— Пожалуй, верно. Ладно, извини. Продолжай.

— Так вот, голос звучал очень доверительно и даже напоминал мне чем-то брата, который умер почти полгода назад. Да, конечно, это Борис. Я заприметила небольшое тёмное пятно на камнях, напоминающее тень от облака, но ничего такого на небе не было. Однако казалось, что именно в нём всё слышно очень отчётливо. Прижавшись ухом к тёплым камням, сквозь которые струился лёгкий дымок, я начала слушать и понимать.

— И это всё имеет отношение к тому булыжнику, что свалился ко мне в пакет? — спросил я, так как девушка замолчала, кажется, заново переживая эти мгновения.

— Нет, не то. Так вот, я боялась — было такое ощущение, что в этом голосе звучит скрытая ненависть, злость и желание вырваться. И теперь он вовсе не напоминал Бориса — наверное, мне вначале просто показалось, или нечто таким образом постаралось привлечь моё внимание. Не спрашивайте — не знаю, как объяснить лучше. Временами мне даже казалось, что камни подо мной начинают приподниматься, словно некий ужасный монстр хочет вырваться наружу, но Этна его цепко держит внутри себя. Конечно, скорее всего, речь идёт лишь о моих странных фантазиях, но там от этого стало очень страшно. Почему я сразу не убежала, а слушала? Всё просто — речь шла о моём брате. Мне сказали, то есть не совсем так — просто голос как будто рассказывал какую-то интересную историю о недавнем горе, постигшем нашу семью, которую, кажется, могли слышать все, но волновала она, разумеется, только меня…

Женя всхлипнула и закашлялась:

— Вы понимаете? Я очень любила брата, он был для меня всем на свете. Собственно, мама и отправила меня на Сицилию, чтобы немного развеяться, но получилось совсем наоборот. В общем, голос мне сказал, что далеко не всё потеряно, а Бориса можно вернуть. И тогда я впервые услышала о Трюфельном холме, который стоит как раз в центре нашего городка. Возможно, если бы было названо какое-то другое место, я, прибыв в Тиндо и пусть вся издёргавшись, всё-таки не решилась бы на подобное путешествие. Но раз всё было так рядом, то, разумеется, не утерпела и попробовала.

— Что именно?

Я почему-то всё меньше начинал верить девушке и невольно подумал о нервном срыве или, быть может, даже сумасшествии, которым она сумела заразить и своих друзей. Однако, как тогда назвать то, что я видел, как сквозь человека проехала машина? Да и всё остальное, что успело приключиться со мной за сегодня. Хотя, наверное, всё-таки стоило выслушать историю до конца, а потом попытаться для себя самого сформулировать внятные и логичные ответы.

— Голос с Этны сказал, что мне надо быть ровно в четырнадцать двенадцать в определённом месте, и я получу там то, что практически вернёт к жизни Бориса, если положить это рядом с его телом. Разумеется, речь шла о камне, похожем на ваш, который падает с Трюфельного холма.

— То есть любой, кто случайно, как я, оказался в нужном месте в определённое время, может рассчитывать на получение подобного сувенира?

— Нет, мне сказали, что так может получиться лишь у тех людей, кто действительно в этом нуждается, чтобы вернуть любимого, друга или ещё кого-то.

Женя выжидающе смотрела на меня, но я лишь пожал плечами и усмехнулся:

— Боюсь, что в моём случае вышла промашка. Ничего такого!

— Ну, а раньше?

Наташа посерьёзнела:

— Признаюсь, мне совсем не хочется думать, что это должно произойти скоро с кем-то из ваших близких.

— А что ты скажешь, Борис? — внимательно глядя на девушек, спросил я.

— Не знаю.

— То есть как? Ведь ты прибыл откуда-то оттуда.

— Женя меня уже об этом спрашивала, и я, боюсь, разочарую и вас. Никаких знаний или умений мне не открылось. Просто всё потемнело, уши наполнились странным гулом, но я продолжал ясно мыслить. Потом что-то такое почувствовал, но дальше ничего не помню. Не знаю, сколько так продолжалось — если верить сестре, долго. А потом я неожиданно увидел её, и всё стало как будто по-прежнему, только меня никто больше не видит.

