Александр Забусов

Лабиринт. Феникс

Пролог

Все меняется, менялось и будет меняться.

Дана не была плохой или хорошей, она всего лишь молодая женщина, потерявшая своего мужчину. Так иногда бывает, что две семьи сговаривают молодых, и они, выполняя волю старших, обязаны заключить брачные узы. Любишь не любишь — это к делу не относится, главное два рода общей кровью повязать и воспроизвести на свет здоровое потомство. Им повезло, сразу друг другу понравились. Наверное, ошибка Варны сыграла в их судьбе немаловажную роль, в своих родах оба считались выродками. Ратмир не склонен был стать волхвом, а тянулся к стезе витязя, она не представляла себя ворожеей и после склок в семье, в конце концов, отдана была в учебу к амазонкам. Когда встретились оба, за плечами Ратмира были долгие годы изнурительной учебы, служба в армии, возвращение в родные края и княжеская служба в группе берсерков. Год назад вернулся из Афганистана, заматерел окончательно, выделился, встал в ряды карабов. Дана среди девиц-воительниц еще не успела заслужить уважение, слишком юна и строптива была. Иной раз взбрыкнет, непокорность проявит, за что мать-воительница потом уроком наделит. А урок тот хоть и по силам Дане, да только все соки на измор выжмет. Тем не менее по осени свадьбу сыграть должны были, и вящий и мать-воительница разрешение дали. Потому как славянскому роду не должно быть переводу.

Случившийся побег пленника внес в их жизнь свои коррективы. Вящий вызвал шестерых карабов и доверил свободную охоту. Условие только одно. Беглеца обязательно живым обратно в детинец привести. Задачу поняли и приняли. Все шестеро разошлись куда посчитали нужным. Дался же князю чужак! Дана и в глаза его не видела, а уже корила за глаза и ненавидела. Перед тем как уйти в поиск, лишь парой слов переброситься успели…

Ратмира нашли и принесли в огнище… мертвым. Криком кричала, нарушая все мыслимые заветы предков. И не потому, что ее витязь погиб. Знать, на роду так написано было. Потому как мстить оказалось некому. Беглец, убийца ее мужчины, собрав скорбную жатву, утонул в болоте. Как боги могли допустить такое? В себе замкнулась, нелюдимой стала. Лицо будто маска из воска, красивая, но непроницаемая, невосприимчивая к доброму слову. Да и нужны ли те слова, коли жизнь не мила? Коли мужчины для нее не существуют? Сама не девка уже, успели с Ратмирушкой помиловаться, вкусить запретного плода. Кто ж знал?

Времени совсем немного минуло, когда князь в столицу вызвал добрую половину карабов из своей дружины. Туда же и ведьманы с парой волхвов направились. В детинце и огнище толком никто не знал, зачем силовая поддержка вящему потребна. И мимо Даны сие действие пройти могло незаметно, амазонок к выезду не привлекли. Случайно услыхала разговор родного дяди с отцом. Нет, не стремилась подслушать, в соседнем помещении с кабинетом бати в этот же час обреталась. Чужаков в тереме нет, да и домочадцы по дневной поре своими делами заняты где-то. Посему дядя Глеб не слишком голосом таился. До сознания дошло, что старшие обсуждают что-то связанное с гибелью Ратмира. Затаив дыхание, превратилась в неподвижную статую у приоткрытой двери кабинета отца, прислушалась к разговору.

— …Присмотри за семейством, брат.

— Надолго едете?

— Кто знает. Не от нас зависит. Если честно, я бы того перевертыша собственной рукой на два метра под землю загнал. Закопать живьем — и вся недолга! Данку жалко. Какую пару разбил, гад ползучий!

— Глеб, тут ведь и мы сами виновны.

— Чем?

— Лишили человека свободы и хотели, чтоб он в нас врагов не видел. Так не бывает.

— Постарел ты, брат. Раньше бы так не рассуждал.

— Да нет, просто каждый ситуацию со своей горки видит. Мне было бы странно, воспринимай ты все случившееся по-иному. Я — волхв. Ты — ведьман. У нас разные понятия о происходящих под небом событиях. Да и не он это. Ведь какая проверка была? Утоп перевертыш, обознались сидни.

— Князь велел прибыть, значит, доподлинно выяснили, что жив. Все, недосуг мне языком трепать боле. Через два часа отъезд. Так что? Присмотришь?

— Вот именно, младший! Языком мелешь. Могло по-другому быть? Сам там осторожней будь.

— Буду.

Можно сказать в сознание пришла, дело появилось. Неужели боги услыхали ее призыв и дали возможность отомстить? Размышлять времени не было, по-тихому собрала пожитки и личное оружие. Мысль о том, что Млава, старшая над амазонками, будет метать громы и молнии по причине ее исчезновения, мелькнула на периферии сознания. Пусть!

