— Какая помощь вам нужна? — спросил он, наконец, и Рик перевел дух. Пушки не понадобились.

* * *

— Кажется, мы наконец напали на след, — бросил Рик в полголоса, не поворачивая головы. Сегодня он был с ног до головы джентльменом, выходил из респектабельного клуба и садился в личный экипаж, запряженный изумительной двойкой. И, конечно, такому господину не полагалось вести долгих бесед с кучером.

— Хорошо бы, — сидевший на козлах со скучающим видом Денни Расвен тронул поводья, — нет ничего хуже, чем ждать да догонять. Куда, ваша милость?

— В Гринвич, — скомандовал Рик и скрылся в карете.

Помощь Адама Бикфорда оказалась поистине бесценной для двух молодых людей, совершенных новичков в столице. Он не только снабдил их огромным количеством необходимой информации, но и написал несколько записок, которые открыли Рику и Денни двери в такие места, куда не пустили бы не только двух моряков с сомнительной репутацией, но, пожалуй, и герцога Йоркского, вздумай он туда сунутся без подходящих рекомендаций. Ссылка на Бикфорда и друзей Бикфорда, осторожные расспросы и несколько банковских билетов, свернутых в трубочку сделали свое дело. К вечеру самозваные сыщики уже знали, что долгов у господина Кларка почти нет, по крайней мере таких, с которыми он бы не мог расплатиться, в карточном шулерстве либо чем-то еще его не подозревают, несколько поединков, хоть и считались преступлением, лишь добавили зятю Бикфорда популярности в определенных кругах. Ведь он же победил, а победителей не судят. А вот женщина, похоже, нашлась. В соответствии с известной поговоркой, она оказалась француженкой. В приватном разговоре, который стоил Рику пары фунтов, выплыло имя: Мишель Эктон и адрес — домик в довольно респектабельном предместье столицы.

Первоначальный план был прям, как ручка от лопаты: подъехать прямо к дому красотки, войти туда, если надо, преодолев сопротивление слуг и потребовать подробных сведений о любовнике. Если дама пойдет на сотрудничество добровольно — подарить пару камешков, если заартачиться — пригрозить пистолетом. Просто и со вкусом. Но, уже подъезжая к небольшому домику в милом сельском стиле, где, по слухам, жила женщина, друзья неожиданно заметили въезжающий в ворота крытый экипаж. План пришлось менять на ходу. Проехав чуть дальше по улице, они остановились напротив глухой стены, так, чтобы не бросаться в глаза.

— Думаете, сэр, это он? — спросил Денни, пересаживаясь в карету.

— Без понятия… У такой дамочки может быть и не один покровитель, — ответил Рик.

— Но если он только что приехал, значит, останется до утра?

— Или они вместе поедут куда-нибудь «проветриться»…

— А потом вернутся и останутся до утра…

Денни и Рик переглянулись.

— И что, так и торчать тут под этим забором до самого рассвета?

— Если понадобиться, будем торчать хоть до греческих календ, — буркнул Рик, без особого, впрочем, энтузиазма.

— Тогда, может быть, поищем местечко повеселее? Какой-нибудь трактир, — предложил смирившийся с судьбой штурман.

— Погоди. Есть идея получше. Ты поищешь местечко, где мы не будем бросаться в глаза. А я постараюсь заглянуть к этой красотке хотя бы в окно.

— Фу, капитан! — Денни изобразил на лице отвращение, — и охота вам ломать шею. Что такого они могут вам показать, о чем взрослый мужчина еще не знает?

— Ну, всегда есть шанс удивиться, — рассмеялся Рик, — по крайней мере, посмотрю, кто у нашей девушки. А потом по обстоятельствам.

— Отличный план, — «одобрил» Дэнни, — самое главное — всесторонне продуманный. Если бы вы так же тщательно разработали наш налет на Сантьяго-де-лос-Кавалерос, мы все уже получили бы в подарок от губернатора по симпатичному галстуку из высококачественной пеньки. Удачи вам, сэр. Я жду вас… — и тут его взгляд упал на приземистое строение, через дом от них. Вывеска, даже в наступающих сумерках, отчетливо запечатлелась красными буквами в мозгу Денни — «Золотая утка».