— А я и Наташа?

Справа мелькнуло что-то белое, и послышался голос бармена:

— Ваше мороженое, кофе и пиво. Если хотите, я уберу лишний стул, чтобы он вам не мешал.

Я посмотрел на Бориса, который как раз на нём расположился, и покачал головой:

— Нет, спасибо. Всё в порядке.

— Тогда приятного аппетита!

Бармен начал медленно удаляться, а Наташа почему-то забеспокоилась:

— Знаете что, давайте не будем забегать вперёд. Пусть Женя закончит рассказ, а потом мы обсудим все остальное.

Девушки быстро переглянулись, и даже Борис стал выглядеть как-то настороженно.

— Ну, ладно. Продолжай.

Я аккуратно снял помятую крышку и, игнорируя пузатый бокал, сделал пару глотков из горлышка, тут же скривившись:

— Что это такое?

— Ваше пиво.

— Да ну?

Взяв бутылку, я внимательно посмотрел на этикетку и громко позвал:

— Уважаемый! Можно вас на минутку?

Где-то за стойкой раздался металлический звон, и вскоре появился бармен:

— Что-то не так?

— Да, пиво. Почему оно безалкогольное?

— Ну, эта девушка сказала мне… — Молодой человек замялся и начал теребить низ рубашки. — В общем, я думаю, вам лучше разобраться самим.

С этими слова бармен как-то наигранно-понимающе кивнул Наташе и быстро удалился.

— И что всё это значит? — немного растерянно поинтересовался я.

— Только то, что вы наверняка водите машину.

— Даже если бы было и так, что с того?

— Скажу чуть позже. Но у нас всех будет необходимость съездить в одно место… — Наташа подняла брови и с каким-то вдохновением посмотрела на Бориса.

— Полагаю, что и здесь ваши предположения оказались беспочвенными, — со вздохом сказал я, отодвигая бутылку. — Я не вожу машину, и прав нет.

— Вот как, — тут же расстроенно забормотала Женя. — А мы-то думали… Ладно. А вы когда-нибудь сидели за рулём?

— Ну, лет десять назад — да, но с тех пор ни разу, да и права у меня хотя где-то дома и валяются, но давно просроченные.

— Вот и хорошо. Значит, справитесь, — облегчённо выдохнула Наташа и нервно улыбнулась. — Никто из нас машину не водит, а она есть. Даже коробка автомат, да и в потоке машин ехать не придётся.

— Я вас не совсем понимаю и, честно говоря, не давал согласия на подобное продолжение.

— Извините, но давайте дослушаем Женю, а потом уже перейдём к этому вопросу.

— Хорошо, но вы испытываете моё терпение. То есть нормального пива мне не попить? — с усмешкой спросил я, но тут вдруг почувствовал, что не особенно-то и хочу. Скорее горло требовало чистой прохладной воды и обязательно негазированной, что я и сказал бармену, кажется, только и ждущему, когда его позовут снова.

— Продолжай… — выдохнув, попросил я, решив, что неиспользованный стакан как раз и пригодится.

— Ну, я пошла туда, чувствуя себя хоть и обнадёженно, но как-то глупо. Наверное, мне до последнего момента всё это казалось каким-то дурацким розыгрышем или даже безумием. Потом увидела нечто вроде подножия горы и летящий с него камень, который машинально схватила, и всё тут же пропало. Только этот кусок теперь был со мной, и я убедилась, что, кто бы там на Этне ни говорил, всё действительно начинает сбываться.

— Интересно. А ко мне этот булыжник попал, видимо, совершенно случайно? — тихо произнёс я.

— Да, мы думаем, что так иногда происходит, только в основном никто не видит, и камни с Трюфельного холма просто валяются под ногами. Но когда у человека есть причина этим воспользоваться, то, наверное, происходит нечто вроде вашего случая — булыжник летит прямо в руки.

— Не совсем — я обнаружил его в пакете.

— Главное, что вы с ним не разминулись, — серьёзно подытожила Наташа и зачем-то положила руку на мой локоть.

