— С чего ты взял, что я имею какое-то отношение к спецслужбам? — откликнулся Горский.

— Не держи меня за идиота, — фыркнул Генрих. — Обычные туристы не обладают такими навыками самообороны и автоматической стрельбы, которые ты сегодня использовал. Кстати, ты вправду — геофизик, или это твоя легенда?

— Скажем так: это еще одна моя специальность, — правдиво ответил Алекс, не сдержав ехидной улыбки. — Теперь моя очередь спрашивать: откуда ты так хорошо знаешь наш язык? Я обратил внимание, что все, с кем мне пришлось здесь столкнуться, вполне прилично говорили по-русски, хотя среди ваших людей я видел много иностранцев, даже негров.

— Негры — это неполиткорректное слово, — встрял Генрих.

— А людей убивать — политкорректно? — отбил подачу Горский.

Глава лаборатории сделал вид, что не расслышал, и перевел разговор в более безопасное русло.

— Всё просто — мы используем нанотехнологии: каждому человеку вживлены чипы — в ухо и в районе гортани, отвечающие за перевод и трансляцию речи.

— Крутые штуки! Я только о таких разработках слышал, но у нас они супер засекречены.

Генрих вновь самодовольно пожал плечами, всем своим видом выказывая свое неоспоримое превосходство перед сидящим напротив человеком.

Время в сумраке подземелья текло мучительно медленно. Окружающая тишина давила, вызывая у людей подсознательный тревожный зуд. Чтобы скоротать бессонные часы до рассвета, невольные напарники продолжили тихо беседовать в темноте.

Горский раз за разом прокручивал у себя в голове варианты дальнейших действий. Прежде всего, ему не давали покоя вопросы, на которые у него пока не было ответов, а сидящий напротив человек явно не желал делиться своими секретами. Долг офицера призывал Алекса при первой же возможности связаться с руководством и сдать своего пленника военным. Однако, интуиция подсказывала Алексу, что таким способом, он ничего не добьется, и единственно возможный вариант раскрыть правду о проводимых тайных экспериментах — это проследить за Генрихом, который, наверняка, побежит за защитой к своим хозяевам.

— Так как ты собираешься отсюда сбежать? — как бы невзначай, задал он волнующий его вопрос.

Генрих был готов к этому вопросу, поэтому ответ последовал незамедлительно.

— Совсем рядом отсюда спрятан двухместный вертолет. О его существовании, также как и о секретном лазе, через который мы с тобой сегодня прошли, знали только двое: я и начальник нашей службы безопасности. Это была наша страховка на случай форс-мажора. Кстати, я удивлен, что он не воспользовался этим маршрутом. Если честно, то я всю дорогу до момента, как завалило проход перед спуском в колодец, прислушивался, надеясь на его внезапное появление.

— Чем больше мы узнаём друг о друге, тем все меньше ты мне нравишься, — бросил ему в лицо Горский, не сдержав своих негативных эмоций.

— Я тоже не в восторге от нашего вынужденного сотрудничества, — с чувством сплюнул через плечо Генрих. — Но в предлагаемых обстоятельствах — ты мой единственный вариант — выбирать не приходится. Во-первых — мне нужен пилот, во-вторых — гарант моей личной безопасности.

— И куда мы полетим?

— В Китай.

— Разумно. А какие гарантии будут у меня, если все пройдет удачно?

— Никаких! Так же, как и у меня нет гарантий, что ты не направишь вертолет в сторону ближайшей русской базы ВВС.

— Ладно, прорвемся! — махнул рукой Горский. — Поговорим откровенно: я помогу тебе выбраться отсюда живым и не сдам властям, а ты мне расскажешь, что за технологии вы применили, чтобы вызвать землетрясения по всему миру. При таком уровне разрушений и задействованной мощности требуется сила ядерной энергии. Однако, уровень радиации в этом районе сохраняется в норме — мы замеряли.

Генрих пристально посмотрел на Алекса, оценивая, стоит ли продолжать этот опасный разговор. Решив, что он ничем не рискует, и что этот русский вряд ли долго проживет, британец пустился в дальнейшие откровения.

Начав рассказывать, Генрих так разволновался, что даже вскочил со своего места и начал нервно вышагивать из стороны в сторону, заложив руки за спину. Из его объяснений Горский понял, что некоей группе ученых удалось осуществить научный прорыв, разработав технологию, влияющую на гравитационные и магнитные поля планеты, способную изменить траекторию и резко ускорить сдвиг литосферных плит. Генрих утверждал, что в ближайшем будущем современная цивилизация исчезнет, подобно мифической Атлантиде, а Земля изменит свой облик.

Даже во мраке тоннеля Горский видел, как глаза Генриха горели фанатичным огнем, пока он ораторствовал. Горский не мог поверить своим ушам: все услышанное воспринималось, как бред умалишенного.