— Я жду Вас, сэр вон там, — штурман указал рукой на вывеску кабачка, — ровно час. Если не дождусь, действую по вашему же плану, то есть по обстоятельствам.

Рик кивнул и они разошлись…

На улице сумерки почти не ощущались, но здесь, в саду, под плотной сенью грабов, они были уже не смутным обещанием наступающей ночи, а свершившимся фактом. И этот факт был на руку Рику. Для того, чтобы, перемахнув через забор, больше красивый, чем серьезный, отыскать в полутьме тропинку и пробраться к стене из красно-коричневых камней, где горели спокойным желтым светом два незакрытых окна, ему понадобилось меньше получаса. Освещенная комната (или комнаты) находились на втором этаже, и не было никакой возможности заглянуть в окна, если только каким-то образом вскарабкаться по отвесной и почти гладкой стене… Рик остро пожалел об отсутствии монтерских «кошек», но тут уж ничего нельзя было поделать. Он прижался к стене, стараясь, насколько возможно, слиться с ней, и напряг слух, коль скоро зрение оказалось бесполезным. Неясные поначалу голоса вскоре обрели отчетливость: либо утих ветер, либо он сосредоточился. Либо просто собеседники заговорили громче.

— Он отказался. Прямо и недвусмысленно отказал мне! — голос принадлежал мужчине и показался знакомым. Спустя мгновение Рик опознал Кларка. Иногда слова коверкались, разбиваясь о стекло и до Джеймса долетали лишь короткие обрывки. По всему было видно, что он и она в порыве беседы мерили ногами комнату, то отходя, то приближаясь к окну.

— А ты ожидал чего-то иного? После того, как этот пират облил тебя грязью? — женский голос был резковат, интонации наводили на мысль о том, что его обладательница не чурается крепких напитков… а может даже и табака. Фу! Рик поморщился. Он не любил курящих женщин, еще с прошлой жизни, в далеком теперь двадцать первом веке. И слава Богу, что здесь ему еще встречались курящие дамы. Куртизанки и прочия из вертепов Нового Света не в счет.

Меж тем женский голос на миг отдалился, а потом зазвучал отчетливее. Впрочем, в нем не было ничего неприятного, скорее, его хрипотца была влекущей. И он тоже был знаком Рику!

— И что теперь прикажешь делать?

— А что делать? Я связан с этой замороженной рыбой со стеклянными глазами «на горе и на радость, пока смерть не разлучит», хм… а ее отец отказывается признать меня наследником и дать все права! — Ричмонд горячился все больше, теперь его голос доносил до Рика все слова.

— Ну и о чем ты так беспокоишься? — перебила женщина, — можно подумать, он в этих наследниках как в гнилых персиках роется, не знает, какого выбрать. Кроме тебя у него не осталось никого, старик это понимает. Подожди немного. Он подпишет завещание, ведь другого выхода у него нет.

— Он может все отписать на благотворительность.

— И пустить по миру свою единственную дочь? Не смеши меня.

— Это не смешно, — послышался звук, словно пробку из бутылки вырвали с силой, может быть, даже, зубами. Через пару мгновений мужской голос, изрядно севший, спросил, — Что мне делать, Мишель?

— Ты просто выпускаешь пар, или тебе и впрямь нужен совет?

— Выпускаю пар, но и от хорошего совета я бы не отказался.

Короткая пауза. Рик скорее догадался, чем услышал, как два бокала чокнулись.

— Тогда слушай: прекращай таскаться за юбками, в том числе и за моей и постарайся поладить с женой. Что ты на меня смотришь, будто у меня вторая голова отросла? Эдит — все, что осталось у старика. Он ее любит и сделает все, что она попросит. Ублажай ее как следует, дари цветы, покупай шляпки. Запудри ей мозги, как ты умеешь. И вспомни, где находится супружеская постель! Для женщины нет более тяжкого оскорбления, чем то, что ты делаешь. Напрягись, милый, пусть она будет довольна. И ты сам не заметишь, как Эдит обработает старика, а ты получишь все что хочешь.

