— И не на дереве, — хмыкнул майор.

— И такое случалось? — удивился Рябцев.

— Было разок. — Коновалов улыбнулся. — Ждали мы вражескую группу, а у нас командиром тогда был капитан Давыдкин. Он нам поставил задачу: взять так, чтобы не разбежались и покончить с собой не успели. И сам придумал: чтобы усилить фактор неожиданности, взять их сверху. Спрыгнуть на них с дерева, они и опомниться не успеют.

— Ну и как? Сработало?

— Не поверишь, но да. Хотя мы над этой затеей сначала посмеялись, потом, пока сидели, как птички, на деревьях, этих голубчиков ждали, успели обругать Давыдкина про себя всеми словами. А он-то прав оказался. Взяли мы тогда всю группу. Диверсанты и сами маленько ошалели, когда мы на них свалились, как снег на голову.

Капитан невольно издал смешок.

— Да, хороший был парень Давыдкин, — задумчиво произнес майор. — Правда, очень уж безрассудный и бесстрашный не в меру.

— И где он сейчас? — спросил Василий.

Коновалов махнул рукой.

— Погиб. Подорвался. Ладно, Вася, не будем об этом. Давай лучше подумаем о том, как мы Пана искать будем.

— Может, как Сергей подсказывает? Трясти местную шпану. Ну, хотя бы тех же воришек.

— Боюсь, что Шишкин прав — Пан имеет дело не со шпаной. Вряд ли карманники ему краденую мелочь таскают, вроде портсигаров. У банд обычно навар побольше — и вещи, и что-то ценное. Так что, возможно, он играет по-крупному.

— А еще прикрывает диверсионную группу.

— В том числе. Я тут знаешь о чем подумал? Ты ведь все равно завтра дежуришь. А я отпрошусь у Шишкина, зайду к Кочетову, расскажу ему про Пана и, может, на места перехватов съезжу, еще раз все посмотрю, что к чему. Дождей тут вроде не было, так что чем черт не шутит.

Рябцев пожал плечами и кивнул.

— Кстати, насчет диверсантов, — заметил он. — Вряд ли Пан их у себя дома прячет.

— Само собой. В городе он их может держать либо дома, либо на чердаке, что само по себе не слишком надежно. Можно, кстати, попробовать через Кочетова установить личность этого Пана. Наверняка данные на всех, кто в Минске немцам служил, есть.

— Минск — не Липень, — возразил Василий. — Там таких, как Пан и ему подобные, было в разы больше, если не в десятки. Может, еще и не всех установили. Да и фашистов-то погнали всего каких-то два месяца назад. Чтобы всю эту сволочь со дна поднять да разоблачить — двух месяцев не хватит, а то и двух лет. Бургомистрат, полиция — еще ладно. И то самая верхушка. Но СС и гестапо…

— Согласен, но попытаться все равно стоит. И с Шишкиным мы еще завтра обсудим вопрос о местных преступниках. Как думаешь, с кем еще теоретически из уголовников может контактировать Пан? Ну, кроме бандитов и грабителей.

— Хороший вопрос. — Капитан потер подбородок. — Другие скупщики? Хотя вряд ли. У них своя конкуренция.

— Верно. Воры, которые уровнем повыше?

— О которых Шишкин рассказывал? Всякие «медвежатники», прочие взломщики, жулики, мошенники…

— Именно они. Ладно, мы с тобой в розыске люди новые и многого еще не знаем. Так что, Василий, ты был прав — помощь Шишкина нам пригодится.

Рябцев слабо улыбнулся. Во время возникшей паузы Николай невольно вспомнил своего бывшего сослуживца Витю Давыдкина, погибшего весной. Шишкин чем-то напоминал его по складу характера — такой же веселый, открытый, общительный. С Витей Николай тогда даже подружился, хоть Давыдкин и был моложе его на четыре года. И очень остро переживал его гибель. Их дружба продлилась недолго.

— Не пора ли по домам?

— Что? — невольно вынырнул из воспоминаний майор.

— Я говорю, не пора ли по домам? — повторил вопрос Василий.

— Ах да. — Коновалов встал из-за стола. — Пора. Время уже позднее.

Они собрались, выключили свет, закрыли кабинет и покинули управление. На улице уже стояла ночь. Кругом не было ни души. Однако, когда они вышли, навстречу из темноты им шагнула знакомая фигура.

— Добрый вечер.

