— Правильно, сэр Галеас! — поддержал его мастер Велит.

— Выхожу из танца! — предупредил я вахмистра и рванул к прислужникам некроманта.

Тот, заметив мой порыв, попытался накрыть нас Плащом праха. Но сработали защитные амулеты, правда, большая часть их рассыпалась в пыль, исчерпав себя полностью. Мне в лицо порывом ветра бросило тучу серой пыли. Я едва успел закрыть нос и рот локтем да глаза зажмурить. Это помогло не сильно, пыль таки попала на лицо, я закашлялся, плюнул на пол, из глаз полились потоки слёз. Пришлось остановиться, перейти на шаг, протереть глаза, отплеваться от пыли. Некромант же не думал останавливаться: отбиваясь от атак мастера Велита, он неуловимым движением пальцев перехватил один из канатов, тянущихся от него к прислужнику. Из тела того ударили зелёные лучи, само оно начало распадаться прахом, а изнутри его как будто выбирался кто-то. И это мог быть только призрак.

Я выдернул левой рукой из кобуры пистоль, пальцем сдвинул пупочку для смены огня и, почти не целясь, вдавил спусковой крючок в рукоять. Из короткого ствола вырвался серебристый луч. Он врезался в оформляющегося призрака, разрушая саму его суть. Призрак стал похож на некое грязное полотно, которое треплет и рвёт порывистый ветер. Довольно быстро от него не осталось и воспоминаний, а тело прислужника окончательно рассыпалось прахом. Я отшвырнул пистоль, ставший теперь совсем бесполезным — никакому артефактору не восстановить его свойств, я выжег из него всю магию до капли.

Некромант предпринял новую атаку на меня, швырнув пять Костных копий разом. Защитных амулетов не хватило бы и на одно такое, так что оставалось полагаться только на меч. Да на возможную помощь мастера Закерия. Я рухнул на колено, пропуская два копья над головой, третье с четвёртым отразил широким взмахом меча так, что они закрутились, полетев куда-то в сторону. Но последнее было моим. Оно ударило меня в грудь. Сгорая, защитные амулеты сумели лишь на секунду задержать его. Кусок кости длиной в метр врезался в правую сторону груди, с треском проломив кольчугу, и глубоко погрузился в моё тело. Боль была просто дикая, а сила удара такова, что меня отбросило едва не под ноги к Деребену. Я попытался подняться, однако надо мной успели столпиться несколько зомби, почуявших запах свежей крови, которой я обильно орошал каменный пол осквернённой церкви.

— Снорри! — прорычал мастер Велит. — Болты! Он перерождается!

Зомби, топтавшихся надо мной, изрубил в куски вахмистр Деребен. Он же помог мне подняться на ноги. Я протянул было руку к торчащему из меня копью, но прикосновение к нему отозвалось такой болью, что из глаз хлынули слёзы, а внутренности скрутило в тугой узел. Я едва удержался на ногах, колени подогнулись.

— Не трогай его, — через плечо бросил мастер Велит.

Умник нашёлся. А как драться? С этой бандурой в плече? В общем, ломать это копьё надо или вынимать, само собой оно, как многие заклятья, рассеиваться не хотело.

— Деребен, помогай! — прохрипел я вахмистру. — С зомби ребята и без нас разберутся.

Поднятых некромантией тварей в церкви почти не осталось. Их было-то с полсотни от силы, считая стариков и малых детишек, так что сейчас команда, занявшая оборону у входа в церковь, вошла в помещение и теперь, что называется, зачищала его, выискивая и добивая зомби под перевёрнутыми лавками и телами других тварей. Ну и редких мертвяков, что ещё шатались по церкви.

— Давай же, вахмистр! — рычал я. — Время дорого!

— Но ведь… — растерялся Деребен. — Мастер…

— Твою мать! — заорал я. — Рви уже это чёртово копьё!

