— Эри, прости, ты не должна была видеть всё это.

— Зачем вы извиняетесь, когда столько для меня сделали? — Она положила картину на татами, не сводя глаз с хозяина святилища. — Я ценю вашу помощь, но ведь я о ней не просила, не хотела быть чем-то обязанной незнакомому человеку. Обещаю, что верну вам всё до последней иены.

— Эри, не нужно…

— Только скажите честно, это особое ко мне отношение из-за того, что я похожа на вашу возлюбленную?

Ему захотелось одним прыжком преодолеть разделяющее их расстояние и прижать Цубаки к себе. Захотелось рассказать, как долго он ждал и что теперь никогда не отпустит её, даже если она так и не вспомнит прошлое. Но Юкио не мог.

За века своей бессмертной жизни он понял, насколько хрупки и непостоянны человеческие сердца и как легко порой одним неосторожным словом, которое для ками ничего не значит, разрушить всё, что простой человек оберегал и ценил.

— Я действительно любил девушку по имени Цубаки, — сказал Юкио и поднялся со своего места, опираясь при этом на раздвижную дверь сёдзи.

На дрожащих от слабости ногах он прошёл вперёд и присел рядом с Эри, оставив между ними расстояние в один сяку.

— Что случилось с Цубаки? — спросила она шёпотом.

— Умерла, когда была ещё совсем юной.

Юкио заметил, как глаза художницы наполнились слезами, но Эри не позволила себе заплакать и отвела взгляд. Наверное, она чувствовала себя напуганной и потерянной в этом доме, который когда-то был ей родным, а теперь представлял собой лишь пустую оболочку, место чужое и холодное. Воспоминания о тех временах не сохранились в памяти девушки, но Юкио всё же казалось, что здесь Эри могла ощущать незримую связь с прошлым.

— Мне правда жаль. Но поймите, господин Призрак, даже если я выгляжу как та Цубаки, я всё равно никогда не стану ею.

— Я знаю, ты — это ты. — Он протянул руку и коснулся когтем амулета на красной нити, который Эри надела, чтобы отпугнуть ёкаев. — И всё же я хочу быть рядом с тобой и защищать тебя, если позволишь.

Она молчала, но с каждым мгновением её сердце билось всё медленнее, пока не вернулось к привычному ритму. Юкио в последний раз провёл когтем по алой нити на запястье, чуть задевая бледную кожу Эри, и убрал руку.

— Я всё обдумала, — сказала она и подняла лицо, теперь выражающее хорошо знакомую кицунэ решимость. — Если вы ками и предлагаете помощь, а я простая смертная, за которой охотятся ёкаи, то глупо отказываться от защиты. Но я прошу вас рассказать, что произошло с моей мамой и как ей помочь. Я здесь только по этой причине.

— Хорошо, давай я налью тебе чая, и мы поговорим.

* * *

От маленьких глиняных чашек поднимался белый пар, и комната наполнилась приятным ароматом зелёного чая, смешанного с сухими цветами сакуры. Юкио отставил чугунный чайник в сторону и передал пиалы Эри и Кэтору, которые теперь вместе сидели напротив него.

Ветер на улице беспокоил растущее рядом с домом дерево вишни, и лишённые листьев ветви тревожно бились в окно, проклеенное бумагой. Напряжение так и витало в воздухе, и казалось, что никто не решится нарушить затянувшееся молчание, но Эри всё-таки не выдержала этой пытки тишиной и заговорила первой:

— Господин Призрак, прошу вас, объясните мне всё! — Она обхватила ладонями горячую чашку. — Я видела собственными глазами, как этот… ёкай сидел на спине мамы и как чёрная нить поднималась от её груди. Что это такое? Какая-то болезнь?

— Правильнее будет назвать случившееся началом мора, — ответил вместо хозяина Кэтору, проведя большим пальцем по своей шее, будто намекая на смертельный исход.

— Да, в давние времена подобное случалось часто, и не всегда эпидемии были связаны с обычными болезнями, — добавил Юкио и достал из рукава своего тёмного хаори тонкую трубку кисэру53, но так и не закурил, а принялся прокручивать её между пальцев. — В какой-то момент даже божества начали называть это явление мором, ведь смерти жителей наносили колоссальный ущерб святилищам и храмам.

— Если это не болезнь, что тогда? — спросила Эри, и по морщинке, которая залегла между её бровями, можно было догадаться, что художница на самом деле не хотела знать ответ.

— Уже несколько веков кто-то крадёт человеческие души — тама54 с помощью запрещённой магии, которая берёт начало в Ёми — Царстве мёртвых.

— Получается, у моей матери украли душу?

Эри опустила чашку на татами и медленно выдохнула.

— Не совсем. Душа госпожи Цубаки пока ещё не полностью потеряна, но через какое-то время её жизненные силы закончатся, и тогда тама больше не сможет вернуться в тело.