— И что же дальше? Ты сказала, что брат умер примерно полгода назад. Надеюсь, мне не предстоит леденящая кровь история о том, как ты раскапывала могилу или что-то в этом роде?

— Нет, всё гораздо проще, — мотнула головой Женя. — Я поехала на дачу. У моих родителей есть участок в садовом товариществе, недалеко от Егорьевска. И там, в туалете, лежит урна с прахом Бориса.

— Прости, в туалете?

— Да. Он сам построил его своими руками, сделал просто изумительную резьбу, а вот поставить уже не успел. Когда забрали из крематория урну с прахом, то какое-то время она была у нас дома, а потом, по общему согласию, переехала в этот домик на даче. В общем, вот такой получился мавзолей. Я приехала, вошла, открыла урну и положила туда камень.

— А что потом?

— Ничего такого, что показывают в фильмах на эту тему. Практически мгновенно Борис уже сидел напротив меня, держа урну в руках, словно осматривая какую-то диковинку. Потом отставил её в сторону и нежно обнял…

Женин подбородок затрясся, словно она сейчас разрыдается, и Борис пододвинулся к ней поближе, что-то успокаивающе нашёптывая.

— То есть всё, услышанное тобой на Сицилии, оказалось правдой?

— Ну, не совсем — предстоит убедиться ещё в самом главном, — всхлипнула Наташа.

— В чём же? — спросил я, в глубине души догадываясь о том, чего можно ещё пожелать.

— Давай, Женя, продолжай. Осталось ведь совсем немного.

Пальцы Наташи обхватили меня сильнее, словно прося выслушать девушку до конца.

— Да, эти камни могут в некотором смысле оживлять тех, кто ушёл. Но, конечно, не просто для того, чтобы они в таком виде находились рядом. Главное в том, что любимых можно сделать живыми по-настоящему! — истерично взвизгнула Женя. Я с беспокойством посмотрел в сторону барной стойки, не желая привлекать к нам лишнего внимания. Однако всё было спокойно, и я тихо спросил:

— И как же это сделать?

— Нужно минимум трое живых и столько же воскресших с помощью камней, чтобы увидеть Трюфельный холм и забраться на него. И тогда мёртвые станут по-настоящему живыми. Мой брат ко мне вернётся. Ко всем нам!

— Тише… — беспокойно зашевелилась Наташа, а у меня в голове пронёсся целый ворох вопросов, главным образом связанных с последствиями подобного чудесного воскрешения. Например, как потом объяснить произошедшее окружающим, в первую очередь — знакомым с родственниками, да и об официальных органах нельзя забывать. А если могилу откроют, то что там будет — двойник или пустой гроб? Хотя в случае с Борисом, конечно, в этом плане намного проще. Однако и всё остальное было, наверное, как-то решаемо, несмотря на всю странность ситуации. В конце концов, скольких людей случайно принимают за других, объявляют мёртвыми или пропавшими без вести? Если подробнее разобраться, то, может быть, окажется, что это и обыкновенная практика, просто не афишируемая. Я не так давно смотрел какую-то передачу, где упоминалось, что ежегодно, в одной только России, пропадают без вести даже официально больше ста двадцати тысяч человек. На фоне таких внушающих страх цифр, наверное, возвращение Бориса, тем более после кремации, будет для окружающих не таким уж и чудом.

— То есть мы трое уже есть, твой брат тоже. Осталось оживить двоих мертвецов? — спросил я, чувствуя, как по спине пробегает неприятный холодок.

— Да, всё так.

— Ну, хорошо. Насколько я понял, кроме нас, Бориса никто больше не видит. Отсюда простой вопрос — почему так? Наташа как подруга, человек, глубоко проникнувший в твою внутреннюю сущность и, скорее всего, знакомая с твоим братом при жизни, как-то может ещё обладать такой возможностью. Ну, а я-то?

— На Этне я слышала кое-что ещё… — Женя громко сглотнула и закашлялась.

— Тогда продолжай.