— Но если она забеременеет, Бикфорд объявит наследником внука.

Женщина пренебрежительно фыркнула.

— Можно подумать, ты все еще маленький мальчик, которому нужна няня. Ты не знаешь, как сделать так, чтобы женщина не понесла? Научить?

— Да нет, спасибо, я знаю, — слегка успокоился Ричмонд, — а ты уверена, что это сработает?

— Разве я когда-нибудь давала плохие советы? Поверь мне, и ты выиграешь эту партию.

— Мишель…

— Э, нет, милый. Оставь-ка сегодня свой пыл для жены, — за окнами завозились. Похоже, женщина пыталась освободиться от объятий. Впрочем, не слишком энергично.

— Ты прогоняешь меня?

— Прошу проявить благоразумие. На этот вечер, милый.

— Только на этот?

Звук долгого поцелуя — и хлопок закрывшихся дверей. Ричмонд покинул будуар любовницы.

Капитан все еще размышлял, стоит ли ему попытаться все-таки влезть в окно и порасспросить женщину, или же заняться мужчиной… Когда полуоткрытый ставень почти над его головой распахнулся на всю ширину и хриплый женский голос, который отчего-то казался ему знакомым, прозвучал отчетливо и довольно иронично:

— Вы там не замерзли, сэр? Может, поднимитесь ко мне и выпьете немного коньяка?

От неожиданности Рик слегка опешил, но быстро опомнился.

— Я думал, что вы хотите остаться одна.

— Правильно думал, — так же насмешливо подтвердила женщина, — я пригласила вас только выпить. За остальное мужчины мне, как правило, платят и платят дорого. Ну, поднимайтесь, его экипаж уже отъехал, парадная лестница свободна. Я вас встречу.

«Вот так вот! — покачал головой Джеймс. — У нее звериное чутье. Или я чем-то выдал себя?»

Все еще изумленно качая головой, капитан Рик обошел дом вокруг. Любопытство побуждало его принять это, более чем странное приглашение. Но перед тем, как толкнуть массивную дубовую дверь, он проверил, на месте ли тонкий стилет, который он обычно носил под камзолом, на скрытой петле. Просто на всякий случай.

Неизвестно, что он ожидал увидеть. После ее слов о том, что мужчины платят, и платят дорого за ее благосклонность, Рик был готов к тому, что дверь ему откроет сногсшибательная красавица, на которую нельзя смотреть в упор, как на солнце, без риска ослепнуть или потерять последний разум. И маленькое, сухощавое создание с копной темных растрепанных волос он вначале принял за служанку.

— Ну, проходите же, не стойте в дверях, — поторопила она, и заблуждение капитана рассеялось.

Мишель Эктон оказалась старше, чем он предположил. Уже за тридцать, и если в его «родном» веке для женщины это было время расцвета, то здесь — начало увядания. И для нее, безусловно, это было так. Резкое, неправильное лицо чем-то неуловимо отличалось от всех виденных лиц, и скоро Рик сообразил — чем. Морщинками. Сеточкой мелких морщин вокруг глаз и более глубоких — у большого подвижного рта. Обозначились они и на лбу, высоком, может быть даже слишком. До сих пор все женщины, которых он видел, считали своим долгом маскировать даже легкие признаки возраста: крем, пудра, даже рыбий клей. В тяжелом случае — густая вуаль. Мишель явно считала такие уловки ненужными, лишними. И она была права. Рик и сам не заметил, как попал под обаяние больших темных глаз, смотревших на него в упор, пытливо, без малейшего смущения, настоящего или наигранного.

Ее маленькое, сухое тело было закутано в толстый халат так, что и не угадаешь, что там, под ним. Но порывистые, нервные движения невольно приковывали взгляд.

Что-то в ней, определенно, было.

Она ловко разлила коньяк: себе ту же порцию, что и гостю, и торопливо сжала бокал в ладонях, словно не грела его, как это положено, а сама хотела согреться.

— Как вы догадались, что я стою под окнами? — спросил Рик.

— Это было нетрудно, — она опустилась в мягкое кресло перед небольшим комодиком, на котором и было сервировано угощение, — вы так неуклюже двигались через сад и так шумно дышали.