— Значит, именно из-за этого она погрузилась в кому. — Эри говорила медленно, словно старалась осмыслить каждое слово. — Тогда как мне спасти маму, что нужно сделать? Ведь есть же какой-то выход?!

Юкио переглянулся со своим слугой и еле заметно качнул головой, намекая, чтобы Кэтору молчал.

— Мы уже почти нашли решение, — уклончиво ответил кицунэ. — Тебе не нужно беспокоиться, я сам верну душу твоей матери.

— Но, господин Призрак, она же может помочь нам отыскать…

— Кэтору! — рыкнул Юкио, и его голос зазвучал угрожающе низко.

Эри поднялась со своего места и направилась к окну, о которое беспрестанно билась ветвь сакуры. Раздвинув створку, художница впустила в дом прохладный утренний ветер, и всё ещё разложенные на циновках картины зашелестели от внезапного порыва.

— Это просто невыносимо! — сказала Эри и повернулась к Юкио и тануки, окидывая их холодным взглядом. — Вы недоговариваете, скрываете правду. Возможно, я создаю впечатление недалёкого человека, но всё же я в состоянии сложить в голове очевидные вещи. Господин Призрак, вы недавно уже рассказывали мне историю так называемых акамэ — людей, которые видят ёкаев, и упомянули, что моя дальняя родственница обладала таким даром. И за мной духи охотятся из-за него, а значит, мама пострадала именно по этой причине. Хотя без помощи я не могу видеть ваш мир, но уверена, даже с такими скудными способностями есть хоть что-то, на что я способна. Не просите меня сидеть здесь и ждать, ведь во всём случившемся есть и моя вина!

Юкио выдохнул и тоже поднялся. Когда он дошёл до открытого окна, ветер растрепал его длинную чёлку, и тёмные волосы упали на маску, почти полностью перекрывая и без того узкий обзор в единственной щёлочке для левого глаза. Но он всё равно не сводил взгляд с Эри. Она была точно такой, какой запомнил её кицунэ, вплоть до мимолётных жестов или проскальзывающих в речи слов. И её взгляд горел тем же огнём — остатками божественной силы богини Инари.

— Я не могу, — сказал он и поднял руку, желая коснуться лица Эри, но в последнее мгновение остановился и спрятал ладони в рукава. — Тогда… она погибла из-за меня. Я всё сделал не так, всюду ошибся и потерял её. Я не понимал, что каждый мой шаг вперёд приближал Цубаки к печальному концу. Не хочу, чтобы это повторилось снова. Тебя я защищу любой ценой.

— Господин Призрак, я уже говорила вам, что у меня нет никаких воспоминаний о прошлом. Возможно, вы ошиблись и я совсем не тот человек, которого вы так долго ждали, поэтому, пожалуйста, не сравнивайте меня с Цубаки. И всё же я предлагаю начать с чистого листа, раз уж вы хотите быть рядом, а я хочу спасти свою маму. Нам придётся работать сообща, вы согласны?

Юкио прикрыл глаза, и тёмные хвосты за его спиной перестали беспокойно покачиваться, замирая в воздухе.

— Цубаки слишком сильно пострадала от своих способностей, и я не хочу, чтобы ты пошла тем же путём. Богиня Инари одарила акамэ не даром, а проклятием.

— Если бы вы знали, что есть возможность спасти близкого человека, разве вы не сделали бы всё возможное?

Этот вопрос застал Юкио врасплох, задевая что-то глубоко внутри и словно напоминая о его бессилии перед судьбой. Всё снова повторялось, и господин Призрак мог только наблюдать за тем, как Эри медленно, но неотвратимо возвращает свою настоящую жизнь. Жизнь на границе двух миров. И именно он вновь мог стать причиной стремительного падения акамэ.

— Я бы сделал что угодно.

— Как и я, — улыбнулась Эри и протянула руку, касаясь его ладони.

Тёплые пальцы нежно проскользнули вверх и обхватили запястье кицунэ, отчего дыхание Юкио сбилось. Её кожа была шершавой и грубоватой, как у настоящей художницы, и от каждого такого прикосновения хозяин святилища чувствовал себя всё более потерянным. В голове возникли слова Кэтору, которые тот произнёс много лет назад: «Не хотите ей рассказать, пока не поздно? Вы не сможете вечно держать молодую девушку в святилище подле себя. Она должна знать, что ей грозит опасность».

Возможно, это и было главной ошибкой, которую он совершил. Юкио столько раз задумывался, как всё могло бы обернуться, если бы он выполнил обещание, если бы вовремя рассказал, если бы оказался рядом в нужный момент… Божественных сил ками оказалось недостаточно для спасения одного-единственного человека, и теперь он не знал, что ещё предпринять, чтобы избежать подобного исхода.

Может ли правда спасти кому-нибудь жизнь? Даже если нет, он всё равно принял решение ничего не утаивать.