И тут понеслось!

Не поднимаясь с пола, я несколько раз выстрелил в сторону некроманта. Пули выбили щепу из кафедры, не причинив колдуну ни малейшего вреда. Зато он разразился серией несильных, но опасных заклятий, поражавших по большей части несчастных крестьян, валявшихся на каменном полу осквернённой церкви. Моих же бойцов прикрыл мастер Велит. Снорри припал на колено, укрывшись частично за разломанной лавкой, и выстрелил из своего тяжёлого арбалета в некромантского прислужника. Калёный болт, покрытый вязью рун, преодолел его защиту, разлетевшуюся, словно стекло, глубоко вошёл в грудь сектанта, а конец болта вышел из спины. Но прислужник не упал. Он схватил болт, руны на котором вспыхнули алым, отчего с его рук пластами начали слезать кожа и плоть, обнажая кости. Однако это не смутило прислужника. Рывком выдернув болт, он переломил его, как тростинку.

Чёрт! Да этот некромант тут себе основательное гнездо свил, раз такие прислужники у него. И сам он колдун, похоже, довольно сильный, хватит ли у Закерия сил противостоять ему…

Я откатился за лавку, плечом толкнув какого-то бедолагу, вжавшегося в пол и накрывшего голову руками. Приподнялся, открыл огонь по прислужнику, чья грудь была пробита болтом. Заговорённые пули вошли в тело, взрываясь внутри него, отчего тот словно расцвёл красными цветками из плоти и крови. Остальные бойцы моего отряда также сосредоточили огонь на нём. Гимарт стрелял в него на ходу из двух пистолей, целя в основном в голову. Снорри перезаряжал свой арбалет. Шольц, Глостер и Деребен открыли ураганный огонь, но толку с него было мало — били они, как говорится, в белый свет что в копеечку. А вот лучший стрелок моей команды Хаиме выцеливал прислужника из своего длинноствольного карабина с двукратным прицелом. Видимо, в голову хотел попасть.

Некромант, похоже, творил всю массу слабых заклятий только для отвода глаз, на самом деле он готовил нечто жуткое. И мастер Закерий пытался ему помешать, при этом отражая мелкие атаки. Слабые-то они, конечно, слабые, но наши защитные амулеты не выдерживают больше двух-трёх попаданий чем-то вроде Облака тлена или Плети Пта. И всё же усилия Закерия Велита пропали втуне. Некромант вскинул руки над головой и сжал кулаки. Стоящие перед ним на кафедре стилет и чаша задрожали — узкий клинок мгновенно почернел, покрывшись гнилостной коростой, а через золочёный край чаши полилась кровь. Поросёнок, всеми забытый, забился в дальний угол и отчаянно верещал, будто его резали. Он, как и всякое животное, первым почувствовал присутствие чудовищной магии.

От рук некроманта к его прислужникам потянулись видимые даже мне, лишённому каких-либо магических талантов, чёрно-зелёные канаты силы, словно свитые из отдельных нитей. Сонмы таких же нитей выходили из тел прислужников, впиваясь в забившихся под перевёрнутые лавки крестьян. Лишь нас, стражей, нити опасались — некоторые, пройдя близко от нас, съёживались и пропадали. Отразить подобную попытку выпить жизнь могли даже наши амулеты — знаки принадлежности к страже границы.

Некромант же набирал силу. Кроме канатов и нитей силы стала видна его мрачно расцвеченная аура, где чёрный густо перемешивался с красным и неизбывным гнилостно-зелёным, цветом некромантических чар. Колдун открыл рот в немом крике — и тут же из его рта ударил луч света. Глаза колдуна засветились зелёным, а он сам словно окутался дымом. Это сама плоть нашего мира отказывалась принимать подобную тварь. Такие искажения я видел лишь однажды, да и то, по счастью, издали. Через подзорную трубу я наблюдал вторгшегося через границу лича, которого должна была уничтожить команда специально натренированных для этого стражей. Мы тогда в дальнем прикрытии были, и я выпросил у командира подзорную трубу — на лича поглядеть. На всю жизнь насмотрелся.

— Он в лича превращается! — успел крикнуть мастер Велит в перерыве между метанием заклинаний. — Снорри, болт! — А после нам: — Он зомби делает! Из крестьян! Берегитесь!

Гном, все еще стоявший на колене за перевёрнутой лавкой, уже снял наложенный болт с ложа, сломал заговорённую печать на особом отсеке колчана и извлёк оттуда болт, откованный целиком из чёрного металла, магического сверхпроводника, без каких-либо примесей. Пять таких были выданы моей команде, и за растрату их я отчитывался перед доном Кристобалем лично — так что зря расходовать их никогда бы не стал. Но мастеру Велиту виднее. Снорри приладил болт на арбалетное ложе, тщательно прицелился и надавил на скобу. Врезавшись в ауру некроманта, болт вспыхнул, как маленькое солнце, аура пошла трещинами, будто была стеклянной, и рассыпалась с треском. На это наш маг ответил, наверное, самым мощным заклятьем, которое знал. Копьём ярости. Жгут воздуха с языками огня врезался в тело некроманта, окутав его багровыми искрами. Колдуна выгнуло дугой так, что, наверное, кости затрещали. Плащ и фуражка слетели с него, чёрный мундир покрылся ещё более тёмными пятнами — кровь. Но рук он не разжал, нити и канаты натянулись, как на лебёдке, а вокруг нас начали подниматься люди. Словно марионетки на верёвочках вставали они, дёргаясь в конвульсиях, как будто танцевали некий отвратный танец вроде искажённой тарантеллы.