— Чтобы увидеть то, что заметила Наташа и вы, а уж тем более получить камни, нужна действительно весомая причина и желание вернуть кого-то в этот мир. У моей подруги оно есть — её мама недавно умерла. И, если хотите знать, я ей ничего такого сама и не рассказывала — боялась, что примет меня за сумасшедшую, да и втягивать во всё это не хотела. Она не то чтобы религиозный человек, но очень уж иногда специфично рассуждает о добре и зле — со своим понятием. В общем, в результате всё равно получилось так, что мы оказались вместе. Кстати, вот вас увлекло в кинотеатр, а нас — на Москву-реку. Представляете, сколько это пилить от Тиндо?

Я попытался вспомнить — как далеко от города протекает Москва-река, но быстро сдался и развёл руками. Один мой знакомый куда-то ездил удить рыбу — возможно, как раз в то самое место, о котором говорила Женя. Но меня здесь заинтересовало совсем другое:

— Как это «увлекло»? Разве мы все там оказались не случайно?

— Да нет, конечно. — Наташа улыбнулась. — Я нашла камень вообще случайно — шла в сторону парка и размышляла о диковинной поделке, которую наполовину закончил мой племянник из камней, привезённых из Турции. Он настоятельно просил меня на прощание, чтобы я внимательно смотрела по дороге и, если найду что-то интересное, обязательно взяла и принесла. Вот так всё и получилось. Я шла, раздумывала о подарке ему на день рождения и тут увидела необыкновенный булыжник, словно идеально созданный для целой стены в его конструкции. Сейчас-то я уверена, что абсолютно ничего такого в нём не было — просто у меня была веская причина, о чём упоминала Женя, и моё сознание, наверное, интерпретировало этот кусок таким образом, что он показался мне необыкновенно привлекательным. Или к этому имеет отношение какая-то особая магия этого Трюфельного холма. Как бы там ни было, стоило мне взять камень в руки, отряхнуть и присмотреться, как слева мелькнуло что-то огромное. Ну, в общем, как раз получилось что-то вроде того, как и у вас. Я немного испугалась и хотела продолжить путь к отчиму, с которым мы договорились встретиться рядом с кинотеатром, но неожиданно это показалось мне совершенно бессмысленной тратой времени. Представляете? У нас всегда были великолепные отношения, а тут — словно речь шла о каком-то постороннем и даже не очень-то приятном человеке. А потянуло меня совершенно неудержимо на берег Москвы-реки. Почему-то в голове возникли яркие картинки золотых листьев, склонившихся над водой деревьев, отражающегося на поверхности воды прохладного осеннего солнца. В этом было что-то такое — труднообъяснимое, но мне стало совершенно очевидно, что там необходимо побывать именно сейчас. При этом, кажется, это был просто мой очередной бзик, который станет нестерпимо мучить, пока его не удовлетворишь. Правда, раньше в основном подобное касалось исключительно шопинга. Впрочем, не обижайтесь, конечно, но, как мужчина, вы вряд ли меня здесь поймёте.

— Даже и не собираюсь, — улыбнулся я, впрочем, не уточняя — касаемо восприятия, шопинга или всего вместе.

— Так я и оказалась на Москве-реке, где на берегу меня уже ждала Женя. Конечно, мягко говоря, я была удивлена таким совпадением. А ещё более поразил меня какой-то молодой человек, сидящий чуть поодаль, спиной к нам. В нём было что-то неуловимо знакомое и в то же время пугающее. Внутри меня что-то стало выворачиваться, и моё хорошее настроение мгновенно улетучилось.

— Это был Борис?

— Да, конечно, он, — вздохнула Наташа. — И, разумеется, я была поражена, побывав на его похоронах и прекрасно зная, что тело кремировали. Не я ли столько времени утешала свою лучшую подругу? Сначала я пыталась понять это как какую-то неуместную шутку, что, впрочем, было маловероятно, когда речь шла о брате Жени. Потом мне показалось, что это не совсем Борис, а просто поразительно похожий на него молодой человек. Но затем Женя заговорила, и первой моей реакцией было — она сошла с ума. Однако, когда к нам присоединился её брат, я не знала уже, что и думать. Тут я услышала ту историю про Этну, которую Женя повторила сегодня. Честно говоря, я была шокирована и убежала домой, где весь вечер проплакала. Я недавно похоронила маму и думала, что слёз больше и не осталось. Но их оказалось более чем достаточно.

