Александр Варго
Закрытый показ
Часть 1
«Кино должно заставить зрителя забыть о том, что он сидит в кино…»
Роман Полански
«Неделя в тюрьме — это много. На воле — мало».
Эрих Мария Ремарк
Сознание вяло и неохотно всплывало на поверхность реальности, его словно что-то тормозило, вроде как застрявший в тине старый заплесневелый башмак, который, подцепив на крючок, с трудом пытается вытянуть горе-рыбак, все еще надеясь, что в этот раз ему с уловом точно повезет.
С огромным усилием разлепились веки, словно склеенные воском. Тут же пришла боль — она гулко билась в затылке, как будто в голову вогнали стамеску и теперь остервенело колотили по ней молотком, расщепляя кости черепа и вгоняя ее в мякоть мозга.
Глухо застонав, Юрий сел, с осовелым видом таращась по сторонам. В душном помещении царил полумрак, духота, казалось, прилипала к телу влажной простыней. Нервным движением мужчина расстегнул верхние пуговицы фланелевой рубашки, затем, морщась, коснулся ноющего затылка. Пальцы нащупали крупную шишку, и он непроизвольно скрипнул зубами — от жгучей боли у него на мгновение даже потемнело в глазах.
«Меня ударили, — мелькнула мысль. — Не мог же я рухнуть по пьяни?! Времена, когда меня приносили домой в беспамятстве, давно прошли!»
Что верно, то верно. Интересно другое — что за утырок осмелился поднять на него руку?!
Вразумительного ответа на этот вопрос не было — Юрий Есин даже в мыслях не мог допустить, что кто-то попытается свести с ним счеты подобным способом, хотя недоброжелателей у него хватало. Впрочем, версии о странном и внезапном нападении быстро отступили в тень, уступая место не менее насущному и логичному вопросу:
Где он?!
Где он, черт подери?!
Вопрос, казалось, беспомощно повис в спертом воздухе.
Продолжая оглядываться, Юрий провел языком по сухим губам. Вспыхнувшая было злость утихла, сменившись растерянностью.
«Я здесь не один. И как сразу не разглядел?!»
Вытянув голову, он внимательно посмотрел на распластавшееся рядом тело мужчины. Было непонятно, жив тот или нет. Потом перевел взгляд на второго незнакомца, который лежал на спине с раскинутыми в стороны руками. Юрий повернул голову вправо и вздрогнул — в самом углу на корточках, закрыв ладонями лицо, сидела женщина. Густые темные волосы водопадом ниспадали вниз, касаясь кончиками пола. На ней был просторный льняной сарафан темно-синего цвета и легкие кожаные туфли-балетки.
— Эй! — позвал Юрий. Он не узнал собственного голоса, который напомнил ему карканье.
Женщина продолжала сидеть в полной неподвижности.
— Да что тут происходит, мать-перемать?.. — буркнул Юрий, не без труда поднимаясь на ноги. Его слегка покачивало, в голове продолжал гудеть пчелиный рой, но в целом он окончательно пришел в себя. Протерев глаза, Юрий вновь осмотрелся.
Помещение, в котором он очнулся, напоминало прямоугольную коробку и не блистало изысканностью интерьера — четыре стула, расставленные у противоположной стены «шашечками», — вот и вся мебель. Никакой двери, никакого окошечка, даже самого малюсенького. От внимания Юрия не ускользнуло, что стена в этом бункере, перед которой выстроились стулья, имела более темный цвет, нежели остальные…
«Похоже на огромную рамку», — внезапно подумалось ему. Взгляд Юрия переместился вниз, и его брови выгнулись дугой — у каждого стула стояло по бумажному стакану и ведерку, доверху заполненному попкорном. Он присел на корточки и осторожно поднял один стакан с темной жидкостью. В ноздри ударил едва уловимый запах выдыхающегося пива.
Юрий с трудом проглотил застрявший в горле комок. Пить хотелось невыносимо, глотка его пересохла, как заброшенный колодец, а об язык наверняка можно было зажигать спички.
Но и отхлебнуть из стакана он не решался.
«В нем может быть что угодно», — шепнул внутренний голос, и Юрий с неохотой поставил стакан обратно на пол. Посмотрел на остальные, по очереди беря в руки и принюхиваясь. В трех было пиво, лишь в последнем оказалась кола. Или пепси — он никогда не различал эти сладкие напитки, хотя многие уверяли, что разница есть и она довольно существенная. Стакан был прохладным, и ему даже начало казаться, что он чувствует легкое похрустывание пузырьков газировки, которые лопались на поверхности. Соблазн опрокинуть в себя содержимое стакана был настолько велик, что лоб мужчины покрылся испариной, и ему стоило неимоверного труда отказаться от этой затеи. Юрий выпрямился:
«С другой стороны… Зачем кому-то засовывать меня сюда только для того, чтобы отравить?! Чертовщина какая-то!»