— Разве амазонки участвуют в деле? — чуть кривя рот в улыбке, спросил кудеяр Всеволод, старший над карабами.

Ее выручила нехватка времени, колонна должна была уже выдвинуться на маршрут. Уверенно ответила:

— Вящий затребовал присутствие только одной из нашего отряда.

— Тогда занимай место в последнем УАЗе.

Теперь главное не попасть на глаза дядьке Глебу…

В охоте на перевертыша участвовала вместе со всеми. Москва, большая деревня… Но большая! Когда поймали беглеца, все прошло мимо нее. И потом близко подобраться к источнику всех бед в ее жизни так и не смогла. Охраняли обидчика, словно князя какого. Даже глазком увидать не позволили. Только знала одно: убить его должна именно она, и никто другой. Крутилась поблизости, так как все же из рода волхвов была, смогла отвести глаза охране. Глаза-то отвела… да только не тем. Свои повелись, а вот бояре из личной охраны племенного белоярового… гм, князя, наверное, на ее ведовство не купились. Ясно дали понять, что женщине на разборе вины изгоя делать нечего. Хоть и признали за свою, но постой, мол, в сторонке, когда судьбу боярина патриархи решают.

Отошла. Стала ждать. Действие все происходило в многоэтажном доме. В нем не живут, а куча учреждений обосновалась. Люди просто работают в гражданских госструктурах, относящихся к разным ведомствам, а весь шестой этаж каким-то непонятным образом под прикрытием центра связи под чужаками находится. Вон их сколько собралось! Тоже ведь божичи и тоже бояре ихнего же корня и их веры.

Ну почему она не ворожея? Ведь как бы дело упростилось! Знала за собой одну особенность. Если честно, не самое лучшее из освоенных от отца и матери умений. Ей, если нужно кому глаза отвесть, нельзя объекту даже в лицо смотреть. Почувствует ее присутствие. Проверено! Куда хочешь смотри, хоть в пол, хоть в потолок, в конце концов в грудь подопечному, только не в глаза, только не в лицо.

Дождалась. Когда повели эту сволочь на расправу, увязалась за конвоем. Судя по спине и манере двигаться, еще не старый, да и на затылке не лысина с сединой, а густой ежик светлых волос. Только бы не глянуть на конвоиров, себя не выдать, а там…

Ну и куда его? Чего уселись? Чего ждут?

Стояла рядом, слившись со стеной в коридоре, слушала разговор приговоренного с… палачом, как поняла, удивляясь пустопорожним словам. Ничего, потерпит. Возьмет свое. Главное момент не упустить. Из этого громадного домины он живым точно не выйдет. Любопытство разбирало, так хотелось взглянуть на обладателя молодого хриплого голоса. Но, кажется, то же любопытство сгубило кошку, значит, пока нельзя светиться. Парни крепкие, в один миг скрутят, даже дернуться не дадут. Нервничают, может быть, ощущают ее присутствие. Успокоиться необходимо. Дышать ровно, без нервов. Вот. Уже лучше. Охранники тоже перестали в пустоту пялиться, это она по их пульсу поняла, тоже папка научил, но стоят молча и отвлекаться не собираются. Только на лица не смотреть…

Когда старший «расстрельной команды» произнес слово «пора!», пододвинулась ближе, выпростала из складок одежды боевой нож.

«Вот сейчас!»

Четверка конвоиров будто опасность почувствовала, взяла подопечного в жесткое каре, не заметив, но в то же время оттеснив ее. Стоят так плотно, что руку не просунуть, а значит, силы удара не будет. Они, кажется, жертву сами побаиваются. Повезло, что вообще получилось в лифт втиснуться, вернее ей первой пришлось заскочить в него. Странные манипуляции с лифтовой панелью и появление незнакомки в лифтовом пространстве, считай, что не впечатлили, хотя как раз с ней-то не удержалась, заглянула в глаза «временной попутчице». Необычно. Облик человека, а по сути неодушевленный предмет. Момент исчезновения «женщины» прощелкала вместе с остальными, может потому, что в мозг единственная мысль стучалась: «Сейчас! Сейчас! Сейчас!»

С едва слышным стуком платформы под ногами лифт остановился. Дверь отошла в сторону. Все как по команде, не исключая и Дану, выглянули наружу. Ничего особенного, пустой коридор, панели стен которого окрашены в желтый цвет. Неподалеку лавочка, обитая синим дерматином. Из-под потолка свет струится от плафонов. Дана, воспрянув духом, напряглась для броска, готовая на то, чтоб раздвинуть охрану и ударить перевертыша в спину, а там будь что будет. Пусть руки крутят, пинают, пусть даже убьют. Ей все равно…

«Сейчас! Сейчас!»

Услышала голос старшего команды, обращенный к ее личному врагу, это было больше похоже на прощальное напутствие:

— Твоя остановка. Выходи.

Перевертыш, не поворачивая головы, переспросил: