Без особого толка просидели мы у костра до самого утра следующего дня, неся дозор и будучи готовыми к возможной атаке нежити. Но враг так и не пришёл, а с первыми лучами солнца мы, подняв отдыхающую смену, быстро уничтожили следы своего пребывания на поляне и собрались в обратный путь. Но перед расходом мы с Громли обменялись небольшими — с указательный палец размером — кристаллами, похожими на соляные кубики. Это были кристаллы памяти, хранящие отчёты о жизни крепости, за ними мы, собственно, и шли на это рандеву.

— Ну, бывай, Громли, — протянул я руку гному. — До лучших времён, как говорится.

— Бывай, Галеас, — крепко сжал мою ладонь в тисках своих пальцев Громли. — До них самых.

Обратная дорога промелькнула точно так же, словно в забытьи. Переходы сменяли время отдыха, мы шагали и шагали по жухлой траве и вервям, полушли-полубежали, стараясь производить как можно меньше звуков. Даже единственный в моей команде гном Снорри по прозвищу Кувалдометр топотал тише обычного. Обычного гнома, я имею в виду.

Никаких эксцессов по дороге обратно не было. И в общем короткий рейд прошёл легко и спокойно, вот только история с упырями и вурдалаками не давала мне покоя. Несмотря на мою показную небрежность и, тот факт, что паранойя старых пограничников не получила подтверждения.

Глава 2

Мы снова сидели в кабинете дона Кристобаля, и снова глядел на меня, как живой, штандартенфюрер СС Герлах фон Бок. Как ни отворачивался я от него, каждый раз казалось, что он глядит на меня, хоть ты тресни. И стоит отвернуться, он кинется на меня и всадит в спину нож. Длинный стилет с проклятой свастикой на рукоятке. И как Кристобаль терпит его присутствие в своём кабинете?

— Да уж, — сказал он, — история с упырями и вправду странная. Неприятная и оставляющая много вопросов. Сидели вы там, конечно, зря, надо было сразу обратно выступать. Время слишком дорого. Твои ребята вполне здоровы, так что трёх дней я тебе дать, увы, не могу. Завтра утром выступайте к странным деревням. Надо с ними разобраться.

— До каких пор разбираться? — уточнил я. — Если там дело зашло слишком далеко или глубоко…

— Если надо, — ледяным тоном произнёс дон Кристобаль, — то надо. Скверна не должна распространяться на границе.

И от слов его повеяло жаром костров и мерзким смрадом горящей плоти еретиков и сектантов, корчащихся в очистительном пламени. Ведь именно таким образом бывший инквизитор вознёсся столь высоко. Дон Кристобаль не только сумел раскрыть заговор, охвативший множество деревень и даже один город в приграничной полосе, но и с отрядом стражей огнём и мечом прошёлся по ковенам [Ковен — так называемое сообщество магов, собирающихся для решения особых магических задач или коллективного проведения магического ритуала, обряда. Во все времена в магии колдуны собирались в ковен.] смертопоклонников. Так называли сектантов, поклонявшихся нежити. Подобные культы и ковены возникали с завидной регулярностью, слишком уж привлекательна была для многих идея вечной жизни, которой и заманивали людей в эти ковены. И Кристобаль Гутьере, бывший инквизитор, уничтожил их великое множество; говорят, когда он со своим отрядом отправился в рейд уничтожать сектантов, небо было темно от дыма горящих деревень и костров с еретиками.

И теперь чем-то подобным, видимо, должен был заняться я. В крайнем, как говорится, случае. Но дымом костров всё равно веяло очень явственно.

— И кто я буду? — не без ехидства спросил я у дона Кристобаля. — Подпалачик или младший инквизитор?

— Не юродствуй, — мрачно сказал Кристобаль. — Не то сейчас время, чтобы юродствовать. Помни, твоя главная задача, Галеас, — выяснить, в чём дело, что не так с этими клятыми деревнями. И только в самом крайнем случае, повторяю, самом крайнем, — уничтожать. Но если уж уничтожать, то, как говорил товарищ Супрунов, по-будённовски. Если в деревне есть хоть один еретик, значит, не должно остаться этой деревни.

— И города тоже жечь и срывать под корень? — Я в тот момент был полон ехидства и скептицизма и нагло намекнул на историю города Нагваля, срытого большим отрядом стражей во главе с доном Кристобалем.

— Поверь мне, Галеас, — покачал головой бывший инквизитор, — в Нагвале сектантов было больше, чем невовлечённых в заговор людей.

— Однако ты, Кристобаль, пожертвовал ими, — решительно надавил на него я, сам даже не знаю, зачем.

— Всем иногда приходится жертвовать, — пожал плечами наш командор, — и часто — собой.

Эта реплика совершенно отбила у меня всякое желание юродствовать или давить на бывшего инквизитора. Я встал со стула и попрощался с доном Кристобалем.