— У вас тонкий слух, — признал Рик. — И вы — смелая женщина. Вы ведь здесь совсем одна — слуг нет?

— Я их не держу, — она пригубила янтарный напиток, — слишком много слышат, слишком много видят, слишком много говорят. Я непривередлива и не ленива, так что вполне могу обслужить себя сама. Так гораздо меньше риска, что какому-нибудь сыну или брату, помешанному на семейной чести, придет в голову избавиться от меня с помощью стилета или не дай Бог пули.

Она сделала какое-то специфическое ударение на слове стилет. На мгновение Рику показалось, что она видит его насквозь. Читает его мысли. Капитан с трудом удержал себя, чтобы не потянуться к своему спрятанному оружию.

— Предпочитаете сталь?

— Уж лучше тонкое жало. Смерть быстра, и мало крови. А пуля — фи. Кругляш свинца и все платье в непотребном виде. А если в голову? — и она сдержанно засмеялась. Едва приоткрыв рот.

— Я вижу, Вы прекрасно осведомлены о современном оружие.

Мишель сделала еще один маленький глоток.

— Отчего Вы не пьете? Cognac из Пуату[Пуату—Шаранта — традиционный коньячный регион во Франции. Напитки только из этой провинции гордо именуются Коньяк] прекрасен. — Она произнесла слова коньяк с истинно французским прононсом. — А оружие… — она изящно махнула ручкой, — оставим на потом.

— Не думал, что ваше занятие так опасно, — признал Рик, и тоже попробовал коньяк. Он на самом деле оказался превосходным.

— Гораздо опаснее, чем ваше, — сказала она. Мишель сидела в кресле, подобрав под себя ноги, и даже немного горбясь, но это ее ничуть не портило а, напротив, странным образом делало ближе и понятнее. Поэтому гость совсем не удивился, а лишь уточнил.

— И много вы знаете о моих занятиях?

— Вполне достаточно для поддержания светской беседы, капитан Рик. Капитан брига «Фортуна». Очень интересного брига. Во многом — уникального.

Если бы на него вдруг обрушилась крыша, удар был бы менее сокрушительным. Рик «устоял» фигурально выражаясь, лишь потому, что сидел. Но глоток коньяка, который он сделал, опустошил бокал.

Мишель это, разумеется, заметила, но ничем не выразила, лишь пододвинула пузатый бутыль и кивнула, призывая не стесняться. Рик так и поступил. Он чувствовал, что допинг необходим прямо сейчас.

Она взяла с ломтик лимона и грациозно мизинцем пододвинула блюдце к Рику.

— Прошу вас не стесняйтесь — угощайтесь.

— Благодарю.

Джеймс и не стеснялся. Он налил ей и себе.

— За встречу.

— За более чем странную, мадам.

Мишель провела языком по небу, смакуя напиток.

— О, не более странную, чем это может показаться. Все в этой жизни имеет свои закономерности.

— Мадам еще и философ.

— Шутить изволите? Хотя о ваших приключениях на Карибах, я с удовольствием бы пофилософствовала. — Она мягко улыбнулась… даже слишком мягко.

Рик налил еще.

— Видимо, в подробности моей биографии вас посвятил господин Кларк, — предположил он.

— Отчасти. Но, направляясь в Англию, я уже примерно знала, кого мне нужно отыскать.

Рик метнул в женщину острый, испытующий взгляд, но то ли промазал, то ли она обладала сверхпрочным щитом: взгляд отскочил от нее, как дротик от медной пластины.

— Я озадачен, — честно признал капитан.

— Чем? — Мишель по-настоящему удивилась, — рано или поздно это должно было случиться, и если вы умный человек, вы должны были это предвидеть. Неужели вы думали, что ваши игры со стальными ядрами никого не заинтересуют? А эти Ваши многозарядные ружья?

— На кого вы работаете? — прямо спросил Рик.

— На французскую корону. У меня поручение, подписанное месье Кольбером. Если интересуетесь, могу показать.