— Но зачем вам все это нужно? Ваша цель — глобальный захват власти?

Генрих резко остановился и уставился на собеседника.

— Ты мыслишь слишком примитивно. Вершитель говорит, что мы наблюдаем закат человеческой цивилизации. Человеческое общество идет по пути самоуничтожения, и мы только ускорим процесс, чтобы затем создать новый лучший мир, — с глубокой внутренней убежденностью в голосе ответил Генрих.

— Когда я был студентом, мой любимый профессор всегда говорил нам на своих лекциях, что мы должны избавиться от иллюзий, что человек управляет планетарной эволюцией. Вы решили пойти против законов природы?

— Скорее мы их используем, помогая природе очиститься.

Горский понял, что дальнейший диалог продолжать бессмысленно, как если бы атеисту пытаться переубедить религиозного фанатика в его представлениях о божественном творении. Он украдкой взглянул на циферблат часов: пора выходить из убежища — начинался рассвет.

— Нам пора! — позвал Генриха Алекс и резко встал со своего импровизированного сиденья, разминая затекшие конечности.

В этот миг за его спиной раздалось слабое шуршание, словно мышь пробежала по каменному полу, а затем Горский услышал характерный свист летящего прямо в него боевого ножа.

Глава 4

* * *

Когда русский спецназ прорвал первую линию обороны секретного объекта, бригадир опергруппы, призванной охранять объект, коренастый, выбритый «под ноль» китаец Юн Ли, скрепя сердце, отдал приказ активировать взрывные устройства и запечатать все проходы в шахты.

Команда боевиков слушалась своего командира беспрекословно; ведь это был жестокий, хитрый, бескомпромиссный воин, активный член китайской Триады, весь испещренный татуировками, в том числе огромной (во всю спину) татуировкой дракона.

Ли уже давно не нравилось, что его босс связался с этой странной корпорацией «UOF» и проникся идеями загадочного человека, которого все зовут Вершитель. Он считал, что корпорация всего лишь использует могущество Триады в своих целях, не считая это равноправным партнёрством, однако приказов босса ослушаться не смел. Именно поэтому, попав в это дикое место в качестве главы службы охраны, Ли сразу же начал готовить для себя запасной вариант спасения, если что-то пойдет не так.

Как руководителю охраны объекта, Ли было с самого начала известно о протоколе защиты, согласно которому, в случае угрозы захвата оборудования, требовалось взорвать шахты и весь персонал вместе с ними. Исключение должен был составить только англичанин по имени Генрих (так он всем представлялся), возглавивший лабораторию.

Британцу Ли не доверял абсолютно — было в этом высоком импозантном мужчине что-то неприятное: за безупречными манерами все время угадывалась натура злобная и себе на уме. Будучи выращенным улицей, Ли опасность чувствовал на уровне внутренних животных вибраций. Юн ощущал исходящую от Генриха отрицательную энергию, сравнивая его с шакалом, от которого можно в любой момент ждать неожиданной подлости, поэтому предпочитал держаться от него подальше, одновременно приглядывая за ним со стороны.

Пока ученые занимались своими технологиями, Ли обследовал всю территорию объекта, облазил все штольни, найдя в итоге маршрут, через который можно было незаметно сбежать в случае необходимости. Задействовав возможности Триады, Ли удалось переправить через границу малый двухместный вертолет, который он спрятал в надежном укрытии. Все складывалось удачно до тех пор, пока Генрих (по-видимому, тоже не доверявший Юну) не раскрыл его тайну, лично не проследив за ним. Угрозами рассказать о неподчинении Ли приказам Вершителя, Генрих добился от него признания о запасном плане эвакуации, за что теперь Ли его люто ненавидел, при этом, внешне ничем не выдавая своих эмоций.

Чувство совсем иного рода вызвал у Ли этот русский, после внезапного появления которого все полетело к чертям. Как только Ли увидел стоящего перед ним незнакомца, шестое чувство тут же сигнализировало ему об опасности. Напротив Юна стоял боец — в этом у Ли не было никаких сомнений. Дальнейшие события только подтвердили то, что для Ли стало очевидным с самого начала.

Когда этот чертов русский взял Генриха в заложники, у Ли спонтанно возник план, как без риска и особых усилий избавиться от Генриха. Он уже готовился застрелить обоих, когда прозвучал сигнал тревоги, и началось вторжение противника. В этот момент Ли совершил стратегическую ошибку: чувство долга пересилило желание избавиться от врага, и Юн направился командовать обороной объекта. Он решил, что в любом случае успеет разделаться и с русским, и с англичанином, но чуть позже, но недооценил хитроумность Генриха. Этот мерзавец обладал уникальным инстинктом самосохранения!