Вахмистр коротко глянул на мага, но тот был занят схваткой с некромантом, потом — на меня. Я уже ничего не стал говорить, все слова, похоже, были написаны на моём лице. Потому Деребен воткнул меч в тело лежащего у нас под ногами зомби, ещё раз глянул на меня и только после этого схватил обеими руками Костяное копьё. Боль снова скрутила меня, колени подогнулись, на ногах я удержался только из-за того, что Деребен крепко держал в руках копьё. Несмотря на это, я нашёл в себе силы толкнуться назад, сдёргивая себя с костяного штыря, в тот же момент вахмистр рванул его второй конец на себя. Я упал навзничь, прямо на труп какого-то несчастного крестьянина с отрубленными руками и головой. Очень хотелось свернуться калачиком, забыть о боли, агонии боя, некроманте — обо всём. Только лежать, тихо поскуливая как собака.

Но надо вставать. Я рывком поднялся на ноги, превозмогая боль, рвущую на части половину груди и плечо, хорошо хоть левое. Перехватив меч поудобней, я скомандовал:

— Деребен, руби прислужников! — И вместе с вахмистром ринулся на врага.

Хотя «ринулся» — это громко сказано, я едва ковылял, задыхаясь от боли, держась на одном только природном упрямстве да силе воли. Деребен сильно опередил меня. Он обрушил на прислужника свой меч, молниеносными ударами расчленяя жертву. Я тоже добрался до своего оппонента, но бил не так быстро, нарочно наваливаясь на него всем телом, чтобы клинок, разъедающий плоть нежити, в которую уже успел обратиться прислужник, как можно глубже погружался в тело. Я даже не рубил, а скорее резал его, и под клинком моего меча он распадался на зловонные куски разлагающейся плоти.

Мы подступали к кафедре, за которой стоял некромант. Лишённый подпитки от зомби и прислужников, он продолжал трансформацию в лича, судя по пляшущим вокруг него искажениям пространства. Снорри поднял арбалет и всадил в некроманта болт чёрного металла. Тот ударился в невидимую уже защиту колдуна, вспыхнул и рассыпался. Однако тут же в него вонзился второй — из арбалета сержмена Шольца, предпочитавшего это оружие новомодным разработкам наших артефакторов. Болт вошёл в грудь некроманта, засветился красными и синими рунами, но не взорвался, как прочие. Некромант закричал от боли, правда, хвататься за болт не спешил. Он вскинул левую руку, складывая пальцы в колдовскую фигуру, но не успел бросить заклинание. Ещё один болт, на сей раз из сложного карабина Хаиме, вошёл в его ладонь, пришпилив к каменной стене. Всегда поражался мощности его оружия. Но и тут некромант не растерялся. Похоже, жест был больше для отвода глаз. Заклинание он бросал с пальцев правой руки. Чёрная нить протянулась от его пальцев к моему раненому плечу. Боль скрутила меня ещё сильней, я почувствовал, что из тела моего уходит жизнь. Быстро вытекает, как вода из пробитого бурдюка.

Ловкий ход. Жизни стража вполне хватит на его перерождение в немёртвую тварь. Но и мы не лыком шиты! Я поймал пальцами нить и перехватил насмешливый взгляд некроманта…

Мы стояли на утёсе, глубоко выдающемся в бурлящее море. Утёс был антрацитово-чёрным, как будто представлял собой цельный кусок этого дорогого угля. Небо над нами серело, по нему гуляли чуть более тёмные, чем обычно, тучи; солнца не было вовсе. Море, плескавшееся у подножья утёса, я мог только слышать, так что цвета его не знал, однако, скорее всего, оно мало отличалось от общей палитры.

— Так вот каков мир некромантов, — сказал я стоявшему напротив меня колдуну.

Тот ничуть не изменился. Только фуражка вновь сидела на его голове. Отвратные некросимволы сверкали серебром с прозеленью.

— Лезть сюда без подготовки, — усмехнулся некромант, — верх глупости.

Он вскинул руку — и угольная поверхность утёса обратилась острыми шипами, устремившимися ко мне с умопомрачительной скоростью. Я оттолкнулся обеими ногами, взлетел на пару саженей и приземлился на бритвенные края лезвий. Два быстрых пасса ладонями — в пальцах появились два тяжёлых метательных ножа. В следующую секунду оба вонзились в грудь некроманту. Тот постоял немного, покачнулся и рухнул с утёса, полетел вниз, к бушующему невидимому морю, раскинув руки.

— Кто сказал, что я не подготовлен? — усмехнулся я, глядя на тающие краски некротического мира.