Его вновь охватил гнев. Кто устроил весь этот ни-хрена-не-смешной-цирк, едрена мать?!
Он с яростью посмотрел на аккуратно расставленные стулья и ударил по ближайшему к себе ногой. К огромному изумлению пленника, тот не сдвинулся с места, лишь пружинисто завибрировал. Не веря своим глазам, Юрий потянул стул к себе. Тот не шелохнулся.
«Приварены. Как в тюряге», — догадался он, разглядывая в полу торчащие срезы арматуры, к которым были намертво прихвачены сваркой металлические ножки стульев. Интересно, как их сюда принесли, если никакой двери в помещении даже не наблюдалось?
Юрию вдруг показалось, что в голове начал мигать индикатор тревоги, и он задрал голову. Может, их спустили сверху в эту коробку?! Эта версия, выглядевшая даже в его глазах по-идиотски фантастической, не нашла своего подтверждения. Правда, в центре потолка темнело небольшое овальное отверстие, но, по прикидкам Юрия, через такую дыру вряд ли можно было бы пропихнуть даже ребенка, не говоря уж о трех взрослых мужиках и бабе…
Вспомнив, что он тут не один, Юрий снова взглянул на женщину. Ее поза изменилась, теперь она сидела выпрямившись, убрав руки от лица.
«Ничего так на мордашку», — отметил про себя он.
— Кто вы? — спросила незнакомка. Щурясь, она пыталась разглядеть Юрия.
Он усмехнулся:
— А вы кто? И что тут делаете?
Казалось, этот вопрос поставил женщину в тупик, и она растерянно проговорила:
— Меня зовут Жанна Тейн. Я… не помню, как здесь оказалась. Мне позвонили и сказали, что с мужем произошла беда… Где мой муж?
Юрий пожал плечами:
— Я похож на человека, который знает, где ваш муж? — съязвил он. — Я не знаю ни вас, ни вашего мужа, ни вот этих тел. — Есин кивнул в сторону бесчувственных мужчин, все так же неподвижно лежавших на полу.
— Они живы? — задала очередной вопрос женщина, и он почувствовал растущее раздражение.
«Почему бы тебе самой в этом не убедиться, курица?»
Только сейчас он обратил внимание на выпирающий живот собеседницы, торчавший словно диванный пуфик. Жанна перехватила его многозначительный взгляд и машинально погладила живот.
— Да, я беременна, — коротко пояснила она.
— Какой срок? — без особого интереса спросил Юрий, хотя и малосведущему человеку было ясно, что его случайная знакомая должна разродиться в самое ближайшее время.
— Тридцать шесть недель.
Он ничего не сказал и, подойдя к одному из мужчин, присел на корточки. Это был тучный здоровяк лет сорока пяти — пятидесяти, с пухлым мясистым лицом и жидкими рыжеватыми волосами, одна прядь которых прилипла к потному лбу. Толстяк был облачен в строгий костюм из шелка бордового цвета, на ногах кожаные полуботинки, сверкающие глянцем. Из приоткрытого рта тянулась прозрачная ниточка слюны, которая образовала на галстуке влажное пятно. Есин коснулся запястья незнакомца, подушечки пальцев тут же ощутили ритмичный пульс. Каких-либо видимых повреждений на мужчине не было, и Юрий бесцеремонно затормошил его:
— Эй! Давай, подъем, парень!
Веки крепыша приподнялись, он закряхтел, отлепив свою круглую голову от пола. Зрачки несколько секунд бессмысленно вращались, затем взгляд с трудом сфокусировался на склонившимся над ним Есине.
— Где я? — спросил толстяк, нервно облизнув пересохшие губы.
— Там же, где и все остальные.
Юрий уже хотел выпрямиться, как вдруг нахмурился, пристально вглядываясь в лицо мужчины. В голове Есина скользнула смутная тень воспоминания.
— Слушай, приятель, — задумчиво проговорил он. — А ведь я где-то видел тебя раньше. Мы знакомы?
Толстяк пропустил вопрос мимо ушей — он был занят тем, что пытался поменять лежачее положение на сидячее. Это было непросто, мужчину болтало и крутило, словно тряпичную куклу с головой из свинца. Тяжело вздохнув, он наконец сел и тупо уставился на Юрия, который буравил его холодным требовательным взглядом.
— Не знаю, — выдавил крепыш, покосившись на мокрый от слюны галстук. Брезгливо поджав губы, он снял его и, скомкав, сунул в карман.
— Нет, точно, — не отставал Юрий. — Это ведь неспроста. Как в этих американских ужастиках: группа разномастных придурков — дрыщ, качок, ниггер и какая-нибудь шлюха с силиконовыми сиськами — приходит в себя в закрытом помещении… а потом выясняется, что их что-то связывает! Где мы могли пересечься?!
— Я должен был ехать в Счетную палату, — сказал толстяк, морща лоб. По его мимике и порозовевшим щекам было видно, каких трудов ему стоило это умственное напряжение. — А где мы?
