, сказал сержант. — Не перекричишь… А без криков будет не тот эффект. Вампиры — они должны рычать…

Кларк умолк, потому что ему опять захотелось ругаться. Подавив в себе такое желание, он спросил больше сам у себя, чем у своих подчиненных:

— Так как же быть?

— Надо придумать какое-нибудь приспособление вроде рупора, — предложил кто-то из солдат. — И орать в него диким голосом. Получится что надо!

— И где ж ты его раздобудешь, этот рупор? — удивился Кларк. — Что, может, мне связаться с начальством по рации и сказать ему: так, мол, и так, срочно пришлите нам пару десятков рупоров, чтобы мы могли орать в них, как гориллы? Как думаете, пришлют?

Среди солдат раздался смех. Ситуация, с одной стороны, и впрямь выглядела комичной. Но с другой стороны — это был приказ. А приказ надо выполнять.

— Ну, рупоры мы можем сделать и сами, — сказал кто-то из солдат. — Дело нехитрое. Вон сколько всяких жестянок валяется у нас в лагере. Ящики из-под патронов, жестяные листы, которые мы подкладываем под палатки, чтобы какая-нибудь вьетнамская тварь не сделала ночью под нас подкоп… Изготовить из них рупор — пустячное дело! Свернул кусок жести в конус — вот тебе и рупор.

Идея и впрямь была дельной, а главное, ее легко было осуществить.

— А тогда — приступаем к делу! — скомандовал сержант. — Берем в руки ножницы и… Ножницы по резке металла у нас имеются?

— Штык-нож и ножны к нему легко превращаются в ножницы, — напомнил кто-то из солдат. — Простое дело…

— Ну коль простое, то и валяйте! — скомандовал сержант. — Мастерите эти чертовы рупоры. И не забудьте про меня. Сделайте мне самый большой рупор, чтобы меня было слышно на другом конце этих проклятых джунглей!

Нехотя и ворча, солдаты принялись за дело. Вскоре первые образцы рупоров были готовы. Сержант повертел в руках один рупор и с омерзением отшвырнул его в сторону.

— Превратили войну черт знает во что! — проворчал он. — Раньше были солдаты как солдаты, а теперь — обезьяны! Тьфу! Слушайте меня, парни! Теперь что касается убитых вьетконговцев… Обращаем на них особое внимание. Каждое тело подвешиваем за ноги к дереву, раздеваем, потрошим, выпускаем кровь, да так и оставляем. Словом, и здесь ведем себя как настоящие звери. Пускай вьетконговцы, которые останутся к утру в живых, полюбуются. И проникнутся. Да, и не забывайте про туз пик. Пришпиливаем карту к каждому убитому и выпотрошенному.

— Но… — попытался возразить кто-то из солдат.

— Ты хочешь сказать что-то конкретное? — глянул на солдата сержант. — Ну так говори. А мы все тебя послушаем.

— Здесь не бойня, а я не живодер, — сказал солдат.

— Вот как! — нехорошо прищурился Кларк. — Ну а что же здесь? И кто ты сам здесь таков, по твоему мнению?

— Здесь война, а я — солдат, — таков был ответ.

— Тогда объясни нам разницу между войной и живодерней и между солдатом и живодером, — сказал Кларк. — Но только покороче и как можно понятней. А то мы все здесь люди простые и не поймем твоих философских иносказаний. Ну же, говори.

Но солдат на этот раз промолчал.

— Вот то-то же, сынок, — сказал Кларк. — Нет никакой разницы… А потому — не о чем и говорить. Так что будешь стрелять во вьетконговцев и орать при этом диким голосом. И потрошить тоже будешь. И пиковые тузы пришпиливать. Прослежу лично. Может, еще у кого-то есть возражения и замечания? Нет? Вот и замечательно. Расходимся и готовимся к ночной вылазке.