— И тебе не хворать, — усмехнулся тот, махнув рукой.

Странный он человек, наш командор.

Из кабинета дона Кристобаля я прямиком направился в нашу казарму, где бойцы моего отряда уже хлопали по плечам провалявшихся в лазарете несколько недель товарищей и отпускали шуточки в их адрес.

— Свезло вам, парни, — говорил сержмен Шольц, уже давно позабывший все разлады с вахмистром, — почти полторы недели отдохнули, а теперь ещё три дня в казарме проваляетесь.

— Не свезло, — покачал головой я. — Прячем спиртное, орлы. — Я плюхнулся на койку. — Выходим завтра за час до рассвета.

— Это как же так? — тут же возмутился Шольц. — Нам три дня отдыха обещали или нет?

— Обещали, да не дали, как видишь, сержмен, — ответил я. — Нет у нас времени на отдых. Нам и так во внутренние деревни путь держать.

— Это за самый Западный, что ли? — присвистнул Гимарт Ловкач. — Далеко.

— Вот потому и выходим завтра за час до рассвета, — сказал я. — А теперь, господа стражи, отбой. Всякий похмельный завтра получит взыскание по возвращении.

Я быстро разделся и лёг на койку. Бойцы ещё какое-то время посидели, допивая, как говорится, за здоровье вернувшихся из лазарета товарищей, но угомонились быстро. На сон и без того времени не слишком много оставалось.

Утро встретило нас заметным холодком. Мы не север, конечно, где плевок, без шуток, на лету замерзает, однако и у нас в октябре снег лежит, а в августе по утрам холодновато бывает. Вот так и сейчас. Я набросил на плечи эльфийский плащ, очень удобный артефакт, который давно уже пущен в массовое производство. Лёгкий, свёрнутый занимает очень мало места, достаточно тёплый, чтобы не замёрзнуть весной и осенью. Когда-то его поставляли на границу эльфы, но после мы сами освоили их производство, а название так и осталось.

Быстрым шагом прошли мы через плац, пустой и голый, с одиноко торчащей мачтой флагштока, отчаянно зевающий страж ворот отворил нам калитку, и мой отряд двинулся на запад.

В отличие от дороги к третьей крепости, относительно спокойной, проходящей по давно очищенной от нежити земле, все пути на запад были опасны. Хоть там и селились отчаянные люди, основывая деревни и даже города, однако из-за близости Основы Смерти там всегда было небезопасно. Из могил спонтанно поднимались мертвецы, бывало, что и целыми погостами. Стражи не могли управиться всюду, и в рейдах мы иногда наталкивались на пустые деревни. Но самым опасным было не это. По приграничным землям ходили некроманты, якобы не имеющие никакого отношения к тварям с той стороны границы. Они-то и становились главами зарождающихся ковенов, медленно и спокойно подводя людей к мысли о том, что опасна лишь бродячая нежить, лишённая разума, а вот живущие по ту сторону личи с вампирами — суть те же самые представители разумных рас, так зачем же их бояться?

С последствиями деятельности таких вот доброхотов мы и боремся методами дона Кристобаля. Некогда нам их перевоспитывать, надо выжигать эту скверну калёным железом.

И вот с такими мыслями двигался я по лесу. На ходу снял эльфийский плащ, быстро смотал его в жгут и повязал вокруг пояса. Говорил же, удобная штука этот бытовой артефакт.

До первой из интересующих нас деревень было полторы с лишним недели пешего хода. Мы пришли к её околице ранним утром, когда крестьяне только выбираются из хат и шагают по своим делам. Тут всё было примерно так же, как и всюду, только люди шагали не на поля или в амбары, или куда там ещё ходят по утрам крестьяне, а в большое каменное, что само по себе странно, здание, украшенное какими-то каббалистическими символами. Видимо, некое культовое здание, храм или часовня. Я и до границы был не особенно религиозен и верил во всех богов, а значит, на самом деле ни в одного. И потому внешний вид данного здания мне ни о чём не говорил.

— Вахмистр, — обратился я к Деребену, — кто у нас самый религиозно подкованный сможет опознать эту церковь?

— Ни к одной разрешённой религии она не относится, — заявил наш маг двух стихий, огня и воздуха, Закерий Велит. — Да и к тем из запретных, что лично мне известны, она тоже не относится.

— А может, это не храм? — предположил Снорри.

— Тогда с чего бы хамы туда поутру завалились, — возразил ему Шольц. — Осень на носу, работы в деревне по горлышко, а они чуть свет в какой-то дом шастают. Не-а, это храм, больше быть нечему.

— Думаешь, ковен? — мрачно спросил у него я. — Пока сделаем вид, что ничего не подозреваем и просто в рейд вышли. Но ушки держать на макушке и быть готовыми ко всему.