— Обязательно. Позже, — Рик отставил коньяк и с силой потер вдруг занывшие виски. Он и в самом деле об этом не подумал.

— Почему скромным капером без патента заинтересовался сам Кольбер?

Мишель пожала плечами.

— Странный вопрос, капитан. Вы владеете кораблем, настолько необычным, что он может нарушить хрупкое равновесие сил, которое сложилось между Англией, Францией, Испанией и Голландией. И нарушить не в пользу Франции.

Предупреждение, граничащее с обвинением, было более чем опасным. Насколько мог знать Рик, англо-голландские войны уже отгремели, и на них он не успел, волей случае его закинуло в семнадцатый век несколько позже. А вот война с французами еще только предстояла. Это Яшка Рикович знал наверняка. Однако точной даты не помнил, ибо имел за плечами школьный аттестат с твердой тройкой по истории.

— Кольбер всерьез опасается, что моя «Фортуна» может соперничать со стодесятипушечным «Солей Ройял»? — Рик покачал головой, — я польщен.

— Что вам может помешать создать целую флотилию? И потом Вы лукавите Джеймс. Стальные ядра пробивают дубовый массив до сорока дюймов.

— До сорока двух дюймов, — поправил ее Рик, чуть склонив голову вперед.

— Вот, — ее рука грациозно вспорхнула над столиком. — Вот видите целых сорок два…

Тут Рик отбросил деликатность и рассмеялся в голос.

— Сущая мелочь, мадемуазель Эктон. У меня денег несколько меньше, чем у французского короля. Эти игрушки, как вы их назвали, настолько дороги, что на «Фортуне» лишь пара пушек заряжается ими. Все остальные ядра на моем корабле — чугун. Опасными их делает точность канониров да репутация моего брига.

— Я всего лишь женщина и не разбираюсь в таких тонкостях, — проговорила Мишель, — мое задание заключалось в том, чтобы найти вас и предупредить — пока вежливо: стальные ядра должны остаться монополией французской короны. Если «Фортуна» продолжит их получать… вас устранят, капитан.

Больше изумленный, чем возмущенный, Рик оглядел маленькую женщину с ног до головы.

— Я буду очень внимателен и острожен, — сообщил он. — Во всяком случае я буду стараться.

— Наверное, так, — согласилась она, по-прежнему не проявляя никаких признаков страха или волнения, — но везти вам будет не всегда. Один раз вы опередите руку короны, второй… может быть даже пятый. Но людей много, в отличие от стальных ядер. В конце концов, одиннадцатый или же двадцать седьмой подосланный человек окажется быстрее или хитрее вас. Подумайте об этом. Ссорится с королями опасно и невыгодно, капитан Рик.

Свечи на столе затрещали от ветра, который проникал в приоткрытое окно.

— Если я скажу «нет»…

— Вы начнете войну, — подтвердила Мишель, — войну, которую вам не выиграть.

— Но я могу сопротивляться довольно долго. Настолько долго, что положение может измениться. Не в пользу французской короны. Или не в пользу месье Кольбера…

— Я всего лишь женщина, — повторила Мишель, — и мое задание заключалось лишь в том, чтобы найти вас и предупредить, что вы сильно рискуете. Решение за вами.

— Только предупредить — и все? — не поверил Рик, — Никакого яда в бокале? Никакого выстрела в спину?

— Не мое амплуа. Для этого есть другое люди. Пейте смело, это дорогой напиток, и я угощаю вас от всего сердца. Мне нравится ваша храбрость.

— Я начинаю понимать, за что мужчины платят вам деньги, — произнес капитан, задумчиво разглядывая стену позади нее, — искренность — это дорогой товар. Я не так богат, как Луи, но, пожалуй, я бы вам тоже заплатил, если сойдемся в цене. Скуп я не буду.

— Что за товар вас интересует? — подобралась Мишель, — предупреждаю сразу, против Франции я ничего делать не стану.

— Да, я помню… «ссорится с королями невыгодно». Нет, мадемуазель Эктон, мне нужно нечто совсем другое. Это не вопрос государственной политики, это семейное дело. Но оно для меня важно. Ричмонд Кларк выдал тайну нашего предприятия… вам?