— Представляю себе, — протянул я, подумав о своей реакции на такие истории, если бы у меня произошло сейчас что-то трагически подобное.

— Мне пришлось многое передумать, но, пожалуй, всё затмевал этот уникальный шанс вернуть её, сделать снова живой. Вы же прекрасно понимаете, какое это было искушение. А потом пришла Женя, и мы проговорили всю ночь. Вместе плакали и всё такое. Борис сидел на кухне. Утром отправились в гараж отчима, который стоит у нас напротив дома — взяли пару лопат, заступ и даже, на всякий случай, пистолет.

— А чем занимается отчим с таким арсеналом в гараже?

— Это не имеет отношения к нашей истории, — слабо улыбнулась Наташа. — Пистолет, если хотите знать, хранился давным-давно у нас на антресолях, вместе с каким-то странным чемоданом. Ну, в общем, мы сложили всё это добро в машину отчима, а дальше возникла проблема — никто из нас не умеет водить. А тут как раз и вы.

— То есть вы решили ехать на кладбище, чтобы раскопать могилу и положить камень в гроб к твоей маме? — тихо спросил я, чувствуя себя как-то болезненно.

— Да, именно так.

— А при чём здесь машина? Вам же не надо везти куда-то тело!

— Ну, подумайте сами — как мы будем выглядеть, если пойдём с таким арсеналом по городу, да ещё и открыто заявимся на кладбище? — сказала Женя, выпив одним глотком половину чашки кофе.

— Да, пожалуй, — согласился я.

— А сегодня утром мы обе почувствовали странное желание сходить в этот кинотеатр. По словам Жени, когда она испытала подобную потребность, мы встретились на Москве-реке. Именно поэтому мы были уверены, что вы — именно тот, кто нам нужен. Да и альтернатив, согласитесь, в зале не было. Однако хочу ещё раз попросить прощения за наше поведение, которое, конечно, не могло не показаться несколько странным. А тут ещё Борис со своими выходками, на которые он был мастак ещё при жизни, — сказала Наташа, крепче сжимая мне локоть.

— Теперь я понимаю, как он так шустро перемещался по залу. Наверное, в самом деле, если ты призрак, то это совсем не сложно, — произнес я, оглядываясь в сторону стойки — похоже, бармен совсем забыл о воде. — Кстати, а насколько ты материален?

— Что вы имеете в виду? — пробубнил Борис и приосанился.

— Ну, например, я дотрагивался до тебя, когда вёл к моей знакомой, и ты казался мне вполне живым, только с некоторыми странными ощущениями. А вот «Газель» свободно через тебя промчалась…

— Пожалуй, это будет сложно объяснить. Честным ответом будет — не знаю.

— То есть как? Вот, допустим, сможешь ты поднять эту бутылку безалкогольного пива?

— Да, наверное.

— Продемонстрируй, пожалуйста!

Я чуть привстал, а Женя тревожно огляделась вокруг:

— Может быть, обойдёмся безо всяких шоу?

— Да нет, ничего. Здесь же никого нет, — ответил Борис и, взявшись за горлышко, легко приподнял бутылку. — Вот и всех делов!

— То есть ты вполне материален, хоть и не виден никому, кроме нас?

Мне почему-то показалось очень важным понять — как это, пребывать в таком состоянии, и возможности, которое оно даёт.

— Не совсем так. Думаю, когда я вспоминаю о том, что умер, то уверен — ничего в этом мире со мной произойти уже не может. Именно так и получается. А забываю, просто сидя и расслабившись, — выходит, что становлюсь примерно таким, как при жизни. — Борис замялся и посмотрел на нас исподлобья: — Но мне кажется, что здесь я черпаю нечто от вас — энергию или что-то в таком роде. Не примите меня за какого-нибудь потустороннего вампира! Просто, наверное, дело в вашем восприятии меня как подобного, и это создаёт какой-то эффект, позволяющий легче материализоваться. Так сказать, соответствие представлениям.