— Отставить стрельбу! — закричал я, пряча пистоль. — Врукопашную на тварей!

Я выхватил меч, также стоя на одном колене, рубанул по ногам крестьянина, чьи глаза выдавали в нём нежить. Есть такая особенность у этих тварей, иначе бы нам совсем тяжко пришлось. Если скелета или упыря за живого человека ни за что не примешь, то свежий зомби — вполне себе. И не догадаешься, что нежить, пока он тебя жрать не станет, если бы не глаза. У всякой нежити буркала светятся разным цветом в зависимости от силы твари — с живым ни за что не перепутать. Вот и теперь у всех крестьян глаза засветились красным, у прислужников — синим, а у самого некроманта — зелёным.

Обезноженный зомби упал, но тут же с завидной скоростью рванулся ко мне по полу, ломая ногти о каменные плиты. Я откатился в сторону и быстрым ударом отсёк ему голову. Но тут, перебираясь через поваленные лавки, на меня навалились остальные зомби, обуреваемые одной только жаждой — добраться до живой плоти, разорвать ее, пожрать, напиться крови, хлещущей из порванных жил. Я стряхнул с себя повисшего на плечах зомби, наотмашь рубанул по толпе. Клинок запылал рунами, причиняющими нежити серьёзный вред: их как кислотой разъедало. Хороший у меня всё-таки меч. Однако зомби напирали на меня, издавая утробные звуки, тянули ко мне руки с загнутыми, словно когти, пальцами. Они были на самом-то деле куда страшнее тех тварей, что поднимались из могил, несмотря на отталкивающую внешность последних. Ведь только краснота, заливающая глаза, отличала их от людей, а вот то, что вроде бы самые обычные по виду люди хотят тебя сожрать, будто волки лесные, пугало очень сильно.

Я рубил по рукам, тянущимся ко мне со всех сторон, по лицам, обращающимся в слюнявые звериные морды, по самым телам, стараясь разрушить их как можно скорее. А всё же много народу жило в этой деревне! Очень скоро меня сомнут, так что надо прорубаться к остальным бойцам. Но для этого придётся повернуться спиной к нескольким десяткам зомби, чего делать совсем не хотелось. Но надо, не то меня схарчат.

Я рывком вскочил на спонтанную баррикаду из нескольких лавок, коротко огляделся, оценивая обстановку. Ловкач с Хаиме остались у дверей и вели огонь из карабинов, несмотря на приказ. Толку от обоих в рукопашной мало, и они, отлично зная об этом, продолжали стрелять. Шольц с Глостером прикрывали их: Шольц, работая мечом, Глостер — боевым топором с широким лезвием. Мастера Велита, продолжавшего магическую дуэль с перерождающимся некромантом, и Снорри, стрелявшего из арбалета в прислужников, защищал от зомби один только вахмистр Деребен. Сгорбившись и задрав руки над головой, он крутился, как заведённый, а вокруг него падали твари, обезглавленные и с отрубленными конечностями.

— Деребен! — крикнул я. — Танцуем в паре!

Я прыгнул к нему, приземлившись в опасной близости от свистящего клинка. Поймав паузу, шагнул вперёд, встав плечом к плечу с Деребеном. И закружился наш парный танец смерти. Нам, конечно, было далеко до эльфийских танцоров вроде Кадаира, которые могли в мелкий фарш нарубить всех этих зомби в считанные секунды, да и нас в придачу. Но тварям вполне хватило и нас. Мы крутились, защищая друг друга и прикрывая гнома с магом, сражающихся с некромантом и его прислужниками, а вокруг нас разлетались во все стороны головы и конечности мертвяков, отсечённые нашими клинками. Меч Деребена был зачарован на остроту и легко резал мёртвые тела, тем более что никакой защиты на них не было.

Прислужники некроманта уже напоминали ежей, из тел их торчали заговорённые болты, разлагавшие плоть, источающую гной пополам с протухшей кровью. Но нити и канаты силы, тянущиеся от них, пульсировали с прежней силой. Как будто ни сталь, ни чары не могли навредить связанным с колдуном людям, точнее пародии на них.

— Да что ж вас ничего не берёт-то?! — скрипел зубами Снорри. — Болты на вас переводить только! Командир! — обернулся он к нам, заряжая арбалет. — Кончал бы ты баловать! Зомбей мало осталось, с ними и без тебя справятся! А ты тварей руби мечом своим! Руби!