Офицеры остановились как вкопанные. Это был подполковник Кочетов собственной персоной. Он вынырнул словно ниоткуда. Хотя с таким освещением он мог подойти с любой стороны.

— Здравия желаю! — хором ответили Коновалов и Рябцев, невольно вытянувшись по стойке «смирно».

— Вольно, — хмыкнул офицер. — Вас не видать, не слыхать.

— Товарищ подполковник… — начал было Николай, но тот остановил его жестом руки.

— Ладно. Понимаю, у вас сейчас работа не легче, чем в разведке, поэтому решил сам зайти. Пойдемте, прогуляемся к вам, я посмотрю на ваше житье-бытье. Ну и вы мне расскажете что-нибудь.

— Да, конечно, — согласился майор. — Идемте.

— Не поверите, — усмехнулся Кочетов, — больше часа вас ждал, хотя знал, что рано вы отсюда не выйдете. Уже и Шишкин убежал, а вы все там сидели.

— Да, работа здесь такая, — ответил Василий.

— Еще не всех бандитов и воришек переловили? — весело спросил офицер.

В его веселости была какая-то наигранность — капитан это чувствовал. Обычно люди ведут себя так, когда хотят скрыть что-то и сделать вид, что все хорошо. Скорее всего, Кочетов хочет им что-то рассказать или сообщить. И новости, возможно, окажутся не слишком приятными.

— Почти всех.

— Тоже хорошо. Ладно, товарищи, идемте. На месте поболтаем.

Глава 4

До дома, где квартировались офицеры СМЕРШа, они дошли молча. Коновалов чувствовал, что Кочетов пришел не просто так их проведать. Наверняка у него что-то есть для них. Какая-нибудь новость или информация. Примерно о том же самом думал и Рябцев. Но по дороге они ни о чем спрашивать не стали — понимали, что офицер хочет поговорить с ними без лишних глаз и ушей.

Николай открыл дверь, и они шагнули в темноту прихожей.

— Мы хозяйку не разбудим? — шепотом спросил подполковник, оглядываясь вокруг.

— Нет, — прошептал в ответ майор. — Она наверняка уже спит.

Скорее всего, так оно и было — из комнаты, в которой обитала Сорокина, не доносилось ни звука, да и отблесков света не было. Офицеры втроем прошли на кухню. Василий зажег керосиновую лампу и спросил:

— Может, чаю?

— Нет, спасибо, — покачал головой Кочетов и сел за стол. Офицеры расположились напротив.

Подполковник свернул самокрутку и закурил. Николай поставил на стол жестяную банку, служившую пепельницей, и прикрыл дверь. Хотя вряд ли их кто-то подслушивал.

— Еще одна передача была, — коротко сообщил он.

— Когда? — привстал Коновалов.

— Сегодня. Часа три назад. Как раз на закате вышли, так что мы пока даже не ездили — какой толк в потемках искать. Опять на новом месте.

— Понятное дело. Они же не дураки, чтобы в одно и то же место два раза приходить.

— Но завтра надо будет съездить.

— Я поеду и лично все осмотрю, — сообщил Николай. — Василий дежурит.

— Хорошо. Заодно и по остальным точкам пройдешься. А теперь, орлы, рассказывайте о ваших успехах.

— Пока похвастаться нечем, — сказал Рябцев.

— Совсем? — приподнял брови подполковник.

— На самом деле не совсем, — ответил майор. — По некоторым сведениям, разведгруппу прячет некто Пан.

— Пан? Кто такой?

— Мы о нем знаем очень мало. Во время оккупации служил немцам в Минске. Предположительно, в СС или гестапо, поскольку, по словам очевидца, ходил в форме, но не вермахта. Когда оккупантов вышибли, перебрался сюда, в Липень. Наиболее вероятно, что живет по чужим документам. Здесь имеет дело с преступным миром — скупает краденые вещи у бандитов. И, возможно, именно он и прикрывает вражескую группу. Скорее всего, он и есть тот, кого мы ищем.

— Значит, Пан, — медленно произнес Кочетов и сделал глубокую затяжку. — Это фамилия или псевдоним?

— Псевдоним. Наверно, сам придумал.

— Возможно. А что за очевидец его опознал?

— Бывший полицай Гордеев, из местных, то есть из Липеня. Рассказал, что видел этого Пана в Минске, в немецкой форме.

Конец ознакомительного фрагмента